Попрыгун - Ланской Георгий Александрович - Страница 4

– Тебе не уйти, – орал он. – Там тупик! Сейчас я раскрою тебе башку!

– Это мы еще посмотрим, – проворчал я и повернулся к стене. Не бог весть какие условия, но в принципе сойдет. Я скинул на землю мешок, пошарил в нем и вынул баллончик с аэрозольной краской красного цвета. Отойдя на пару шагов от стены, я провел краской длинную полосу прямо на каменном полу. Факел в моей руке горел еще вполне прилично, но на всякий случай я достал из мешка дешевый фонарик, которым и пожертвовать было совсем не жаль.

Освещения, которое давали догорающий факел и фонарик, мне вполне хватило. Я отошел еще на пару шагов назад и сосредоточился. От красной черты на земле вверх пошло туманное белесое марево, которое рассеивалось с поразительной быстротой. Порыв горячего ветра рванулся ко мне навстречу. Я выдохнул. Теперь за красной чертой была вовсе не каменная стена, а моя комната, с бежевыми бумажными обоями и квадратом из текстурной штукатурки. Я улыбнулся и поднял с земли мешок.

– Ага! – заорал сзади гном, о котором я уже успел позабыть, – попался, ворюга!

Гном осекся, увидев за колыхающимся туманом отнюдь не камни и даже не насквозь знакомый мир Средиземья. Я повернулся к гному лицом и усмехнулся.

– Прощай, Гимли. Было очень приятно с тобой познакомиться. Не поминай лихом.

Я шагнул назад, пересекая красную черту. Гном взвыл и метнулся за мной, но я уже разорвал открытый портал, и он стремительно закрывался. И тогда Гимли метнул мне вдогонку секиру.

Я успел уклониться. Секира влетела в мою комнату и вонзилась в стену, уже привыкшую к атакам подобного рода. Портал закрылся под оглушительные ругательства Гимли, осознавшего, что желанная добыча от него ускользнула. Я с грохотом упал на пол, застонав от боли. Чертовы гномы всегда доставляли кучу хлопот. Но в случае удачи, цель оправдывала средства. И в данном случае удача была на моей стороне, несмотря на болевшее плечо и расцарапанное каменной крошкой лицо. В моем мешке лежала добыча, стоимость которой с лихвой окупила бы мне безбедную жизнь лет так на сорок. Я потянулся за мешком и вытряхнул из него все содержимое. Среди нужного мне в путешествиях барахла лежал увесистый сверток, перевязанный бечевкой. Я взял его в руки, и мной овладело беспокойство. Сверток был порван в одном месте, очевидно метким ударом секиры. Когда я бежал от Гимли по коридорам сокровищницы, он один раз довольно ощутимо ударил меня в спину. Раны я не ощутил, а вот теперь… Неужели вещь, за которой я и примчался в Средизмемье не в порядке? Я зарычал и начал нетерпеливо распаковывать сверток. А, распаковав, злобно выругался.

Внутри был топор. Боевой топор гнома Двалина. Вещь, безусловно, невероятно ценная, если не сказать, уникальная. Это был уже четвертый боевой топор Двалина, который попадал мне в руки. И все они, выполненные разными мастерами разных миров, были безупречными. Эти топоры делали искусные мастера, украшавшие рукоять золотом и драгоценными камнями. Я искал эти топоры везде, расспрашивая о них, где только можно. И вот, наконец, я нашел еще один. Только теперь выручить за него те же деньги, что и за прошлые находки у меня бы не получилось.

Топор был перерублен почти пополам и держался на честном слове. Массивная золотая рукоять была смята, с рваным краем и испорченными рубинами. Один разлетелся в кроваво-красную пыль, другой треснул и выпал. Я застонал и выронил топор из рук.

– Чертов Гимли, – проворчал я.

– Не хорошо, – веско сказал Анвар, покачивая в руках изуродованный топор. – Это совсем не то, что я хотел бы купить.

Я пожал плечами и пригубил кофе. Кофе в Турции готовили замечательно, с густой ароматной пенкой, терпкий и обжигающий. Такой кофе бывает только здесь, под жарким солнцем Анталии. Мясо тоже заслуживало внимания, но есть мне совсем не хотелось. Анвар тоже только отщипнул от своей порции, с вожделением ожидая, пока я распакую топор, но его интерес быстро угас, когда он увидел в каком состоянии это оружие.

