РЕЛИГИЯ И ПРОСВЕЩЕНИЕ - Луначарский Анатолий Васильевич - Страница 3

Эти мысли Луначарского сохранили свою актуальвость и сегодня. Мы знаем, сколь далеко шагнула наука в наши дни, мы знаем, сколь широка и разнообразна научная информация, популяризация достижении науки. И вместе с тем отсутствие должной материалистической трактовки новых данных науки порой оставляет лазейку для антинаучного, идеалистического, религиозного их толкования.

Таким образом, борьба за распространение знаний естественно и логично была связана для Луначарского с борьбой за распространение материалистического мировоззрения в массах. Выступая на Первом всесоюзном съезде безбожников в 1925 г., А. В. Луначарский говорил: «…Наша задача должна заключаться в очень основательной, добросовестной и с необычайным напряжением производимой работе по самовооружению и затем по широкому просвещению масс… ваша работа может и должна покоиться только на широкой базе общего, естественнонаучного и социального образования» (с. 292)[14]. Такой подход к делу организации атеистического воспитания составлял стержень всех работ Луначарского, всей его общественной деятельности.

Произведения, составляющие данный сборник, созданы А. В. Луначарским немногим больше чем за десятилетие после победы Октября и в достаточной мере показывают и круг проблем, которыми он занимался, и разнообразие используемых литературных и пропагандистских форм, и, наконец, позволяют нам хорошо представить ту эпоху и те задачи, которые предстояло решить партии и Советскому государству на пути формирования нового человека.

Особенно острой и напряженной была борьба вокруг вопросов об отношении партии и государства к религии, церкви, верующим. Окарикатуривая марксизм, враги Советской власти распространяли слухи о неизбежности репрессивных преследований верующих со стороны новой власти, об уничтожении всего, что связано с религией, о временном и тактическом характере провозглашаемого в документах Советской власти союза верующих и неверующих как основополагающего принципа научно–материалистического подхода к религии. В этих условиях было необходимо доступным и понятным языком донести до масс главное в марксистском понимании религии, раскрыть существо марксистского атеизма. Уже в начале 1919 г. в статье «Об антирелигиозной пропаганде» А. В. Луначарский, разъясняя содержание принятой на VIII съезде РКП (б) Программы партии, говорил о вреде любых форм «глумящейся проповеди атеизма», о признании за каждым человеком полного права «исповедовать и проповедовать любую религиозную систему», о том, что «только популяризация истинно научной точки зрения па христианство и религию является оружием для достижения нашей цели» (с. 197, 194, 201)). Весь пафос его последующих работ был направлен на пропаганду этих положений, на раскрытие марксистских принципов атеистического воспитания. Через десять лет в статье «Политика и религия» Луначарский скажет: «Нужно обхватить религию, зажать ее снизу, не бить, а устранять, выдергивать с корнем, и это может быть сделано только научной пропагандой, моральным и художественным воспитанием масс, в частности, подрастающего поколения…» (с. 452).

И сам автор этих слов показывал наглядный пример ведения такой работы по «обхвату» религии. В настоявшем издании публикуются работы Луначарского «Введение в историю религии» (1918) и «Беседы по марксистскому миросозерцанию» (1924), в которых ва огромном фактическом материале из истории религии и атеизма, общественной мысли, культуры, искусства и науки раскрывается исторически преходящий характер религиозных представлений, показываются причины их возникновения, условия, порождающие их многообразие. Последовательно прослеживая эволюцию религиозных форм, Луначарский одновременно подводил читателя к мысли о несостоятельности богословской апологетики религии, о возможности существования общественных и межличностных отношений без религиозных санкций, без церкви и попов.

В беседе «Марксизм и религия», входящей в цикл «Бесед по марксистскому миросозерцанию», Луначарский обращается и к такой важной проблеме, как отношение марксизма к религии, разъясняет подход пролетарской философии к этому социальному явлению.

