Походы норманнов на Русь - Леонтьев Александр Иванович - Страница 4

Приведем еще примеры. В 1582 году для выполнения дипломатической миссии царем Иваном Грозным в Англию был отправлен посол Ф.А. Писемский с толмачом Алексеем Ховралевым. Добирались они из Москвы до места назначения по Белому морю на парусных английских судах. В своем отчете русский посол отметил, что «от Колмогорской пристани⁷ до Варгава⁸ шли одиннадцать дней», причем они еще три дня штормовались по пути следования в неспокойном Баренцевом море. Другой посол, Г.И. Микулин, выполняя ту же миссию, но только посланный в Англию уже царем Борисом Годуновым в 1600 году, также в своем статейном списке отметил, что «корабли шли [от устья Двины] до Кильдина острова пять дней, от Кильдина острова до Северного Носу⁹три дня». Уверены, что парусные английские суда не должны были принципиально отличаться по своей конструкции от такого же парусника Оттара.

Далее, если быть точным, то Оттар вообще не должен бы обходить Нордкап, так как тот лежит на острове, отделенном от материка проливом Магерзунд. Пройдя вдоль берега шхерами, он мог обогнуть только самый северный мыс континентальной Европы – Нордкин. От него с попутным ветром и при хорошей погоде (в июле в высоких широтах бывает нештормовая погода продолжительное время) за 4 дня со скоростью 4 узлов или 7 км в час (скорость гребной шлюпки) можно спокойно добраться до Святого Носа. А уж от Святого Носа до Северной Двины, даже двигаясь с черепашьей скоростью 2 узла в час, преодолеть расстояние в 250 миль не трудно в 5 дней, подметил Геббель.

Наоборот, надо удивляться не большой скорости судна Оттара, а его медленности плавания от Нордкапа или Нордкина до устьев Северной Двины. Вероятно, он еще где-то делал остановки, например для пополнения запасов свежей питьевой воды или знакомства с аборигенами. Оттар в своем рассказе о путешествии приводит сравнение говоров финнов и биармийцев, указывая на их схожесть, он же по пути следования был знаком с птицеловами, рыбаками, охотниками.

С.К. Кузнецов считал, что реку Вину¹⁰ (хотя Оттар ее не называл, а это наименование Северной Двины появится в сагах позднее) надо искать на Мурманском или Терском берегу. Под «большой рекой» Оттара он допускал несколько рек: Тулому (на которой стоит Кола), Териберку, Воронью, Иоканьгу или Поной. При этом Кузнецов абсолютно исключал не только Северную Двину, но и реку Мезень, несмотря на то, что до устья последней, если пересечь одноименный залив, можно дойти значительно быстрее, чем до Двины. И в этом была его основная ошибка.

Третья группа ученых, сторонники локализации «большой реки» Оттара в Двинском заливе, убеждены, что норвежец побывал на берегах Северной Двины или, как считают авторы этой книги, возможно даже заходил в одну из рек Зимнего берега.

Мнение Г. Геббеля было изложено выше. Немецкий исследователь Вебер (1883) придерживался той же гипотезы, считая, что «именно там находилось то единственное место, которое обладало огромной притягательной силой для заморских купцов. Это были самые доступные для мореходов ворота в страну, богатую драгоценным северным пушным зверем. Только здесь в устье Северной Двины мог увидеть Отер «обработанную землю» и «большую реку». Подобную точку зрения отстаивали: автор интересной книги «Поездки скандинавов в Белое море» Тиандер (1906) и позднее – советские ученые Платонов, Андреев (1922), Свердлов (1973).

По очень удачному замечанию Г.В. Глазыриной, современного исследователя исландских саг, исключительно все историки, занимающиеся проблемой существования Биармии, локализовали «большую реку» биармийцев или биармов, опираясь на англосаксонское выражение Альфреда Великого «gan micel ea», употребленное в тексте при определении места, куда пришло судно. Данное словосочетание, «micel ea», все интерпретировали как «большая река», и именно так оно переведено во всех существующих текстах как на русский, так и на другие языки, что и послужило причиной для привязки ее к устьям крупных северных рек. Однако англосаксонское слово ea имеет более широкое значение – не только как река, но иводный поток, течение!

