Собрание сочинений. Том 9 - Маркс Карл Генрих - Страница 16

Написано Ф. Энгельсом в начале апреля 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3748, 21 апреля 1853 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Лондон, пятница, 8 апреля 1853 г.

В то время, когда я писал свою последнюю статью о большом заговоре, раскрытом г-ном Штибером {См. настоящий том, стр. 27–30. Ред.}, я еще не мог знать, что мой взгляд на это дело будет более или менее подтвержден двумя консервативными берлинскими газетами. Газета «Preusisches Wochenblatt»[49], орган консервативной фракции, возглавляемой г-ном Бетман-Гольвегом, была 2 апреля конфискована за то, что рекомендовала своим читателям «не слишком доверять сказкам полиции по поводу последних арестов». Но гораздо большее значение имеет статья, появившаяся в «Zeit»[50] — полуофициальной газете той группы в прусском правительстве, которую возглавляет г-н фон Мантёйфель. «Zeit» вынуждена сделать следующее признание:

«Кто не поражен слепотой, тот не может не видеть, что многочисленные и неразрешимые осложнения в общем положении Европы должны рано или поздно привести к страшному взрыву. Искренние старания европейских великих держав могут на время отсрочить этот взрыв, но они совершенно не в состоянии вообще предотвратить его, хотя бы они сделали все, что в силах человеческих… Мы считаем своим долгом не скрывать дальше, что недовольство распространяется все шире; оно тем опаснее и тем больше заслуживает серьезного внимания, что оно не показывается на поверхности, а все глубже и глубже укореняется в умах людей. Следует сказать без обиняков, что это недовольство вызывается попытками осуществить в Пруссии контрреволюцию — попытками, которые недавно с невероятным etourderie {легкомыслием. Ред.} выставлялись напоказ».

«Zeit» допускает ошибку только в своем заключении. Прусской контрреволюции отнюдь не кладется сейчас начало, наоборот, она близка к своему завершению. Это — не новое явление, оно началось еще 20 марта 1848 г. и с этого дня неуклонно усиливалось. В настоящий момент прусское правительство вынашивает два крайне опасных проекта. Один из них ограничивает свободу раздела недвижимого имущества, а другой отдает народное образование под опеку церкви. Трудно было бы придумать две другие меры, более способные оттолкнуть крестьянство Рейнской Пруссии и буржуазию всего королевства. Отмечу еще в качестве курьеза принудительный роспуск Берлинского гигиенического общества (Союза взаимопомощи больных) в связи с «раскрытием большого заговора». Общество это насчитывало около 10000 членов, принадлежавших к рабочему классу. Правительство убеждено, по-видимому, что существующая конституция прусского государства несовместима с «гигиеной».

Лондонская пресса, не подозревавшая до сих пор о действиях лондонской полиции, была удивлена сообщением венской «Presse»[51] и ведущей реакционной газеты Бельгии «Emancipation»[52] о том, что лондонская полиция составила списки всех проживающих в Лондоне политических эмигрантов с различными подробностями, касающимися их личных дел и поведения.

«Раз подобная система допускается в отношении иностранцев», — восклицает газета «Morning Advertiser», — «она будет применяться для ознакомления с подробностями личной жизни и наших соотечественников всякий раз, когда правительство или любой из его членов сочтут это целесообразным… Не прискорбно ли, что лондонские полицейские будут призваны исполнять ту же позорную роль, для которой предназначены их коллеги на континенте?»

Кроме упомянутых сообщений бельгийской и других газет, в лондонской прессе сегодня помещено телеграфное сообщение из Вены о том, что

«вопрос об эмигрантах разрешен: британское правительство обещало тщательно следить за эмигрантами и карать их по всей строгости законов всякий раз, когда они будут уличены в участии в каких-либо революционных интригах».

«Morning Advertiser» замечает по этому поводу:

«Никогда еще Англия не выглядела столь униженной, как сейчас, когда она пала ниц перед Австрией. Ничто не может сравниться с этим унижением. Дойти до него было суждено коалиционному кабинету».

Мне стало известно из весьма достоверного источника, что судебные чиновники короны собираются возбудить преследование против Мадзини, как только будет подтверждено его пребывание в Лондоне. С другой стороны, я слышал, что в палате общин будет сделан запрос министрам относительно их скандальной сделки с Австрией и вообще относительно их намерений в вопросе об эмигрантах.

Я писал в одной из своих предыдущих статей, что Радецкий был рад воспользоваться миланским восстанием в качестве повода, «для того, чтобы под фальшивыми предлогами заполучить деньги»[53]. Эта точка зрения была вскоре подтверждена самым недвусмысленным образом. В одной из своих последних прокламаций Радецкий объявил аннулированными и недействительными все долговые обязательства и закладные, выданные с 1847 г. под имения ломбардских эмигрантов, на которые был наложен секвестр. Эта конфискация не может быть оправдана ничем иным, кроме horror vacui {боязни пустоты. Ред.}, испытываемой австрийской казной. Сентиментальная буржуазия всюду принесла революцию в жертву своему богу, именуемому Собственностью. Теперь контрреволюция отрекается от этого бога.

По подводному кабелю сегодня получено сообщение, что князь Меншиков заключил соглашение с Портой, что русские войска получили приказ отойти от турецких границ и что восточный вопрос на этот раз опять улажен.

Написано К. Марксом 8 апреля 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3748, 21 апреля 1853 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

«Добровольные признания» Гирша[54], как мне представляется, стоят чего-либо лишь постольку, поскольку они подтверждаются другими фактами, именно потому, что эти признания противоречат друг другу. Возвратившись из Кёльна по окончании своей миссии, Гирш на одном открытом рабочем собрании заявил, что Виллих является его сообщником. Естественно, что предложение запротоколировать это мнимое признание было с презрением отвергнуто. Различные лица намекали мне, — не знаю, делалось ли это по поручению Гирша или независимо от него, — что Гирш якобы выразил готовность сделать мне полное признание. Я это отклонил. Позднее мне стало известно, что Гирш находится в крайней нищете. Поэтому я не сомневаюсь в том, что его «самые последние» признания написаны в интересах той партии, которая его в данный момент оплачивает. Удивительно, что находятся люди, которые считают необходимым укрываться за спиной какого-то Гирша.

Ограничусь пока несколькими замечаниями. Мы располагаем некоторыми другими добровольными признаниями шпионов — Видока, Шеню, Делаода[55] и пр. В одном пункте они совпадают. Все эти шпионы не обычные шпионы, а шпионы благородные, подлинные отпрыски «куперовского шпиона»[56]. Их добровольные признания неизбежно представляют собой лишь самооправдание.

Гирш, например, пытается намекнуть, что не он, а полковник Бандья донес Грейфу, а последний сообщил Флёри о дне собраний моих партийных товарищей. Наши собрания в тех нескольких случаях, когда на них присутствовал Гирш, происходили по четвергам; однако после того, как Гирш был изгнан, они стали проводиться по средам. Поддельные же протоколы заседаний[57], как до участия Гирша, так и после его изгнания, датированы четвергом. Кто же, кроме Гирша, мог допустить подобное «недоразумение»!