Книга желаний (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 17

— Дальше давай.

— В общем, там их четверо… было четверо: трое людей и этот. Сами спросите, кто он.

— Нежить, — заявил князь со всей определенностью. — А ты уверена, что те трое были людьми?

— Один — точно. — В этом я могла поклясться на чем угодно. Внешность может обмануть, кровь — никогда. Тот мальчишка был человеком от вихрастой белобрысой макушки до упакованных в сапоги пяток.

Володар понимающе кивает, а вот отец Димитриус на глазах белеет, губы дрожат — вот-вот разразится гневной проповедью, слушать которую у меня нет ни желания, ни времени. Поэтому поспешно, пока священник не заговорил, возвращаюсь к прерванному докладу:

— Сведения передавались на центральный пост. Я так думаю.

— Что думаешь, это хорошо… полезно. И где этот пост?

— Не знаю.

Князь насупился.

— Почему не выяснила? Я тебя для чего туда посылал? Воробьев пугать? Нужно было послать кого-нибудь по тропинке, гонцами протоптанной!

— Вот. — Я поставила на стол нашу добычу, не зря ж Вальрик эту бандуру на своих плечах тащил, будет его светлости вещественное доказательство, правда, боюсь, не понравится оно ему. — Это рация.

— Это — железный ящик!

— Правильно. Железный ящик, способный передавать информацию на большие расстояния. И гонцов не надо. Просто говоришь сюда, а тот, у кого вторая такая коробка, тебя слышит.

На лице князя откровенное недоверие. Придется доказывать, надеюсь, что Вальрик не разбил эту штуку, когда в лодку швырял, иначе туго мне придется.

Так, как же она включается, черт бы побрал людей вместе с их техникой. Похожая штука у Карла в музее стоит, но я никогда не интересовалась, как она работает. Одно помню точно — нужно антенну вытащить. С этим я справилась. А дальше-то что?

А дальше будем действовать методом научного тыка. Здесь нажмем, тут покрутим… к моему глубочайшему удивлению, рация заработала. Прошипелась, прокашлялась, а потом взяла и выдала фразу на смутно знакомом мне языке. Брат Димитриус подскочил и начал крестится, князь же ко внезапно заговорившему ящику отнесся спокойно, лишь рукой махнул, велел, чтобы выключила. Я подчинилась.

— И далеко может?

— Я не слишком хорошо разбираюсь, но, слышала, что до нескольких сотен километров.

— Много. Но они ближе, гораздо ближе… за сто километров постоянных разведчиков резону нет держать. Еще что-нибудь?

— Да. — Вторая находка мне не понравилась гораздо больше чем первая. — Можно ваш автомат?

— Чего?!

— Автомат. Любой. Так нагляднее будет.

— Ты, — князь ткнул пальцем в сторону Ильяса, — дай ей, чего просит.

Тот послушно протянул оружие. Я положила автомат на ствол, и брат Димитриус не сумел сдержать облегченного вздоха.

— Ну и? — Князь начал хмуриться. Экий нетерпеливый. К автомату я добавила пистолет, маленький изящный пистолет, почти игрушка, по сравнению со стволом Ильяса.

— Какого дьявола ты сразу его не отдала?! Да я… — Володар хряснул кулаком по столу, и я почувствовала, как вокруг шеи сжимается стальное кольцо.

— Это заводская модель!

— Чего?

— Завод… Это такое место… Как кузница, только очень-очень большая. Они могут делать их сотнями в день. Тысячами. Людей не нужно — работают машины!

Обруч разжался.

— Так не бывает. — Не слишком уверенно заявил Володар.

— Бывает. Посмотрите. Автомат из раскопок… старый образец, совершенный и неповторимы, а тут — новый… и аккуратно все. Детали подогнаны одна к одной, ни одного лишнего зазора…

— Значит, говоришь, тысячами… — Володар задумчиво повертел ствол в руках. — Это плохо, что тысячами.

— Там, в сумке, еще три. И патроны заводские.

— Понятно. Только, остроухая, — князь посмотрел мне в глаза, — больше так не шути, а то разговор у меня быстрый. Пошли. Поговорим с нашим… гостем.

Шея горела огнем, и я не удержалась, потрогала кожу, чтобы убедиться, что она есть. Прикосновение вызвало новую боль, а Вальрик, с которым я столкнулась на выходе из княжеских покоев, тихо так, с издевкой поинтересовался.

