Черная пантера - Картленд Барбара - Страница 28

• Предыдущая
• 28/58
• Следующая

— Привет, дорогая, — обратилась ко мне Анжела. — Ты хорошо повеселилась? Лин ездила в Лонгмор-Парк — что-то в последнее время Филипп Чедлей стал уделять ей слишком много внимания.

— Ну-ну, во всем этом есть более глубокий смысл, чем может показаться на первый взгляд, напыщенно заявил Генри. — У нас рассказывают, что премьер-министр послал за Чедлеем и сказал ему: «Филипп, я хочу, чтобы вы сменили нынешнего вице-короля Индии, но вам придется подыскать себе жену». Предполагают, что Чедлей ответил: «На свете нет женщины, на которой мне хотелось бы жениться.»И тогда премьер сказал: «И все же подыщите кого-нибудь, мой дорогой Филипп, обязательно подыщите. Мне известно, что незамужних женщин так же много, как безработных мужчин».

Раздался взрыв хохота. Не знаю, что на меня что-то накатило, но внезапно меня охватило бешенство. Я их всех возненавидела — Анжелу, улыбающуюся Дугласу Ормонду; Дугласа, который пил виски Генри; самого Генри с его грубыми манерами и огромной сигарой, светящегося от счастья, что ему удалось своим рассказом произвести впечатление; и всех остальных — с пустыми лицами, разодетых, откормленных, страстно желающих услышать какую-нибудь гадость про других.

Я повернулась к двери.

— Филиппу Чедлею не придется долго искать, — ледяным тоном проговорила я. — Сегодня вечером я согласилась стать его женой.

Краем глаза я заметила, что все замерли от изумления. Я вышла из комнаты и побежала в свою спальню, охваченная единственным желанием — остаться одной.

К утру мой гнев успел улетучиться, и я с некоторым беспокойством и тревогой размышляла о том, что мне сегодня предстоит. Вчера, вскоре после того как я заперлась у себя в спальне, ко мне постучалась Анжела. Некоторое время я не отвечала. Потом проговорила:

— Я устала, Анжела. Мне не хочется ни о чем говорить.

— Впусти меня на минутку, — попросила она. Я чувствовала, что в настоящий момент не вынесу ее присутствия, что я не в силах давать какие-либо объяснения или отвечать на вопросы, которые, без сомнения, она обрушила бы на меня.

— Пожалуйста, Анжела, — взмолилась я, — давай отложим все до утра.

Я догадалась, что мое упорство одновременно и раздосадовало, и разочаровало ее.

— Хорошо! — наконец ответила она.

Я представила, как она, пожав своими белоснежными плечами, развернулась и направилась к лестнице.

Мне трудно объяснить, что привело меня в такое бешенство. Возможно, это была реакция после проведенного с Филиппом вечера, потребовавшего от меня мобилизации всех моих сил. Я успокоилась не скоро. Я долго лежала в постели, сожалея о том, что мы с Филиппом не имеем возможности куда-нибудь сбежать. Мне хотелось, чтобы мы побыстрее обвенчались в крохотной деревенской церквушке, и потом, оказавшись где-нибудь на краю света, вне досягаемости всех знакомых, стали бы мужем и женой. Как это было бы здорово! Но я знала, что это невозможно. Нельзя сбрасывать со счетов желание родителей присутствовать на свадьбе своей дочери, да и общественное положение Филиппа накладывало на нас определенные обязательства.

Наконец до меня начал доходить смысл истории, рассказанной Генри. Ее достоверность не вызывала у меня сомнений, и я отважилась смело взглянуть правде в глаза. Вот почему Филипп решил жениться на мне — я знала, что у него должна быть какая-то веская причина!

Я встала и прошлась по комнате. Мне всегда было легче думать, когда я двигалась, к тому же меня одолевали сомнения и беспокойство. Да, трудно назвать мое настроение подходящим для первой ночи после помолвки. Большинство девушек были бы охвачены счастливым трепетом, радуясь, что им удалось завоевать любимого мужчину, веря, что будущее принесет им исполнение всех их желаний.

