Книга суда (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 28

Наверное, раньше я бы попыталась рассказать ему об этом, но сейчас… зачем, когда они с Микой и так все решили, а я существую совершенно отдельно? Сама по себе?

А с Торой можно было играть в вопросы. И пить несуществующий час с клубничным вареньем. Или земляничным. Или, совсем редко, вишневым. Вишневое мы обе любим чуть меньше.

Из моего молчания Рубеус делает совершенно неправильный вывод.

- Значит, она права. Ты просто маленькая, обиженная на весь белый свет девчонка, которая пользуется случаем, чтобы напакостить как можно больше.

От девочек пахнет молоком и корицей. Косички-бантики и белые сандалеты. Девочки живут в сюрреалистичном мире, который я покинула по доброй воле. Променяла. На что?

- Неужели? А что еще она говорила?

- Что ты зря вернулась.

- А ты тоже так думаешь?

Хочется услышать «нет», но он говорит:

- Да.

Словесное фехтование не моя сильная сторона, но на удар отвечаю ударом.

- А человеком ты был лучше.

Рубеус вылетел из кабинета, напоследок хлопнув дверью.

Ну вот он и сказал то, о чем думал. И мне даже не больно, почти не больно, я ведь и так все знала заранее, я даже знаю, чем это все закончится, и ни о чем другом думать не могу.

Ладонь липкая. Наверное, бумаги тоже слипнуться в один сплошной бумажный комок, неудобочитаемый и бесполезный. Такой же бесполезный, как я. Обидно.

Рубеус

Господи, ну кто его за язык тянул? Зачем было говорить это? У Коннован вдруг стало такое лицо, будто… будто он снова ее ударил. Твою мать! Он ведь хотел всего лишь разобраться, поговорить, но почему-то этот разговор, как и все предыдущие, плавно перешел в ссору.

Ну почему все получается настолько нелепо?

Мика ждала в гостиной, спокойная, элегантная, соответствующая обстановке. Она поняла все без слов, встала, подошла и, заглянув в глаза, тихо спросила.

- Опять? Поругались, да? Она не стала тебя слушать?

- Опять. Поругались.

От Мики пахло чем-то тяжелым и сладким, черные волосы уложены в аккуратную прическу, черное строгое платье подчеркивает плавные линии фигуры. Она и вправду красивая.

- Не переживай, ей просто нужно время, чтобы освоится… разобраться.

- Она даже не пытается разобраться! Она изменилась. Не слушает, что я говорю. Делает все по-своему. Ошибается и тут же повторяет ошибку.

- Она не привыкла управлять. Коннован никогда и ни за что не отвечала. - Мика расселась в кресле, закинув ногу за ногу. - Карл не слишком-то приветствовал инициативу. Он отдавал приказы, она выполняла. А вот самой что-то решать… выбирать… наверное, тяжело.

- Наверное.

- А сейчас еще ревность добавилась. Ладно, ладно, не хмурься, больше не слова. - Мика засмеялась. Мика ко всему относилась с потрясающей легкостью.

- Если серьезно, то у тебя два выхода. Первый - терпеть и исправлять ошибки, пытаться не позволить ей все окончательно развалить, отбиваясь при этом от обвинений в самоуправстве. существует определенная вероятность, что со временем она начнет прислушиваться к твоим советам. Или сама думать станет. Хотя… ты только не обижайся, но Коннован органически не способна думать.

Мика замолчала, ждет его реакции, а Рубеус понятия не имел, как реагировать. С одной стороны, она права, Коннован совершенно не годится на должность Хранителя. Ее ошибки дорого обходятся Хельмсдорфу и региону, а чем дальше, тем больше этих ошибок становится. С другой, Коннован тоже можно понять. Можно. Но он не понимает.

- Конечно, если ты отошлешь меня, она успокоится быстрее. Ты не подумай, я не стану обижаться, я все понимаю.

- Ждать нельзя.

А он и приблизительно не представляет, как с ней договорится. Как с ней вообще можно говорить? Она постоянно отвлекается на какую-то ерунду и никого, кроме себя не слышит. Закрылась в себе и точка.

Спряталась за стеной.

Мика слушала внимательно, пальцы задумчиво поглаживали золотую цепочку и, взбудораженные светом, на запястье алыми огоньками переливались рубины.

