Собрание сочинений. Том 10 - Маркс Карл Генрих - Страница 70

ВОЙНА[137]

Наконец, мы имеем возможность сообщить о подвиге британских моряков. Флот адмирала Нейпира разрушил после восьмичасовой бомбардировки крепость Густавсвэрн (в переводе со шведского: твердыня, или крепость Густава) и взял в плен ее гарнизон численностью в 1500 человек. Это — первое серьезное нападение на императорские русские владения, показывающее, по крайней мере, по сравнению с вялыми и сонными одесскими операциями, что Чарлз Нейпир, если только сможет, не согласится пожертвовать своей славой и славой своих отцов. Форт Густавсвэрн находится на крайней оконечности полуострова, образующего юго-западный угол Финляндии, около маяка Гангут, известного всем шкиперам, плавающим по Финскому заливу. Военное значение форта невелико, он защищает совсем небольшой водный и сухопутный район, и наступающий флот мог бы без всякого риска оставить его у себя в тылу. Сам по себе форт, должно быть, невелик, судя по численности его гарнизона. Однако при том блаженном неведении о действительной силе и значении балтийской береговой обороны России, которое царит даже в британском адмиралтействе и в военном министерстве, нам простительно будет отложить всякие комментарии относительно тактического значения этого дела до получения подробных данных.

Сейчас мы можем только сказать, что восьмичасовой обстрел свидетельствует о храброй, если не сверхискусной, защите со стороны русских и сулит при защите первоклассных крепостей в этом же морском заливе значительно более упорное сопротивление, чем можно было ожидать. С другой стороны, тысяча пятьсот военнопленных не составляют для России сколько-нибудь значительной потери (они равняются средней двухдневной потере от болезней на Дунае). Нейпиру же они доставят много затруднений. Что, в самом деле, ему с ними делать? Он их не может отпустить ни на честное слово, ни без честного слова, и ближайшее место, куда он может отправить их, — это Англия. Чтобы обеспечить благополучную перевозку этих 1500 человек, ему потребуется по меньшей мере три линейных корабля или вдвое больше паровых фрегатов. Самый результат его победы свяжет его действия на две-три недели. И, наконец, как сможет он, не имея десантных войск, удержать завоеванную территорию? Я не представляю себе, как он это может сделать, не ослабив снова свой и без того слабо обеспеченный людьми флот и не сократив еще контингент матросов и морской пехоты на каждом корабле. В связи с этим упомянем о вопросе, который вызвал сейчас очень оживленную дискуссию в британской прессе, конечно, как всегда, запоздалую.

Британская пресса внезапно обнаружила, что от флота, как бы силен он ни был, довольно мало пользы, если у него нет на борту войска, достаточно многочисленного, чтобы высадиться на суше и закрепить победу, и что для этого одних судовых выстрелов по береговым укреплениям даже и в лучшем случае далеко не достаточно. Можно подумать, что вплоть до конца прошлого месяца эта идея ни разу не приходила в голову ни английским официальным кругам, ведающим войной, ни официальным кругам, ведающим английским общественным мнением. Между тем все имеющиеся в распоряжении войска и транспортные средства уже направлены в Черное море; а сухопутные войска, предназначенные для Балтийского моря, сводятся всего-навсего к одной бригаде в 2500 человек, из коих ни один еще не отправлен, так как и самый штаб еще совершенно не организован!