— Больно? Это тебе за того парня.

Не столько больно, сколько обидно.

Расставаться с Орлиным гнездом было неожиданно тяжело. Сказалась привычка, да и место родное, дом, больше дом, чем что либо прежде, а теперь приходится оставить его на неопределенное время. Правда, некоторые особенности Гнезда позволяли надеятся, что по возвращении Карл не застанет здесь другого хозяина.

К примеру Марека.

Нет, конечно, ерунда это все, паранойя и врожденная подозрительность, свойственная всем да-ори. И можно было отказаться, переложить сомнительное удовольствие на чьи-либо плечи, Марек бы понял, Марек и ожидал чего-то подобного, и Карл почти решился оправдать эти ожидания, но… но его внезапная и безнадежная миссия — их единственный шанс.

Шанс на выживание.

Всю ночь напролет они изучали карты, старые и новые, сравнивали, производили какие-то расчеты, тщетно пытаясь привязать нынешний ландшафт к тому, который существовал более двух тысяч лет назад. Результат лежал в сумке. Новая карта, самая новая карта этого мира, с нанесенными на нее вероятными ориентирами из прошлого. База находилась в самом центре Большого Юго-Западного пятна. Нет, следует говорить так: предположительно База Љ13 располагается на территории Большой Юго-Западной энергетической аномалии.

А впрочем, какая разница, как говорить, главное — отыскать эту разнесчастную базу практически не реально, поэтому Хранитель Западных границ и попросил Карла лично заняться поисками. Огромное доверие, особенно для да-ори, которые и самим себе не слишком-то доверяют.

Именно это внезапное, нехарактерное доверие и беспокоило Карла. Если база, как утверждает Марек, сохранилась, то они получат в свое распоряжение самое мощное из созданного людьми оружия.

Молот Тора…

Тот самый Молот Тора, который считался утерянным в катаклизме. Но откуда Марек узнал? Более того, откуда у него внешние коды доступа и внутренний план Базы? И почему он так охотно поделился информацией? Впрочем, без кодов и плана Карл не поверил бы ни единому слову.

Он и сейчас не то, чтобы верил, скорее полагал, что игра стоит свеч. Пятно не так велико, а База — не иголка, тот же, в чьих руках окажется легендарный молот, станет истинным хозяином планеты.

Тогда… тогда быть все изменится.

Айша, жадная до власти, влюбленная во власть, готовая на все ради… не нужно о ней думать, ни к чему, все забыто и похоронено. Молот же — шанс. Для да-ори, для людей, и немного, совсем немного для Карла.

А в горах на самом деле красиво, темные пики на фоне темно-синей ночи, печальные шпили Орлиного гнезда и бездна под ногами.

Пора в путь. Северный ветер радостно взвыл, подставляя седоку холодную, жесткую спину.

Водка не только согревала, но и радовала душу. Фома ощутил, как безудержное, хмельное веселье рвется наружу, а на глаза наворачиваются слезы. Брат Анджей затянул песню на незнакомом языке, и даже огонь съежился, чтобы не отвлекать певца. Хороший у Анджея голос, глубокий, яркий, ему бы в Храмовом хоре солировать, а не пыль дорожную глотать.

Какие они все-таки разные. Брат Рубеус мрачный, словно сам повелитель преисподней, и Морли с его брюхом, куцей бороденкой и поговорками, от коих святые в гробах переворачивались. Анджей романтик, вон как выводит, того и гляди, душа вслед за песней улетит, ищи ее потом в поднебесных мыслях. Брат Стефан вообще на человека слабо похож, лысый череп, глаза навыкате и крупные желтые зубы, такими Фома представлял вампиров, поэтому на всякий случай от воителя держался подальше. Мало ли. Брат Авель сам избегал общения, он вообще, насколько заметил послушник, больше с лошадьми ладил, зато и кони его слушались, будто слово знал волшебное.

— Ну, братья, по последней. — Возвестил Морли, когда последние звуки странной песни растворились в ночи. А Фома вдруг понял, насколько он одинок в этом мире. Песчинка на ладони Господа, подует ветер, и нет песчинки, кто вспомнит о ней, кто пожалеет… и будет неприкаянная его душа блуждать в темноте, пока однажды не услышит печальную песнь на незнакомом языке, зовущую к огню.