Мерле и каменный лев - Майер Кай - Страница 30

• Предыдущая
• 30/39
• Следующая

Мерле поспешно взбиралась вверх по лестнице, пыхтя и отдуваясь. Сердце колотилось, как сумасшедшее, будто хотело выпрыгнуть из груди. Давно ей не приходилось так выбиваться из сил.

— Что ты знаешь о Проклятом Предателе? — спросила Королева Флюирия.

— Только то, что все. Ничего другого не знаю.

— В действительности он не был предателем. Люди не знают правды.

Мерле было трудно не только отвечать, но даже слушать.

— Я тебе расскажу о том, что случилось на самом деле. О том, как Фермитракс стал Проклятым Предателем, — продолжала Королева Флюирия. — Но сначала тебе надо знать, кто он таков.

— Ну… и кто… он? — проговорила Мерле, одолевая ступеньку за ступенькой.

— Фермитракс — это лев. Один из самых древних.

— Он… лев?

— Летучий и говорящий лев… — Королева Флюирия запнулась. — По крайней мере, он был таким, когда я его видела в последний раз.

Мерле от удивления остановилась на ступеньке. Даже в боку закололо.

— Но… ведь львы не говорят!

— Да, те, которых ты знаешь. Но раньше, очень давно, за много лет до оживления мумии Фараона и до Войны мумий львы могли говорить. Они летали выше и быстрее, чем морские орлы, а их песни были лучше песен людей и русалок.

— Что же стряслось? — Мерле снова пошла вверх ступенька за ступенькой, но уже едва передвигая ноги. Она совсем выдохлась, да и тяжелое мокрое платье не облегчало подъем. Хотя ей было жарко, ее била нервная дрожь.

— Каменные львы и венецианцы издавна были союзниками. Никто не знает, как львы попали в Венецию. Может быть они явились с самого конца света? Или их сотворил один из венецианских алхимиков? Это не имеет значения. Львы сражались на стороне Венеции во многих войнах, сопровождали их корабли на опасном торговом пути вдоль берегов Африки и защищали город ценой собственной жизни. В знак благодарности венецианцы поместили их изображение на свои гербы и флаги и подарили им один из островов Лагуны.

— Если львы были так сильны и могущественны, почему они не построили себе город? — Мерле едва слышала свой собственный шепот, так она устала и обессилела.

— Потому что они доверяли жителям Венеции и были очень верны своему союзническому долгу. Доверие было свойственно их характеру. Они не могли жить иначе. Тела их были из камня, крылья — быстры, песни — прекрасны, но никто не видел, чтобы хоть один лев построил себе дом. Они привыкли жить среди людей, любили надежную крышу над головой и городские удобства. Именно это, я думаю, и было главной причиной их трагедии.

Мерле на ходу взглянула в маленькое оконце, выходившее на площадь. И очень испугалась, увидев, что солдат и гвардистов за последние несколько минут значительно прибыло. По-видимому, Правители распорядились стянуть на площадь всех, кто стоял под ружьем, — от ночных стражников до высокопоставленных начальников. Их собралось, наверное, несколько сотен. Одни воинственно махали мечами, другие брали на прицел Посланца Ада.

— Беги дальше! Не задерживайся!

Вздохнув, Мерле потащилась дальше, вверх по ступеням, а Королева продолжала свой рассказ.

— Дело не могло кончиться добром. Люди не так созданы, чтобы мирно с кем-либо уживаться. Случилось то, что должно было случиться. Все началось с боязни. Со страха перед силой львов, перед их мощными крыльями, их клыками и страшными когтями. От поколения к поколению люди забывали о том, как много сделали львы для них, и что Венеция лишь благодаря львам заняла главенствующее положение в Средиземноморье. Страх породил ненависть, а из ненависти родилось желание полностью подчинить себе львов, ибо отказаться от них люди не хотели и не могли. Под предлогом того, что в благодарность львам устраивается торжество, им всем предложили собраться на их острове. Кораблями свозились туда разделанные туши быков и свиней. Мясники получили приказ доставить на праздник все мясо, имевшееся на бойнях. Вино было поставлено из лучших итальянских виноделен, а вода — из альпийских источников. Два дня и две ночи весело пировали львы на своем острове, а потом стало действовать снотворное, которым коварные венецианцы начинили мясо и отравили вино и воду. На третий день в Лагуне не осталось ни одного льва, который мог бы держаться на ногах. Все погрузились в глубокий сон. А мясники опять принялись за дело и отняли у львов крылья!