Французы, с своей стороны, тоже самым жалким образом запаздывают. Что касается их флота, предназначенного для действий в Балтийском море, то — вспомним напыщенный отчет министра Дюко: «Ваше величество приказало снарядить третий флот; приказание вашего величества выполнено!» — эта великолепная боевая сила, которая должна была быть готовой к отплытию в середине марта и состоять из десяти линейных кораблей, в действительности все еще не насчитывает больше пяти линейных кораблей, которые вместе с фрегатами и мелкими судами ползут теперь вдоль Большого Бельта. Чтобы достигнуть этого пункта из Бреста, им понадобилось целых три недели, причем все время дули западные ветры. Большой лагерь у Сент-Омера, в котором должно было находиться 150000, а в случае необходимости и 200000 человек, якобы предназначенных для балтийской экспедиции, существует на бумаге уже три-четыре недели, а фактически туда не стянуто еще ни одной бригады. Между тем французы могли легко найти для пехотных войск и легкой полевой артиллерии 10000—15000 человек из своих береговых гарнизонов, без суматохи и театральной показной помпы полевых лагерей. Но где же было взять транспортные средства? Пришлось бы зафрахтовать британские торговые суда; учитывая среднюю скорость французского флота, им понадобилось бы от четырех до шести недель, чтобы одному за другим достичь театра военных действий. Но где можно было бы высадить войска, сконцентрировать бригаду и дивизию, организовать штабы и интендантства? Союзники находятся в порочном кругу: чтобы иметь сухопутную армию в районе Балтийского моря, они должны сначала завоевать остров или полуостров, где могли бы концентрировать и организовать войска для нападения; а чтобы добиться этого, они должны сначала иметь на месте сухопутные силы. Не трудно было бы выйти из этих затруднений при наличии хорошего адмирала, достаточно разбирающегося в сухопутной войне, чтобы управлять сухопутными силами; Чарлз Нейпир вполне может справиться с такой задачей, ведь он уже немало воевал на суше. Но трудно ожидать какого-либо единства действий там, где верховная власть в руках Абердина [В тексте данной статьи, опубликованном в «New-York Daily Tribune», здесь вставлены слова «и Пальмерстона». Ред.], где четыре различных министерства вмешиваются в дела армии, где между армией и флотом существует постоянный антагонизм и где союзные английские и французские войска снедаемы завистью к взаимным успехам и славе.

Таким образом, раньше конца июня не может быть создана сколько-нибудь значительная сухопутная армия для действий в Балтийском море; и если в течение четырех месяцев война не закончится и мир не будет заключен, то придется отказаться от всех завоеваний — увезти обратно или бросить на месте войска, орудия, корабли, провиант, — и русские опять на семь зимних месяцев останутся хозяевами всей своей прибалтийской территории. Отсюда ясно, что в текущем году не может быть и речи о каких-либо серьезных и решительных наступлениях на прибалтийские области России. Слишком поздно! Только в том случае, если Швеция присоединится к западным державам, последние будут иметь на Балтике операционную базу, которая позволит им вести зимнюю кампанию в Финляндии. Но здесь опять порочный круг — правда, как и первый, порочный лишь для малодушных. Как можно ожидать от Швеции присоединения к этим державам, пока они на деле не убедят ее в серьезности своих намерений, послав сухопутные силы и заняв часть Финляндии? Но, с другой стороны, можно ли послать туда эти силы, не обеспечив себе Швецию как базу для операций?

Поистине Наполеон Великий, этот «убийца» стольких миллионов людей, с его смелым, решительным и сокрушительным способом ведения войны, был образцом гуманности по сравнению с нерешительными «государственными мужами», руководящими этой русской войной, которые в конце концов принесут в жертву еще гораздо больше людей и денег, если только они будут продолжать действовать, как до сих пор.

Если мы теперь обратимся к Черному морю, то увидим, как союзные флоты забавляются перед Севастополем безобидной стрельбой с дальних дистанций по нескольким жалким внешним укреплениям этой крепости. Эта невинная игра велась, как нам сообщают, большинством судов в течение четырех дней, и так как у русских было годных к плаванию лишь двенадцать линейных кораблей, то они в течение всего этого времени не показывались из гавани, к великому удивлению адмирала Гамелена (см. его рапорты от 1 и 5 мая)[138]. Этот герой-моряк, правда, достаточно стар, чтобы помнить те времена, когда французские эскадры не только бывали блокированы значительно более слабыми английскими эскадрами, но даже подвергались нападению в гаванях. В самом деле, было бы странно ожидать, чтобы более слабая русская эскадра покинула Севастополь для того, чтобы быть разбитой и потопленной вдвое большим числом кораблей и таким образом искупить «отвратительное преступление» в Синопе!