Дело о танцующей статуе - Кузнецова Наталия Александровна - Страница 19

• Предыдущая
• 19/34
• Следующая

Лешка с Ромкой смело вошли в подъезд большого дома недалеко от Садово-Кудринской улицы, поднялись на третий этаж и остановились возле железной двери с табличкой «Студия М».

— Эта? — спросил Ромка.

Лешка кивнула.

Ромка решительно потянул на себя дверь. За ней располагалась приемная — небольшая комнатка. За столом с компьютером сидела молодая и красивая девушка. Рядом с ней стояла табличка, на которой было написано: «Секретарь-референт». Наверное, чтобы никто не думал, что она просто секретарша, отметила про себя Лешка. Обитая кожей дверь, находившаяся слева, вела в кабинет директора.

Девушка вопросительно подняла брови:

— Вы к кому?

— Мы к директору. По делу, — сказал Ромка самым солидным голосом, на который он только был способен.

— По какому делу?

— Мы из газеты, рекламные агенты, пришли заключать с ним контракты.

Девушка удивленно взглянула на подростков.

— Агенты? Вы заранее с Петром Леонидовичем договаривались?

— А как же. Только это были не мы, а наша мама, — сказал Ромка чистую правду. — Ее зовут Валерия Михайловна Северцева, он должен ее помнить. Вы ему так и скажите. И еще то, что она к нему сюда уже приходила, а поскольку его на месте не оказалось, то она нас прислала. Но мы бы и сами могли прийти, потому что мы самые настоящие агенты.

Девушка еще раз окинула ребят любопытным взглядом и зашла в директорский кабинет. Вернувшись, пожала плечами и сделала разрешающий жест:

— Заходите.

Ромка первым вошел в огромный кабинет. Он внимательно посмотрел по сторонам, и ему сразу бросилась в глаза висящая на стене картина Айвазовского, на которой, вздымая пену, бушевали морские волны.

— Я точно такую совсем недавно видел. На выставке, вернее, в антикварном салоне в ЦДХ, — выпалил он, подходя к мужчине, который сидел за огромным столом, расположенным напротив входной двери. — И ее там еще купили.

— Все правильно, — засмеялся мужчина. — Потому-то она теперь здесь и висит.

Ромка пристально вгляделся в мужчину.

— Так это вы ее купили? Ой, да я вас там тоже видел. Погодите, вы же друг Николая Никитовича, да?

— Совершенно верно.

— Очень приятно. — Ромка еще ближе подошел к столу. — А мы тоже его друзья. Самые лучшие. И он уже стал нашим клиентом. Меня зовут Рома, а это моя сестра Лешка. Оля то есть, Лешка — это ее детское прозвище.

— Что ж, мне тоже приятно с вами познакомиться. Друзья моего друга — мои друзья. А лучшие — тем более. Меня зовут Петр Леонидович, — мужчина приподнялся с места и, пожав брату с сестрой, как взрослым, руки, указал на стулья: — Присаживайтесь.

А сам снова поднялся со своего кресла, так как в дверь вошел человек примерно его роста и телосложения. Но на этом их сходство и заканчивалось. Человек этот был лысый, в очках, а еще у него были чрезвычайно низкий лоб, маленький приплюснутый нос и широкий, до самых ушей, рот.

«Мартышка в очках», — подумала Лешка.

— Что там у вас, Геннадий Сергеевич? — приветливо спросил его Петр Леонидович.

«Мартышка» протянул ему какой-то красочный плакат и произнес неожиданно низким приятным голосом:

— Вот что у нас получилось из того заказа.

— А что, неплохо, — сказал директор, внимательно разглядывая образец. — Семен Аркадьевич, взгляните.

Геннадий Сергеевич взял свой плакат и подал его хмурому мужчине, сидевшему за другим, нормального размера письменным столом. А затем, придвинув стул, и сам присел за этот стол, стоявший напротив той стены, где висела картина.

Мужчина, которого Петр Леонидович назвал Семеном Аркадьевичем, ткнул пальцем в какое-то зеленое пятно на плакате, и Ромка услышал его слова:

— Вот здесь я бы изменил цвет. Дальше он не стал слушать, а снова взглянул на стену.

