Почтовая служба Доктора Дулитла - Лофтинг Хью - Страница 43

• Предыдущая
• 43/45
• Следующая

— Дорогая Грязнуха, за всю мою жизнь я никогда и нигде не слышал ничего более интересного. Я… я просто счастлив, что приехал сюда.

— Я тоже рада, Джон Дулитл. Ведь в наше время вы — единственный человек, который понимает язык животных. И если бы вы не приехали ко мне, то историю про Потоп никто бы уже не услышал. Я стала так стара и не могу уходить далеко от Джунганьики.

— Вас не очень затруднит, если я вас еще кое о чем попрошу? — сказал Доктор. — Не могли бы вы принести мне что-нибудь на память из затопленного города?

— Это совсем не трудно, — сказала черепаха. — Я, пожалуй, сделаю это прямо сейчас.

Медленно и плавно, словно какое-то доисторическое чудовище, черепаха пересекла островок и без единого всплеска погрузила в воды озера свое огромное тело. Только небольшой водоворот обозначил то место, где она исчезла из виду.

На берегу стало тихо. Все звери ненадолго проснулись и с интересом ожидали возвращения черепахи. Доктору отчетливо представлялось, как она передвигается среди вековых отложений по дну озера, выискивая какой-нибудь памятный документ этой великой цивилизации, исчезнувшей вместе с Потопом — может быть, пергамент, каменную табличку с надписью или даже книгу. Но, когда Грязнуха, мокрая и блестящая в лунном свете, наконец появилась из воды, на спине у нее лежал большой каменный подоконник, весивший, должно быть, больше тонны.

— Господи, помилуй! — пробормотал Чипсайд. — Только подумать, какой бы из нее вышел прекрасный ломовой извозчик! Второй Картер Паттерсон! Интересно, зачем она приволокла эту штуку? Она, наверно, думает, что Доктор привесит ее себе на цепочку для часов!

— Это было самое легкое из того, что я смогла найти, — сказала черепаха, с ужасным грохотом скинув подоконник со своей спины. — Я думала, что смогу подыскать для вас какую-нибудь вазу, или тарелку, или что-то еще, что вы могли бы унести с собой. Но все маленькие предметы остались под многометровым слоем ила и грязи — их невозможно достать. А это я отломила от второго этажа королевского дворца — от окна спальни королевы. Я подумала, что, в любом случае, вам будет интересно посмотреть на эту штуку, даже если вы и не сможете забрать ее с собой. Здесь замечательная резьба. Подождите минутку, я только смою с него грязь.

Свечи были снова зажжены, и, после того как подоконник отмыли, Доктор очень тщательно его осмотрел и даже зарисовал кое-что в своем блокноте.

К тому времени все его спутники, за исключением Гу-Гу, давно и крепко спали. И только, внезапно услышав, как Джип сладко храпит в гамаке, Доктор понял, что уже очень поздно. Он задул свечи, в кромешной темноте забрался в гамак и натянул на себя одеяло.

КОГДА Даб-Даб разбудила всех на следующее утро, солнце еще едва пробивалось сквозь густой туман над озером, пытаясь по мере сил оживить этот безрадостный пейзаж.

Бедная Грязнуха проснулась с жестоким приступом подагры. Этот тяжелый недуг почти не беспокоил ее со времени приезда Доктора, но сейчас каждое движение причиняло ей мучительную боль. Даб-Даб принесла ей завтрак в постель, если, конечно, так можно назвать то место на голых камнях, где она провела ночь.

Джон Дулитл был ужасно недоволен собой за то, что вчера вечером попросил ее отправиться на дно озера.

— Боюсь, что именно это и вызвало приступ, — сказал он, доставая из каноэ свой докторский саквояж и смешивая для черепахи несколько лекарств. — Но вам действительно нужно перебраться из этого влажного места куда-нибудь, где посуше. Я знаю, что обычно черепахи хорошо переносят влажный климат, но в вашем возрасте уже следует быть осторожней.

— Нет другого места, которое бы мне так нравилось, — сказала Грязнуха. — Разве найдешь в наше время уголок, где бы тебя никто не потревожил?

— Выпейте-ка вот это, — приказал Доктор, передавая ей чайную чашку какой-то коричневатой смеси. — Я уверен, что боли в ваших передних конечностях должны скоро пройти.

