За Пределом (СИ) - Лобанова Елена Константиновна - Страница 53

Пока шкура высыхала, натянутая на камень, Сульс принял кардинальное решение и устроил в бывшей конюшне «верфь». Даэрос был уверен в успехе, еще когда создавал по эскизу оружейника каменную основу для будущего зверя. Но результат превзошел все ожидания. Абсолютно не корабельные сосны предгорий были пущены на «бортовые» балки, и бывший выползень обрел новые ребра в очень большом количестве. Следом за мордой, которая грелась от полыхающих ночами фонарей, бока дракона усохли под осенним солнцем. Пучеглазый дракон стал костлявым и очень голодным на вид.

Поставить чучело на собственные ноги Сульс пытался три дня. Но лапы, набитые опилками, несмотря на дополнительные бычьи — для поддержки хвоста, не желали работать подпорками. Горные ветра грозили покалечить домашнего любимца Черного Властелина. Пришлось укладывать чучело на брюхо. Задние лапы разместили по обе стороны от костлявого туловища пятками вперед. Так обычно падают дети, когда еще толком ходить не научились. Но образ в целом получился не детским. Бычьи ноги свесили на одну сторону, и конструкция приобрела почти законченный облик: голодный, изувеченный жизнью выползень, рожает быка и удивляется. Когда Сульс приделал чудовищу крылья, сшитые из коровьих шкур, ветер опять чуть не испортил всю работу. Части тела «от гигантской летучей мыши» ловили воздух не хуже парусов. Проблему оружейник решил легко. Раз у дракона уже имелись некоторые корабельные части, то почему бы не добавить такую необходимую каждому кораблю вещь, как балласт. Сульс добавил не скупясь, благо недостатка в камнях не ощущалось.

Внешние отделочные работы оружейник провел с особым тщанием. Желанные серпы и косы были слишком далеко внизу, у селян. Поэтому местное Темное население в добровольном порядке сдавало художнику старые запасы из семейных арсеналов. Попробуй не сдай — Великий Открывающий не велел убивать наглого человека, а человек стремился в эти арсеналы залезть лично. Он, вообще, в начале претендовал не на железо, а на нефраль. Чтобы не ржавело и всегда сверкало. Но Открывающий призвал его к порядку, и творец чудовищ удовлетворился метательными ножами. Чтобы все прониклись степенью своей несознательности, он целый день у озера драил песком полученные полторы сотни ножей и громко сетовал на жадность эльфов. Темные на некоторое время прониклись к нему ненавистью. Их раньше еще никто не называл подгорными скрягами, душителями искусства и, тем более, тощими безбородыми гномами.

Ножи украсили сверкающей бахромой вечно распахнутые, как у испуганной курицы, крылья. Чудовище вышло разноплановым, многосоставным и, как оказалось — многофункциональным. Нэрнис и Даэрос осмотрели готовый «устрашающий фактор» и, обнаружив внутри пустоту, решили провести летные испытания. Сульсу было велено открыть зверю рот и сделать дырку в хвосте. Оружейник, ругаясь, распарывал пасть и настаивал, что оба эльфа не имеют никакого права вмешиваться в его творчество и требовать облик иной, нежели он замыслил. Облик и впрямь по началу несколько потерял по части страшности. Такая скотина, с жалобно распахнутой пастью выглядела не только не пугающе, а как бы умоляла: «Добейте меня кто-нибудь». Сульс глянул на результат и прослезился. Грозный облик был восстановлен при помощи оставшихся ножей. Огород клыков, которыми мог бы гордиться любой дракон, придал общему виду логическую завершенность. Заодно и выпирающие ребра получили объяснимую причину — попробуй поесть, если пасть не закрывается с такими зубами.

Темные сбежались на внешние галереи посмотреть на первый полет и работу Светлых в паре. Аль Манриль использовал свои возможности, чтобы держать «дракона» на воздушных потоках, а Нэрнис отвечал за постоянное перемещение смерча из головы в хвост, что требовалось для передвижение крылатого чучела вперед — назад. Он закрутил смерч внутри чудовища, и дракон подпрыгнул на брюхе. Даэрос был вынужден пообещать Сульсу другого выползня на случай трагической гибели его пробного шедевра.