— Они… они их отру…

— Да. Отрубили. Львы сначала ничего не заметили, так крепко они спали. Их раны были залечены, и никто от ранений не умер, но всех львов оставили на острове, зная, что ослабленные львы никуда не сбегут. Как ты знаешь, львы боятся воды и те, кто из них попытался вплавь добраться до материка, захлебнулись в волнах.

Мерле от возмущения опять замерла на лестнице.

— Тогда зачем мы так стараемся спасти этот город? После всего того, что он сделал со львами и русалками! Он заслужил, чтобы египтяне с ним разделались и сравняли с землей!

Она почувствовала, что Королева тихонько засмеялась, — стало очень тепло где-то над желудком.

— Не надо ожесточаться, маленькая Мерле. Ты ведь тоже венецианка и, как и многие другие, ничего об этом не ведала. Злодейство, совершенное по отношению ко львам, случилось много лет назад, с той поры сменилось не одно поколение людей.

— А ты думаешь, люди теперь стали умнее? — с презрением заметила Мерле.

— Нет. Они, вероятно, никогда не поумнеют. Однако нельзя обвинять в злодействе того, кто сам лично не совершил никакого зла.

— А как поступают с русалками, которых впрягают в лодки? Ты сама сказала, что все они погибнут.

Королева Флюирия помолчала.

— Если бы большинство из вас обо всем знало, если бы больше людей знало всю правду… возможно, не свершились бы подобные преступления.

— Ты говоришь, что ты — не человек, а нас защищаешь. Откуда в тебе эта дурацкая доброта?

— Дурацкая доброта? — повторила, усмехнувшись, Королева. — Только человек может сочетать такие слова. Наверное, именно поэтому я не теряю надежду вас… Но лучше послушай, что дальше случилось со львами. Мы скоро доберемся до самого верха башни. За оставшееся время ты должна узнать, какую роль сыграл в этой истории Фермитракс.

— Рассказывай.

— Львы медленно приходили в себя и жестоко спорили между собой о том, что делать дальше. Они обессилели, боль за плечами не проходила, им было плохо. Стало ясно одно: они оказались пленниками на своем собственном острове. Венецианцы направили им ультиматум: львы будут и впредь получать пищу, если станут рабами Венеции. После долгих переговоров львы уступили. Некоторых из них перевезли на второй остров, где ученые и алхимики стали ставить на них свои опыты. И была выведена новая порода каменных львов, та, что распространена теперь: не звери, но и не подобие своих благородных предков. Львы, рождающиеся бескрылыми и разучившиеся петь.

— А откуда взялся Фермитракс? — спросила Мерле. — И другие львы, которые сейчас летают?

— В ту пору, когда венецианцы осуществляли свой гнусный замысел, небольшая группа львов находилась за пределами Лагуны, в восточных странах, где выведывала секреты для Венеции. Узнав по возвращении о том, что случилось, они были вне себя от ярости, но их было слишком мало, чтобы вступить с венецианцами в кровопролитное сражение. И они предпочли уйти, дабы не погибнуть всем до одного в битве с превосходящими силами Венеции. Их было не более дюжины, и они полетели через Средиземное море на юг, к самому сердцу Африки. Там они некоторое время жили среди львов в саванне. Но, узнав, что африканские львы терпят их лишь из страха перед ними, каменные львы полетели дальше, к горам жарких стран, и там осели на долгие годы. Со временем подлый поступок венецианцев стал ими восприниматься как россказни старцев, а потом — просто как миф. Но вот, лет двести тому назад один молодой лев по имени Фермитракс поверил в правдивость древней легенды и очень опечалился судьбой своих сородичей. Он решил вернуться и отомстить гражданам Венеции за преступление. Но лишь немногие его сверстники захотели к нему присоединиться, потому что горы стали потомкам беглецов второй родиной и никто не испытывал радости при мысли о том, что надо лететь в чужие неведомые края.

• Предыдущая
• 30/39
• Следующая