Собрание сочинений. Том 10 - Маркс Карл Генрих - Страница 100

Заметим, en passant [между прочим. Ред.], что boletinos [бюллетени. Ред.] генерала Бласера необычайно напоминают приказы по службе испанских генералов XVI века, над которыми так потешался Франциск I, и приказы XVIII века, которые высмеивал Фридрих Великий.

Ясно, что это испанское восстание неизбежно станет источником разногласий между правительствами Франции и Англии; а сообщение одной французской газеты, будто генерал О'Доннель перед началом восстания скрывался во дворце британского посла, едва ли ослабит недоверие Бонапарта к Англии. В отношениях между Бонапартом и Викторией начинает уже накапливаться раздражение. Бонапарт ожидал встретить королеву при погрузке своих войск в Кале, но ее величество ответила на это желание тем, что в тот самый день посетила бывшую королеву Амелию. Кроме того, когда английских министров запросили в парламенте, почему не проводится блокада Белого, Черного и Азовского морей, они в оправдание сослались на союз с Францией. На это Бонапарт ответил в «Moniteun» объявлением о блокаде названных морей, не дожидаясь получения формального согласия Англии. Наконец, так как погрузка французских войск исключительно на британские суда произвела дурное впечатление во Франции, Бонапарт опубликовал список французских судов, предназначенных для той же цели, и использовал их.

Порта вручила представителям четырех союзных держав ноту относительно разрешения греческим торговым кораблям снова входить в турецкие гавани. Это разрешение будет действительно в течение двух месяцев, при условии, что греческое правительство не допустит никаких действий, которые могли бы вызвать его отмену. Если по истечении этого срока греческое правительство не даст надлежащего удовлетворения Порте, последняя оставляет за собой право восстановить нынешнее status quo. Греческие корабли в турецких гаванях будут подчиняться местным властям и не могут апеллировать к покровительству других держав. В течение двух месяцев должны быть выработаны основы для заключения соглашения и торгового договора. Вознаграждение, которого требует Порта за огромные убытки, причиненные греческим восстанием, должно быть определено третейским судом по докладу комиссии, которая произведет расследование на местах и будет состоять из французов, англичан, турок и греков.

Шамиль официально получил от Порты звание генералиссимуса черкесской и грузинской армии.

Три драгомана, служившие во французской армии, были расстреляны в Варне, будучи изобличены в сношениях с русскими. Двое из них — греки и один армянин. Перед казнью один из них проглотил документ компрометирующего характера.

Нам сообщают из Германштадта 16 июля, что в районе Фрэтешти еще не было никаких столкновений.

Сообщение о прибытии союзных войск в Рущук оказалось, разумеется, ложным, и при нынешних условиях их задача будет заключаться только в том, чтобы сдерживать, как выражается «Times», варварское ожесточение победоносных турок.

Написано К. Марксом. 21 июля 1854 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4148, 4 августа 1854 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Лондон, вторник, 25 июля 1854 г.

На вечернем заседании палаты общин в прошлую пятницу в ответ на запрос г-на Дизраэли лорд Дж. Рассел заявил, что ее величеству было угодно отдать приказ о роспуске палаты, в связи с чем он предполагает внести в понедельник предложение о голосовании кредитов на сумму 3000000 фунтов стерлингов; созывать комитет по изысканию средств нет необходимости. На вопрос г-на Дизраэли, будет ли в этом году осенняя сессия парламента, лорд Джон не ответил. Испрашиваемые кредиты были соответственно вотированы единогласно на заседаниях обеих палат, состоявшихся вчера.

В палате лордов в защиту кредитов выступил лорд Абердин, произнесший при этом самую короткую, сухую и банальную из всех речей, которыми он осчастливил нас с тех пор, как занял пост премьера. Ему приходится, сказал он, просить три миллиона, и он уверен, что лорды не будут возражать, Они могут расходиться во взглядах, но все они должны быть единодушны в том, что «необходимо одобрить все те меры, которые лучше всего могут привести к быстрому и успешному окончанию воины». А для этой цели требуются, прежде всего, «активные и энергичные усилия Англии и Франции совместно с другими державами». Лорд Абердин не сказал, имеет ли он в виду военные или дипломатические усилия; он даже не исключил Россию из числа «других держав», совместно с которыми должны действовать Англия и Франция. Ввиду предстоящего роспуска парламента тем более важно обеспечить правительство деньгами. Возможно, что кое-кто из благородных лордов предпочел бы доверить деньги не ему, а в иные руки, но такие капризные желания не должны иметь место там, где речь идет о деле. Дело, и дело неотложное, заключается в том, чтобы вотировать три миллиона фунтов стерлингов.

Граф Элленборо, отличающийся особым даром всегда говорить невпопад, «полагает, что сейчас представляется наиболее удобный случай рекомендовать правительству соблюдать самую тщательную экономию во всех ведомствах гражданского управления, не имеющих отношения к войне».

Граф Хардуик считает, что в Балтийском море находится чрезвычайно сильная эскадра, готовая к любой неожиданности, что в Черном море находится такая же эскадра, самая многочисленная из всех экспедиционных армий, когда-либо отправлявшихся от берегов Англии. Он не знает, как намерено правительство использовать эти силы, а потому он призывает всех благородных лордов предоставить требуемые кредиты.

Граф Фицуильям, виг, находящийся не у дел, протестовал против «утверждения, будто из всех европейских стран наша страна наиболее обременена налогами; следовало бы, наоборот, сказать, что у нас на народ ложится гораздо меньшее бремя, чем в какой-либо другой части европейского сообщества». Если бы благородный лорд сказал это о лордах, а не о народе, он был бы прав. «Что касается речи моего благородного коллеги, возглавляющего правительство», то никогда еще в подобных случаях не было произнесено речи, «о которой с большим основанием можно было бы сказать, что она не сообщила палате почти ни одной новой идеи», а благородный лорд должен был бы лучше знать, каковы потребности палаты по части идей. Граф Фицуильям хотел бы узнать у лорда Абердина, кто эти «другие державы», о совместных действиях с которыми он так хлопочет? Может быть, Австрия? Он опасается, как бы эта держава не склонила английское правительство к мысли, что некоторые второстепенные вопросы, вроде эвакуации Дунайских княжеств или свободы судоходства на Дунае, могут явиться достаточным поводом для заключения мира. (Смехотворное опасение, потому что никто, конечно, не склонит лорда Абердина к предъявлению таких чрезмерных требований.) Граф хотел бы также знать, что следует понимать под целостностью Турции, то ли, что под этим термином понимает Адрианопольский договор, или нечто другое? В заключение он заметил, что палата находится в чрезвычайно странном положении, так как парламент не получил никаких сведений о намерениях правительства. Ввиду всех этих соображений он будет голосовать за кредиты.

Маркиз Кланрикард, настроение которого становится все более мрачным, по мере того как с каждым днем он все больше отдаляется от министерского поста, потребовал в награду за беспримерную терпимость, проявленную им до сих пор к правительству, хотя бы некоторых разъяснений относительно того, какие успехи достигнуты и какой курс был принят со времени затребования предыдущих кредитов; он хотел бы хоть что-нибудь узнать об условиях и перспективах войны и о взаимоотношениях страны с ее союзниками. Некоторые успехи достигнуты турками, но не британским правительством и не британским оружием, что впрочем не помешает ему произнести похвальное слово мужеству английских моряков в Балтийском и Черном морях. Что касается отношений с союзниками, то он намерен внести предложение об оглашении последнего договора, заключенного между Турцией и Австрией, а также других документов, могущих пролить свет на настоящее положение.