Цыганская магия - Картленд Барбара - Страница 15

• Предыдущая
• 15/33
• Следующая

Принцесса Ольга подумала немного:

— Мне кажется, куда разумнее не назначать всех дел на один день. Я бы не хотела, чтоб ты выглядела утомленной к началу праздника.

Летиция улыбнулась.

— Но, насколько я понимаю, мы будем наблюдать за этим праздником с галерки, — призналась она. — Ведь нас с Гетти в отличие от тебя не пригласили на ленч. Нам всего-то и остается, что смотреть, как король принимает парад, и жевать хлеб с сыром в то время, когда другие будут наслаждаться разными экзотическими блюдами во дворце!

Принцесса рассмеялась.

— Нечего строить из себя маленькую несчастную Золушку. Я бы охотно поменялась с тобой местами. Ты же знаешь, как скучны и помпезны эти официальные обеды!

Тут уже Летиция засмеялась.

— Ничего! Мы с Гетти твердо решили взять свое на балу, раз уж никуда больше нас не зовут. А до этого спрячемся наверху, у Стефани, и узнаем от нее, как все было.

— Кузине Августине это не понравится, — нахмурившись, заметила мать.

— А мы постараемся не попадаться ей на глаза, — уверила ее Летиция. — Да мы и саму Стефани сто раз предупреждали, чтоб была как можно осторожнее и не давала бы кузине Августине повода для подозрений.

— Ну довольно, не будем больше об этом, — сказала принцесса Ольга. — Это меня просто пугает!.. Кирил тоже обещал вести себя благоразумно. И разумеется, его, бедняжку, тоже никуда не пригласили, кроме бала.

Летиция поцеловала мать и сказала:

— Не беспокойся, мамочка, все будет хорошо! Передам фрейлейн Собески от тебя привет. Ты же знаешь, она тебя просто обожает.

— Надо бы послать ей что-нибудь в подарок, — заметила принцесса. — Пойду посмотрю, не найдется ли у меня чего-нибудь подходящего.

Как это было похоже на мать — делать подарки людям, когда в доме у самой не было практически ничего. И Летиция поспешила заметить:

— Я сама что-нибудь подберу, мама.

Затем она пожелала ей доброй ночи и пошла к себе наверх, довольная тем, что все прошло как нельзя более гладко.

Она уже успела завернуть цыганское платье в старую скатерть и сделала маленький аккуратный сверток, который можно было привязать к седлу Кахо.

Летиция заранее предупредила Кирила о том, чтоб тот ни при каких обстоятельствах не брал Кахо.

— Но я всегда предпочитал его Чино! — возразил брат.

— Знаю, но мне предстоит долгий путь, и Кахо более надежен. Так что уж придется оставить его мне.

Тон, которым были произнесены эти слова, убедил Кирила, что поездка на Кахо каким-то образом связана с таинственными планами сестры, и он тут же попросил:

— Ты должна рассказать мне, что задумала, Летиция! Не хочу, чтобы из-за меня ты подвергалась хоть малейшему риску.

— Ничего я тебе не скажу, — ответила Летиция. — Просто потому, что пока еще сама не слишком уверена, что все выйдет именно как я задумала, и скорее всего придется действовать по обстоятельствам. А тебе остается пожелать мне успеха.

В глазах Кирила мелькнула хитрая усмешка:

— Подозреваю, дорогая сестрица, что ты решила воспользоваться цыганским колдовством. Сами цыгане твердо знают, что колдовство имеет силу лишь в том случае, если в него веришь.

— Папа всегда верил, что стоит захотеть чего-либо очень сильно, обязательно своего добьешься, — ответила Летиция. — Он рассказывал мне, что когда хотел жениться на маме и все в один голос твердили, что это невозможно, ему удалось добиться своего, посылая некие волны или флюиды. Шли они из самой глубины сердца и были столь сильны, что, по его твердому убеждению, помогли достичь заветной цели.

— А заветная цель — это мама! — закончил за сестру Кирил.

— Да, и мама делала то же самое, и папа говорил, что против этой двойной, объединенной силы устоять было просто невозможно!

— Так, значит, ты решила заняться тем же?

— Именно! А от тебя требуется посылать эти флюиды и просить судьбу или Бога, чтоб Стефани стала твоей.