- В таком случае, - промурлыкала она, - у тебя остается второй выход. Вызови ее. Ата-Кару. Ты сильнее и быстрее, выносливее опять же. Ты победишь.

Вызвать Коннован? На поединок? Мысль была настолько нелепой, что Рубеус рассмеялся. А вот Мика ничего смешного не увидела, Мика была серьезна и сосредоточена.

- Сам посуди, во-первых, поединок решит проблему со статусом. Ты останешься Хранителем.

- А она?

- Ну… - Мика нервно дернула плечиком. - Стандартный при такой ставке финал тебя не устраивает? Нет? Подумай, ты ничем ей не обязан. Ты сильнее, умнее, но она не позволит тебе занять то место, которого ты заслуживаешь…

- Нет.

- Что нет? - Не поняла Мика.

- Я не стану убивать Коннован.

- Ну и дурак. Подожди, ну послушай меня, пожалуйста. Думаешь, раз ты такой благородный, то и все остальные тоже? Думаешь, Карл назначил ее и на этом все, да? Думаешь, если Хранитель, то в безопасности? Да она и года не продержится

- Почему?

- По кочану. Ты что, совсем ничего не понял? Каждый выживает сам. Каждый стоит за себя и только за себя. И каждый расчищает себе путь, с одной стороны, чем выше ты поднялся, тем безопаснее, с другой… Айша, Карл, Марек, Давид были из старых. Ты ведь тренируешься с Карлом, насколько он выше тебя? На голову? На две? Разница несоизмерима, поэтому редко кто осмеливался вызвать Хранителя. А теперь возьми Коннован. Она обычная, понимаешь? Такая как я, как ты, как все мы, а это дает шанс. Молчишь? Думаешь, что грозное имя вице-диктатора защитит ее? Не защитит. Никто, ни вице-диктатор, ни сам диктатор не станут вмешиваться в Ата-Кару и рушить традицию из-за существа, которое не в состоянии постоять за себя. Править должен сильнейший.

- И что ты предлагаешь?

Мика была права. Точнее, не лгала - это несколько разные вещи, и Рубеус уже научился разбираться в подобных нюансах. Здесь, наверху, нюансы имели большое значение. А еще власть и сила. Прежде всего власть и сила.

- Я уже предложила, - Мика отвернулась, будто бы потеряла интерес к разговору. - Ты убивать ее не станешь. Из замка, надо полагать, тоже не выгонишь… а вот кто-нибудь другой…

Кто-нибудь другой просто убьет Коннован, не потому, что испытывает личную неприязнь, а чтобы не создавать прецедента. Или все-таки Мика чего-то недоговаривает?

- Почему тогда меня до сих пор не вызвали?

- Ну… во-первых, ты здесь не так и давно. Во-вторых, Карл убил бы всякого, кто осмелился бы сорвать планы по восстановлению замка. В-третьих, все знают, что тебя тренирует он, и что ты - в первой пятерке мечников, она же и в десятку не входит.

- А ты?

- А я вообще не люблю драться.

- Ладно, допустим, ты сейчас сказала правду.

Мика фыркнула, показывая, где она видела все сомнения вкупе с сомневающимися.

- Допустим, правильно оценила ситуацию, но тогда почему Карл…

- Ничего не сделал? - На этот раз Мика не дала себе труда дослушать до конца. - А зачем? С какой стати ему вмешиваться в наши внутренние дела? Это не по правилам. Хранитель должен знать, что делает, и отвечать за свои поступки. Это раз. Вали всегда выше валири. Это два. И без поединка ты не докажешь свое право на самостоятельность. Это три. Но редко кто решается на поединок, я например, так и не решилась, не потому, что сильно любила Айшу, а потому, что она была сильнее. Коннован не бросала вызова Карлу, потому что это - глупо. Даже если бы нас не убили, то выкуп за жизнь был бы высок. Но у тебя другой случай, подумай, пока еще есть время. А я не буду мешать.

Мика вышла. Она была довольна - Рубеус уже научился улавливать оттенки эмоций по скользким складкам платьев, по легким движениям рук, по взмахам ресниц и едва заметному оттенку сытости в черных глазах. Она считала, что убедила его.

Или не считала, а убедила? Мысль о поединке Коннован вызывала отторжение. Мысль о поединке с Коннован причиняла боль. А мысль о том, как Коннован расценит брошенный вызов, и вовсе…