— А я именно эту картину так хорошо запомнил, потому что не только в ЦДХ ее видел. Она еще и на снимках есть. Наш друг Андрей, журналист, который тоже там был, ее сфотографировал. А потом у нас случайно эти снимки оказались, потому что я у Андрея нечаянно ту пленку взял и проявил, но мы их его бабушке отдали, потому что сам Андрей сейчас уехал. И, знаете, скоро снимок вашей картины в газете появится. — Ромка тараторил и тараторил, чтобы поскорее освоиться в этом кабинете и втереться в доверие к его хозяину. — А наша мама — начальник рекламного отдела из другой газеты, Валерия Михайловна Северцева, она с вами как-то договорилась встретиться, а вас почему-то на месте не оказалось.

— Я всегда могу неожиданно уйти по делам, потому обычно прошу сообщать мне о визите непосредственно перед выходом, — сказал Петр Леонидович. — А все рекламные дела обычно я сам решаю, Семен Аркадьевич, мой заместитель, другой работой занимается.

Лешка внимательно оглядела неприветливого Семена Аркадьевича, который продолжал беседовать с лысой «мартышкой». Ромка тоже посмотрел на них.

— Ясно, — кивнул он. — Значит, нам очень повезло, что мы вас сейчас застали на месте. Вам — тоже, потому что реклама вашей фирмы в маминой газете поможет наладить или значительно улучшить ваш бизнес. У вас сейчас как дела идут?

— Не жалуюсь, — ответил Петр Леонидович, внимательно, как перед этим плакат, разглядывая Ромку.

— Мы можем предложить вам какую хотите рекламу. Ваше желание для нас закон. Мы работаем в разных жанрах. Можем взять у вас интервью, поместить рассказ о вашей фирме…

Лешка сначала улыбнулась, вспомнив, что ее брат штудировал «Шпаргалку агента», а потом испугалась. 'А вдруг Петр Леонидович и впрямь захочет интервью или рассказ о своей «Студии», а они сами с ними не справятся, и придется обращаться к маме или к Андрею.

Однако Петр Леонидович зачем-то подошел к большому черному сейфу и открыл его большим ключом, который достал из верхнего ящика своего стола, затем покрутил головой, о чем-то подумал и сказал:

— Ограничимся пока небольшой рекламой. Мы с Валерией Михайловной вкратце уже обговаривали детали. Давайте оформлять контракт. Прайс-лист у вас есть?

— Есть, а как же, — засуетилась Лешка. Она достала из сумки кипу бумажек. — Вот, смотрите, столько одна восьмая часть полосы стоит, а вот столько — одна шестнадцатая. Есть и меньше, но лучше всего смотрится одна восьмая. Вы как с нашей мамой договаривались, на сколько номеров?

Петр Леонидович взял в руки прайс-лист и взглянул на цены.

— Вы не должны нам сразу платить, — сказал Ромка.

— Вы нам сначала дайте логотип с текстом, мы изготовим макет рекламы, вернее, люди в маминой редакции его сделают на компьютере, хотя мы и сами сможем, потом мы вам его покажем, привезем или по факсу пошлем, и уж потом, если он вам понравится, вы все и оплатите, — поддержала брата Лешка.

Пока она агитировала заказчика, Ромка незаметно смотрел по сторонам.

— Зачем мне ваш макет? Мы же сами, так сказать, рекламой занимаемся, — усмехнулся Петр Леонидович. — Сейчас я вам покажу, где-то у меня уже готовый был, который я собирался размножить и раздать газетчикам.

Он потянул за ручку нижний ящик своего огромного письменного стола, но ящик не стронулся с места, а ручка осталась у директора в руках. Он недоуменно поднес ее к глазам и, досадливо морщась, крикнул:

— Алик!

Со стремянки, стоявшей в углу кабинета, стал спускаться еще один человек. Он устанавливал наверху светильник, и Ромка поначалу не обратил на него никакого внимания, приняв за обыкновенного рабочего. Тем более что в маленькой смежной комнате с открытой дверью были заметны следы ремонтных работ.

Человек, которого позвал директор, был какого-то неопределенного возраста. А когда он спустился вниз, стало заметно, что он сильно хромает. Он подошел к Петру Леонидовичу и, обращаясь к нему почему-то на «ты», сносил:

— Что там у тебя?

— Вот, — директор протянул ему ручку от ящика.

— Я сейчас исправлю, — с готовностью сказал Алик, вынимая ящик из стола.

— Ой, — вспомнила Лешка, — а мы еще в газету, где Андрей работает и где заметка о вашей картине будет, тоже рекламу носим. Мы уже два таких контракта оформили. А теперь, хоть Андрей и уехал, мы можем сами в его редакции бланки взять, да, Рома?

• Предыдущая
• 19/34
• Следующая