— Иногда ты меня просто пугаешь, — заметил Кирил. — Обещай мне, Летиция, что не станешь делать ничего, что могло бы причинить вред тебе самой.

Тревога в голосе брата говорила о том, как искренне он ее любит, и Летиция ответила:

— Ты же знаешь, дорогой, я на все пойду, преодолею любое препятствие, лишь бы ты был счастлив. И уверяю тебя, в моем плане нет ничего рискованного или опасного. Ну разве что он… немного необычный.

— Ну расскажи! — взмолился Кирил. Летиция отрицательно покачала головой.

— Не будем больше об этом. Просто молись за меня. А я почему-то в глубине души убеждена, что, если нам и предстоит битва, мы ее обязательно выиграем!

По пути Летиция думала, что пока все идет гладко.

Встала она не слишком рано — специально для того, чтоб повидать Кирила за завтраком. Затем, когда он ушел, прибежала Стефани с запиской и просьбой передать ее Кирилу.

— Я только на минутку! — запыхавшись, сказала она. — Мама весь дворец перевернула вверх дном, все скребут и чистят к приезду короля, который, я уверена, вовсе не заметит ее стараний. Она же уверена в обратном.

Служанки и слуги так и метались по комнатам. Дворецкий бесконечно придирался и ругал их за то, что убирают они не настолько безупречно, чтоб великая герцогиня, проведя шелковым платочком, не обнаружила пыли.

Подобное происходило довольно часто, особенно по весне, и доводило половину дворцовой челяди до слез.

— Кирил благополучно добрался до дома? — шепотом спросила Стефани, оставшись наедине с Летицией.

— Да, он вышел к завтраку, — ответила та. — Но, Стефани, ты не должна подвергать его такому риску слишком часто. Ты же прекрасно понимаешь, что произойдет, если его поймают.

— Знаю, знаю! — воскликнула Стефани с самым несчастным видом. — И не перестаю думать о том, что если ты… не спасешь меня, Летиция, придется… выходить замуж… за короля… и я… никогда больше не увижу… Кирила!

На глаза ее снова навернулись слезы, и Летиция сказала:

— А теперь возвращайся во дворец. Если кузина Августина узнает, что ты здесь из-за Кирила, неприятностей не избежать.

Эти слова так перепугали Стефани, что бедняжка, торопливо поцеловав кузину, бегом припустилась обратно, словно маленький испуганный зверек.

И снова Летиция вознесла Богу молитву, чтоб он помог ей спасти Стефани и Кирила от несчастья. Затем она направилась в комнату матери.

Принцесса Ольга имела привычку вставать довольно поздно и, по настоянию дочерей, завтракала в постели.

Девушки по очереди носили ей наверх приготовленный Гертрудой завтрак, и вот теперь принцесса сидела в постели. Она выглядела очень посвежевшей и даже помолодевшей.

— Доброе утро, милая! — поздоровалась она с дочерью. — Надеюсь, ты нашла, что подарить фрейлейн? Если, конечно, не раздумала навестить ее.

— Нет, не раздумала, мама. Я отвезу ей шарф, который Стефани подарила мне на Рождество, — ответила Летиция. — Я его ни разу не надевала. И еще карандашный портрет Кирила, который сделала Гетти. Он там не очень похож, но уверена, фрейлейн все равно понравится.

— Конечно, понравится, — сказала принцесса Ольга. — Но, дорогая, старайся ехать осторожнее, не гони! И возвращайся не слишком поздно, иначе я буду волноваться.

— Постараюсь пораньше, — обещала Летиция. Она наклонилась, поцеловала мать и уже подошла к двери, когда принцесса Ольга крикнула вслед:

— Густав за тобой присмотрит. Очень славный и надежный человек.

Летиция не ответила, надеясь, что чем позднее мать узнает о том, что Густав вовсе не собирается сопровождать ее, тем лучше. Тогда можно будет притвориться, что она не слышала этих последних слов.

Она поспешила к конюшням, где Густав седлал для нее Кахо.

Летиция заранее отдала Густаву сверток с платьем, который теперь был привязан сзади к седлу, отчего Кахо выглядел несколько необычно.

Но она надеялась, что их никто не увидит, да у нее и не было иного способа перевезти наряд, который может понадобиться вечером.

• Предыдущая
• 15/33
• Следующая