Нас очень давно интересовал вопрос о Биармии, когда-то процветающей богатой стране на Севере и вдруг внезапно исчезнувшей. И долго не могли найти ответа, почему Оттар в своем рассказе не дал названий ни рекам, ни тем местам, где он побывал, в первую очередь, конечно, не указал тех названий, которые ему могли сообщить аборигены (финны, терфинны и собственно биармы или биармийцы), с которыми он общался. И все больше склонялись к мысли, что он и не собирался передавать англичанам точные географические данные страны, богатой пушниной и «рыбьим зубом» (моржовыми клыками), мамонтовой костью, чтобы исключить в будущем конкурентов. Хотя скандинав там был не один раз, по его же словам, «вскоре он поехал туда не только для того, чтобы увидеть эти края, но и за моржами», т.е. ходил в северные моря не в ознакомительную поездку, а для добычи морского зверя. Известно также, что позже, в 874 году, по поручению короля Альфреда Великого он вновь совершил еще одно путешествие в Биармию.

Вот тогда ипришли к мысли, что под «большой рекой» надо понимать не какую-то конкретную реку, а… Горло Белого моря. Кстати, позднее мы нашли подтверждение своей догадки в книге той же Г.В. Глазыриной, однако она рассматривала данный вопрос несколько иначе и локализовала землю биармов на южной оконечности Кольского полуострова.

В книге «Зимняя сторона» одним из авторовдана, естественно, географическая и гидрологическаяхарактеристика Белого моря, и в частности его самой узкой части, так называемого Горла – пролива между Кольским полуостровом (Терским берегом) и материком (Зимним берегом). Для наших моряков хождение через горло Белого моря, особенно в те далекие времена, когда отсутствовали карты, навигационные знаки и маяки, – было всегда рискованным мероприятием и чревато трагическими последствиями. Тем более для древних скандинавских мореходов эта часть моря могла показаться и широким бурным потоком, и рекой с ее обманчивыми приливно-отливными течениями и «крутыми сувоями», неведомыми для норманнов, ходивших всегда в относительно спокойных водах прибрежных шхер. Оттар мог подразумевать под «водным потоком», «течением» широкую полноводную реку потому, что, войдя в Горло Белого моря – самое узкое его место, путешественник, по нашему мнению, увидел сразу два берега: справа поближе Терский берег и слева вдали – Зимний. Естественно, эти строки сразу вызовут шквал возмущения оппонентов, исключающих такую возможность, но тем не менее это так.

Не забывайте, что Оттар совершал свое путешествие более тысячи лет назад, и тогда море было значительно эже в своей горловой части. Известно, что каждый год весной и осенью происходит значительный размыв берегов Белого моря льдами, приливно-отливными течениями, причем особенно этому подвержен высокий Зимний берег в районе Вепревского и Зимнегорского маяков. Уверены, что норвежские путешественники в IX веке могли видеть в самом узком месте Горла моря одновременно тот и другой берега, поэтому у Оттара и нет названия этой пресловутой «реки».

А в реки он наверняка мог заходить – ему же были нужны питьевая вода и товар для обмена. А это могли быть и Чапома, и Стрельна, и Варзуга на Терском берегу, широкие и глубоководные реки в те времена Золотица, Мудьюга – на Зимнем берегу и, естественно, Северная Двина.

Но вероятней всего, что Оттар мог увидеть обитаемые земли биармов только на южном побережье Белого моря, он же говорил, что «земля эта заселена по одной стороне реки», а противоположная – Терский берег, где жили терфинны, – земля «вся необитаема».

В рассказе Оттара мы впервые встречаем название племени, обитавшего на берегах этой неведомой реки – биармы или биармийцы. Путешественник подчеркивал разницу между финнами и терфиннами с одной стороны, и биармами – с другой, хотя одновременно заметил, что финны и биармийцы говорят почти на одном и том же языке. Он указывал, что финны были только охотниками и рыболовами, их поселения были очень редки, наоборот, страна биармов была сравнительно густо заселена, и они занимались земледелием. К путешествию Оттара мы еще вернемся, но определенно можно сделать однозначный вывод, хотя Оттар и не дал названия мест, в которых побывал, вероятней всего, он посетил Белое море и устье Северной Двины.