Морнин завел воздушные потоки под крылья, и тварь отправилась в первый полет. Сначала у Светлых получалось не слишком ладно — чучело мотало ветром, как осенний лист, благо хоть не падал. Но потом они привыкли, сориентировались, и дракон стал бодро летать вперед-назад. Назад он летал хвостом вперед, поэтому не очень напоминал нормальное животное. Птицу — тем более. Хотя, кто может потребовать от драконов чего-то нормального или доказать, что они летают не так как надо? Потом кое-как справились с разворотами. Морнин придумал менять силу потока под левым и правым крылом. Во время первой пробы этой идеи чучело чуть не спикировало вниз. Но самое ценное качество изобретения Сульса, выяснилось, когда племянник и дядя решили поднять дракона на новую высоту. Нападение такой твари из-за облаков должно было по задумке выглядеть впечатляюще.

Морнин переместил потоки ближе к драконьей морде, так, чтобы они били под передние края крыльев, а Нэрнис еще раз воспользовался объемом внутри чучела и прибавил к первому смерчу второй. Дракон задрал морду и рванул навстречу облакам. Его стремительный взлет был красив. Сульс с восторгом слушал восхищенные вздохи эльфов. Чучело еще не достигло зенита славы и всеобщей признательности, как отверстие на конце хвоста расширилось, расползлось, и балласт, выносимый наружу собственным весом и смерчем, обрушился камнепадом на сверкающий скальный пейзаж. Потеряв изрядную часть веса, дракон стрелой вознесся ввысь.

Приземляли облегчившегося летуна с трудом. Сульс мешал. Он завывал от горя и требовал вернуть ему Глиса в целости и сохранности. Оказывается, пока оживленный воздухом зверь летал, оружейник придумал ему имя: Грозное Летающее Изобретение Сульса — Глис.

Самые смелые Темные с веревками дождались дракона на площадке и заякорили чучело за задние лапы. Даэрос осмотрел причиненные шкуре повреждения и внес бесценное, по мнению Сульса, предложение: часть балласта закрепить намертво, устроив поверх него настил вроде нижней палубы. Отверстие на конце хвоста должно было приобрести жесткость за счет вставленного внутрь обода от любой подходящей бочки. Дракон, конечно, получался тупохвостым, но зато через это отверстие можно было сыпать на голову врага специально подобранные по размеру камни. Во время боевых действий грозное орудие следовало приземлять, досыпать через дырку в спине валом на «палубу» булыжники и отправлять в следующий полет.

Конюшню-верфь немедленно переименовали в «каменный арсенал». Подданные Инэльдэ отправились к верхним склонам за самым древним в мире оружием. Даэрос поздравил Сульса и потребовал, чтобы к утру Глист был готов к боевому вылету. Обидеться на «глиста» оружейник не успел. Полутемный пояснил: Грозное Летающее Изобретение Сульса Травматическое, и многозначительно указал на испорченные кинжальные скалы, которые утратили часть своих пиков и острых граней.

Инэльдэ была восхищена и видом Глиста и его разрушительной мощью. Предназначение Сульса теперь стало для неё очевидным. Никакой разум, кроме истерзанного творческими потугами, не смог бы родить такую восхитительную, безобразную, летающую камнеметалку. Камне-сыпалку. Камне… В общем, убивать орков таким способом было не только оригинально, но и приятно. Её смущали только бычьи ноги, которые такому пучеглазому созданию были вроде бы и ни к чему. Даэрос пообещал, что в следующий раз художнику не дадут в руки лишнего. Будет работать только со шкурами. Сульс немедленно встрял и затребовал все коровьи рога, которые имеются. Если ему отказывают в свободном творчестве в одном месте, то он имеет право реализоваться в другом — не под брюхом, так на спине дракона. «Шипастый хребет» и «многорогая» голова звучали не плохо и рога оружейнику заранее уступили.

К сожалению самого Даэроса, «следующий раз» не замедлил наступить ближе к вечеру. Ларгис доложил, что под самым нижним уровнем имеются пещеры, и он просит их открыть. Это означало, что выползни могут появиться у Сульса в гораздо большем количестве, если Полутемному удастся их придушить. Нэрнис не мог гарантировать, что он без вреда для шкуры сможет направленно выплеснуть из неё содержимое. К тому же он еще не пробовал работать, забравшись под землю весь, а не только мыслью по наводке брата. Даэрос обреченно вздохнул, объявил, что в Синих Горах заводятся дурные привычки, и велел Ларгису раздобыть масла. Инэльдэ одарила Полутемного горящим взглядом. Пришлось вздыхать еще раз. Темная дева излучала своими дивными очами далеко не только страсть. Или — не столько страсть. Если, конечно, не считать, что азарт это и есть самая натуральная страсть в чистом виде.