Со мной все было иначе. Я стояла на пороге новой жизни, однако будущее казалось мне туманным. Я любила Филиппа, в этом я не сомневалась. Я любила его всем сердцем. Мое чувство к нему было слишком глубоким и всеобъемлющим для моего понимания. Казалось, оно черпает силу из некоего источника, о существовании которого я до сих пор не подозревала. Моя любовь к нему не была слабым, беспомощным младенцем, которому предстояло расти и набираться сил, — она была подобна исполину, она повелевала мною. Я любила Филиппа — в этом не было никаких сомнений — но достаточно ли этого? Сможет ли моя любовь удержать его? Достаточно ли она сильна, чтобы сразиться с призраком Нади и низвергнуть его?

Еще в Лонгморе я спрашивала себя, неужели он сделал мне предложение только ради того, чтобы забыть Надю и все, что было связано с ней? Я была готова к такому объяснению, достаточно обоснованному и логичному, если учитывать то, о чем он упоминал в наших многочисленных разговорах. Но теперь я знала правду. Ему нужна жена для продолжения политической карьеры. И я спрашивала себя, что мне легче принять: эту причину или его желание забыть умершую любовь.

Я заснула только в три часа. Проснувшись, я увидела, что комната залита солнцем, возвестившим, что настал новый день — день, который потребует от меня всей моей выдержки и самообладания.

На подносе с завтраком я обнаружила письмо, которое принес посыльный, и догадалась, что оно от Филиппа. Как ни странно, его почерк, которого я еще никогда не видела, показался мне знакомым — вертикальные, четкие и в то же время выразительные буквы свидетельствовали, что письмо написано сложной и многогранной личностью. Письмо оказалось кратким:

«Я только хочу сказать тебе, Лин, что ты сделала меня необычайно счастливым. Молю Бога, чтобы он дал мне возможность и тебя сделать счастливой, чтобы в семейной жизни мы оба нашли радость и умиротворение. Твой Филипп».

Письмо было датировано вчерашним числом, и я догадалась, что Филипп написал его сразу же по приезде домой и отдал приказание лакею отправить его как можно раньше. Я перечитала письмо.

«В семейной жизни». Эти слова запали мне в душу, и я дала себе слово, что, если это возможно, сделаю нашу жизнь радостной и спокойной, как и желал Филипп.

Многого я не понимала, многое пугало меня, и все же я была наверху блаженства. Сколько женщин, думала я, отдали бы все на свете, чтобы оказаться на моем месте, и только немногие из них поняли бы, что я ступаю на нелегкий путь, полный опасностей и трудностей.

Я была все еще в постели, когда дверь распахнулась и вошла Анжела. Меня очень удивило, что в столь ранний час она уже на ногах.

— Дорогая! — воскликнула она, присаживаясь на край кровати и нежно целуя меня. — Я от радости всю ночь глаз не сомкнула. Ну, расскажи мне. Ведь ты не шутила вчера?

Ее беспокойство вызвало у меня улыбку.

— Нет, не шутила, — ответила я. — Я выхожу замуж за Филиппа. Сегодня он приедет поговорить с тобой.

— О Лин! — сказала она. — Это самая замечательная новость. Я не могу поверить, что это правда. Ведь ты виделась с ним всего пару раз.

— Не совсем, — сказала я. — Я встречалась с ним на прошлой неделе. Я не рассказывала тебе, но теперь ты не должна сердиться на меня.

— Сердиться! — изумилась Анжела. — Дорогая моя, как ты не понимаешь, ведь ты одержала фантастическую победу! Разве можно на тебя сердиться, Лин. Филипп Чедлей — лучшая партия в Лондоне. Генри поражен твоей ловкостью.

— Не смей так говорить, — резко оборвала я ее. — Я выхожу за Филиппа только потому, что люблю его.

— Конечно, конечно, — со смехом проговорила Анжела. — Ты совершила бы глупость, если бы отказалась. Кроме всего прочего, он очень привлекателен. Естественно, свадьба должна состояться здесь, и до конца сезона. Мы все успеем, если сразу же займемся покупками.

В это мгновение я решила, что никакая сила на заставит меня венчаться в Лондоне. Я вспомнила о нашей деревенской церкви, где меня крестили; о викарии, моем единственном друге, о Мейсфилде, который, несмотря на свое желание уехать, я любила всем сердцем. Но сейчас был неподходящий момент для спора.

— Анжела, — забеспокоилась я, — надеюсь, ты не будешь показывать свою радость Филиппу. Я не хочу, чтобы он подумал, будто я кинулась на него как голодная акула.

• Предыдущая
• 28/58
• Следующая