«Марксизм, — подчеркивал Луначарский, — обладает… оружием, только ему, как таковому, присущим, а именно законченным социальным анализом религии» (с. 237). И Луначарский великолепно владел этим оружием. Он показывал, что только «социальная борьба под красным знаменем приведет к переходу человечества из царства необходимости в царство свободы. Социализм есть такая общественная организация, при которой общество упорядочивает свою собственную жизнь. Идея провидения, как и идея случая, совершенно изгнана будет тогда из сознания не только теоретически, но и практически повседневным опытом» (с. 238).

Одним из кардинальных принципов социалистической культуры является бережное отношение к наследию. В этом принципе нашла воплощение мудрая, прозорливая, опирающаяся на знание закономерностей общественного развития политика партии по сохранению и умножению культурного достояния народа. С первых дней своего существования Советская власть решительно выступила против беспринципного, нигилистического, некритического отношения к предшествующей культуре, вела острую борьбу против мелкобуржуазных, левацких взглядов на культурное наследие, нашедших, в частности, проявление в пролеткультовских декларациях сокрушения «старого» искусства, «старой» культуры.

Буквально с первых часов победы Советской власти были предприняты шаги к защите культурных ценностей от уничтожения и разрушения. 10 ноября 1917 г. в «Известиях» публикуется письмо А. В. Луначарского к отрядам Красной Гвардии, охранявшим Зимний дворец: «Я, как народный комиссар просвещения, болевший душой за целость художественных и исторических достояний народа, не могу не выразить с восторженной радостью своей глубочайшей благодарности чудесной новорожденной петроградского пролетариата — Красной Гвардии за то, что а в деле сбережения народных сокровищ она являет примеры, достойные преклонения»[15].

Победа революции сопровождалась злобной клеветой, грязными слухами, распространявшимися контрреволюцией. Эсеро–меныпевистская и буржуазная пресса взывала к мировой общественности с призывом защитить русскую культуру от поднявшихся на борьбу варваров. Сообщались различные «достоверные» данные об уничтожении дворцов Кремля, кремлевских и Других соборов, проводился даже подсчет «невосполнимого» ущерба, нанесенного историческим сокровищам, публиковались обращения к Советской власти дезориентированных провокаторами деятелей культуры.

На короткое время — одни сутки — жертвой этих слухов стал даже А. В. Луначарский. 2 ноября 1917 г. он обратился в Совнарком со следующим письмом: «Я только что услышал от очевидцев то, что произошло в Москве. Собор Василия Блаженного, Успенский собор разрушаются. Кремль, где собраны сейчас все важнейшие художественные сокровища Петрограда и Москвы, бомбардируется. Жертв тысячи. Борьба ожесточается до звериной злобы. Что еще будет? Куда идти дальше! Вынести этого я не могу. Моя мера переполнена. Остановить этот ужас я бессилен. Работать под гнетом этих мыслей, сводящих с ума, нельзя. Вот почему я выхожу в отставку из Совета Народных Комиссаров. Я сознаю всю тяжесть этого решения. Но я не могу больше»[16].

В ответ на заявление А. Луначарского о выходе из состава правительства появилось стихотворение талантливого революционного поэта В, Кириллова «Мы», строчки из которого стали одним из популярнейших лозунгов «Пролеткульта» — «Во имя нашего завтра — сожжем Рафаэля, разрушим музеи, растопчем искусства цветы». Им предшествовали слова: «Мы во власти мятежного, буйного хмеля». Революционный «хмель» разрушения, охвативший некоторую часть населения, распространился и на отношение к религии, культовым сооружениям и предметам, о чем блестяще писал А. Блок в статье «Интеллигенция и революция». В этой связи вставала задача, с одной стороны, защитить культурные ценности, связанные с ней, а с другой — «суметь заинтересовать совсем еще неразвитые массы сознательным отношением к религиозным вопросам и сознательной критикой религий»[17]. Это ленинское требование выработки «сознательного» отношения к религии представляет наиболее важный аспект постановки всего дела атеистического просвещения и пропаганды.