– Прежде ты приносил лучшие экземпляры, – сокрушенно произнес Анвар. – А этот никуда не годится. Он… – Анвар попытался подобрать нужное слово, но только почмокал губами… – Он… изувечен.

Я снова пожал плечами.

– Это все-таки боевой топор, Анвар, – сказал я, поставив чашку на стол. – В том Средиземье, которое я посетил в последний раз, Двалин давно умер. А точнее сказать, погиб в бою. На топоре до сих пор есть его кровь. Так что это ничуть не снижает его стоимости.

Я нагло врал. Проверить мои слова у Анвара не было ни малейшей возможности. Он ведь не был скользящим, да и выхода на других скользящих у него не было. Однако расставаться с деньгами за сломанный топор Анвару не хотелось.

– Я дам тебе за него… пять тысяч, – наконец выдавил мой собеседник, глядя на топор с сожалением. Однако я даже ухом не повел. Даже испорченный топор стоил как минимум в пять раз дороже. А в глазах Анвара стояла алчность, вспыхнувшая после моего заявления, что топор выпал буквально из рук Двалина, умирающего в бою. Анвар уставился на меня, я же прихлебывал остывающий кофе.

– Чего молчишь? – не выдержал Анвар.

– Это даже не смешно, Анвар, – фыркнул я. – Особенно если учесть, что я едва не лишился головы, добывая его. И только из уважения к тебе я отдам его за… тридцать.

Анвар поперхнулся и закашлялся. Кофе, выстреливший из его рта, забрызгал белую скатерть и даже немного попал на меня. Я небрежно смахнул коричневые капельки с футболки и более тщательно протер топор.

– Ты просто грабишь меня! – приглушенно зашипел он. Кричать громче ему не позволяли немногочисленные посетители кафе, которые уже давно с интересом поглядывали в нашу сторону. Особое их внимание привлекал таинственный предмет, который Анвар разглядывал с невероятным интересом.

Я пожал плечами и начал заворачивать топор. Анвар перехватил мою руку.

– Семь тысяч, мое последнее слово.

Я криво усмехнулся и не ответил, продолжая запаковывать топор. Анвар не уступал и тянул его к себе.

– Десять, – прохрипел он. Я презрительно улыбнулся.

Анвар залпом выпил остывший кофе, поперхнулся гущей и вцепился в топор, который я уже готовился убрать в сумку. Торг продолжился. Анвар поднял свою ставку до пятнадцати тысяч, я опустил свою до двадцати семи. Спустя каких-то сорок минут я стал богаче на двадцать пять тысяч шуршащих зеленых купюр с милыми портретами американских президентов, а Анвар получил боевой топор Двалина, не в наилучшем состоянии, но все таки…

Я посидел в кафе еще пару минут после того, как толстый турок убрался восвояси, унося свою добычу. Охранник у дверей посмотрел на меня мутным взглядом. Еще два чернявых турецких мачо косились с недобрым блеском в глазах. Я предположил, что примерно минут через пять мне настойчиво предложат поделиться своим наваром. Сидящие за дальним столиком пышногрудые и страшноватые дамы сильно облегченного поведения на меня смотрели с не меньшим интересом. Одна из них переглянулась с недобрыми мачо и, после их легкого кивка отправилась в мою сторону. Я допил кофе и стал ждать развития событий.

– Hello, – поприветствовала меня дама, пытавшаяся скрыть свое славянское происхождение. – How do you do?

– Мое хаудуюду неплохо, а твое как?

– О, ты русский, – обрадовалась дама и без приглашения уселась за мой столик, – слава богу, а то я запарилась уже общаться с этим немцами. Угостишь меня выпивкой?

– Угощу, – кивнул я и щелкнул пальцами. Около меня материализовался официант.

– Даме раки, мне еще кофе, – велел я на неплохом английском. Официант меня понял и испарился. Дама довольно улыбнулась и подсела поближе.

– Ты давно в Анталии? – жеманно спросила она, закуривая сигарету.

– Полтора часа, – честно ответил я.

– Отдыхать или по делам?

– Как получится, – уклончиво ответил я, искоса поглядывая на притулившихся у дверей мачо. Путана откинула со лба прядь вытравленных до бела волос и выпустила из ноздрей красивое облачко дыма.