Черепаха опорожнила чашку, и уже через несколько минут заявила, что чувствует себя гораздо лучше и вполне может передвигаться без посторонней помощи.

— Какое замечательное лекарство! — сказала она. — Вы на самом деле великий доктор. А у вас найдется его еще немного?

— Я приготовлю для вас несколько бутылок этой микстуры и оставлю вам перед тем, как мы отправимся домой, — сказал Джон Дулитл. — Но вы действительно должны перебраться отсюда куда-нибудь на более высокое место. Этот маленький илистый пригорок совсем не самое подходящее место для больных подагрой. А нет ли на озере настоящего острова, где вы могли бы поселиться, — если уж вы ни за что не хотите покидать эти края?

— Здесь нет никаких островов, — ответила черепаха. — Только вода и ил на мили и мили вокруг. Мне раньше здесь очень нравилось — мне и сейчас здесь нравится. Я бы ни о чем лучшем не мечтала, если бы не моя проклятая подагра.

— Что ж, — сказал Доктор. — Если здесь нет острова, то мы его построим!

— Построите? — удивилась черепаха. — А как вы собираетесь это сделать?

— Очень скоро вы это увидите, — ответил Джон Дулитл.

Доктор вызвал к себе Чипсайда.

— Слетай, пожалуйста, в Фантиппо, — сказал он управляющему городским почтовым отделением, — и передай Быстрей-Ветра все, что я тебе сейчас скажу. Кроме того, попроси его довести это до сведения всех начальников наших филиалов. Запоминай: Ласточкина почта в скором времени должна быть закрыта. Мне сейчас необходимо вернуться в Падлби-на-болоте, а оттуда я уже не смогу руководить почтой в том виде, в котором она существует теперь. Я хочу передать мою искреннюю благодарность всем птицам: почтмейстерам, клеркам и разносчикам писем, которые так самоотверженно помогали мне в этой работе. И я хочу их попросить еще об одном большом одолжении и надеюсь, что они согласятся помочь мне. Мне нужно, чтобы они построили остров посередине озера Джунганьика. На этом острове будет жить черепаха Грязнуха, самое старое животное на свете, которая в давние времена, когда наша земля переживала один из самых тяжелых периодов своей истории, оказала огромную услугу людям и животным — словом, всему живому на земле. Попроси Быстрей-Ветра связаться с вожаками стай по всему миру. Скажи ему, что я бы хотел, чтобы как можно больше птиц и как можно скорее приняло участие в строительстве острова, где это достойное животное могло бы спокойно окончить свои дни. Это будет моим последним приказом служащим почты, и я надеюсь, что они приложат все свои силы к тому, чтобы его выполнить.

Чипсайд сказал, что такое длинное послание он ни за что не сможет запомнить наизусть и попросил Доктора продиктовать все послание с самого начала, чтобы он мог записать его на птичьем языке.

Это послание, это последнее обращение великого Главного Почтмейстера к сотрудникам Ласточкиной почты Чипсайд бережно хранил долгие годы. Он держал его в своем неопрятном гнезде в левом ухе Святого Эдмунда на южной стороне алтаря собора Святого Павла и все надеялся, что голуби, которые обитали над главным входом Британского Музея, когда-нибудь смогут протащить его внутрь. Но в одно ужасное утро, когда рабочие чистили фасад собора, ветер выдул бумажку из уха Святого Эдмунда, и, прежде чем Чипсайд смог подхватить ее, она пролетела над крышами домов, упала в реку и утонула.

Воробей вернулся из своей командировки уже ближе к вечеру. Он отрапортовал, что Быстрей-Ветра сейчас же по получении послания Доктора разослал его почтмейстерам всех почтовых отделений с приказом передать его вожакам птичьих стай. Можно было ожидать прибытия первых птиц уже завтра утром.

На рассвете следующего дня Доктора разбудил сам Быстрей-Ветра. Во время завтрака он подробно рассказал Джону Дулитлу, какие им были сделаны приготовления.

Вся работа, по расчетам Быстрей-Ветра, должна была занять три дня. Каждой птице было приказано захватить с собой по пути камень, или немного гальки, или щепотку песка с берега моря и принести их на место. Более крупные птицы, которые могут нести большие камни, должны были прибыть первыми, за ними — птицы средних размеров, а потом — уже совсем маленькие — с песком.

• Предыдущая
• 43/45
• Следующая