Дело о похищенном медалисте - Кузнецова Наталия Александровна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/35
• Следующая

Не успел Венечка ей ответить, как на лестнице раздался громкий топот — это Ромка, успев подняться на лифте до самого верха, теперь пешком спускался вниз.

Все так, как она сказала, — подтвердил он. — Замок я осмотрел. На чердак и в самом деле никто не лазил.

— И квартиры они все проверили. Ты же не станешь, надеюсь, их перепроверять? — испугалась Лешка.

Не стану, конечно. А странное дело, да? Ну, я понимаю, если бы это были деньги там или золото, по карманам их рассовал — и с концами. А блюдо даже в окно не бросишь — разобьется. И чашки с блюдцами в карманы не поместятся.

На всякий случай Ромка потянул на себя раму подъездного окна, но она не поддалась.

Интересно как! Не усну теперь, все буду думать об этом странном ограблении.

А пошли в больницу зайдем? — предложила Лешка. — Поговорим с Матвеем Юрьевичем, расспросим его о доге, узнаем, что за человек приходил за ним к Венечке.

Пошли, — охотно кивнул Ромка.

Бананов всяких с апельсинами купить надо. Не идти же с пустыми руками к больному человеку, — внес предложение Венечка.

Тогда лучше всего киви, — заявил Ромка. — Киви — это вместилище всех витаминов.

Можно и киви, — согласилась Лешка.

Они купили корзиночку киви — десять штук и отправились в сороковую больницу.

У Кузнецова уже есть посетители, — сказала им в приемной женщина в белом халате. — Хотите— ждите.

Мы подождем, — присел Ромка на стул. Но усидеть не смог, тут же вскочил и подбежал к женщине. — А кто у него?

Сослуживцы, наверное. А вот и они.

Из коридора появились двое пожилых мужчин. Лешка с Венечкой встали, но их опередили три молодые девушки с букетом цветов.

Здравствуйте, — с преувеличенной вежливостью поздоровались они с мужчинами и направились в коридор.

Эти тоже к Кузнецову, — сказала женщина. — Его студентки.

И нам теперь ждать, пока они уйдут? — огорчился Ромка. — Долго они там будут, интересно?

Женщина пожала плечами.

Я не знаю, но время посещений скоро заканчивается. Вы можете к нему и не попасть.

Ребятки, вы что, к Кузнецову? А его завтра уже выписывают, — объявила невесть откуда появившаяся нянечка, маленькая бойкая старушка. — Я в его палате убиралась сегодня и слышала, как доктор наш, Павел Петрович, говорил, что кардиограмма его улучшилась и он может отправляться домой.

Это точно? — спросил Ромка.

Точно, точно, — закивала старушка. — Мне уже сказали, кого в его палату переводить.

Ромка вскочил снова и обратился к своим спутникам:

Пошли отсюда. Эти студентки у него теперь долго небось сидеть будут. А нас могут и не пустить потом. Лучше мы к нему завтра домой сходим и там поговорим без свидетелей — он же, наверное, не один в палате лежит. Днем раньше — днем позже, ничего не изменится. Сейчас ему все равно не до нас. А к нему в квартиру зайдем — заодно и на месте преступления побываем. Интересно же.

Жалко день упускать, но ничего не поделаешь, — смирилась Лешка. — Тем более что уже давно пора домой.

Они проводили Венечку до «Проспекта Мира» на метро, а потом отправились к себе на «Рижскую» пешком. Снова в метро спускаться было лень, а троллейбус мог застрять в пробке. Погода была теплой, дул легкий апрельский ветерок, которым хотелось дышать и дышать.

Как ты думаешь, Матвей Юрьевич очень расстроится, когда узнает, что у него собака пропала? — спросила Лешка.

Ромка даже остановился.

А если бы у тебя Дик потерялся?

Да об этом даже подумать страшно. Рома, а вдруг у нас была все-таки другая собака, просто похожая на ту, что в каталоге? Помнишь рекламу по телевизору? Там, где мальчик с немецкой овчаркой на красный свет через дорогу идет, а она сопротивляется и ждет зеленый? Если бы я точно не знала, что Славкин Джим дома сидит, то решила бы, что это он и есть. А если бы он у Славки снова потерялся, как прошлой весной[2], то, честное слово, побежала бы на телестудию требовать вернуть чужую собаку.

Ты сама себя убеждаешь в том, что с догом, который жил у Веньки, все в порядке, потому что тебе очень хочется, чтобы так оно и было. Но лично у меня нет никаких сомнений, что это один и тот же пес. И кличка его, и фамилия, которую тот бомж назвал, — все совпадает. Узнать бы, кто он такой, этот Георгий Кузнецов.

Ты, конечно, прав, — уныло кивнула Лешка. — Ну что ж, подождем до завтра. Тогда все и узнаем.

Будем надеяться.

На другой день, встретившись в условленном месте с Венечкой, ребята снова пришли к дому старой постройки, расположенному на проспекте Мира недалеко от станции метро «ВДНХ». На звонок домофона, как ни странно, и на сей раз никто не откликнулся.

Почему он не отвечает? По-моему, из больниц выписывают до обеда, — заволновался Ромка. — Неужели его еще не выпустили?

Давайте опять у соседей спросим, — предложил Венечка.

И тут откуда-то сбоку вынырнул их вчерашний знакомый Санька.

Вы к кому опять? — спросил он, оглядывая компанию. — Никого еще нет.

Ромка непонимающе уставился на мальчишку.

И Матвея Юрьевича еще не выписали, — добавил Санька.

Мы так и поняли. Но почему ты спрашиваешь, к кому мы пришли? Неужели непонятно, что к Кузнецову? — удивилась Лешка.

Ну, кто знает, может, вы с его дочкой захотели встретиться. Разве мы с бабушкой вам вчера не сказали, что она тоже в этом доме живет?

Нет.

И какая же у нее квартира? — заинтересовался Ромка.

А вот ее окошки, — указал Санька на зеленые занавески за «новыми» окнами из пластика, этажом выше квартиры коллекционера. — Только ее тоже нет. Она еще не приехала.

А о собаке тоже ничего не известно? Мальчишка покачал головой.

Не-а.

— А скажи честно, ты с ней хотел дорогу перейти? Санька сначала помотал головой, а потом виновато кивнул.

Там машины, он побежал, а я остался. А потом я его не нашел. Только вы бабушке не говорите.

Лешка взглянула на ребят.

Что будем делать? Давайте снова в больницу сходим, а?

И поскорее. — Ромка двинулся к метро. — Напрасно мы вчера не дождались, когда от него студентки уйдут. Может быть, они бы и не засиделись долго.

У входа в больницу с большим баком в руках им встретилась та же самая нянечка.

Здрасьте, — шагнул ей навстречу Ромка и с укором сказал: — А вы говорили, что Матвея Юрьевича сегодня выпишут.

Оставили его, отказали в выписке, — нянечка взглянула на ребят светлыми, выцветшими от старости глазами. — Я и сама этому удивилась. Отчего-то ему хуже стало, вот и решили с выпиской повременить. Но вы слишком рано пришли, сейчас часы не приемные, придется подождать. Тихий час у него.

Ну пожалуйста, — взмолилась Лешка. — Мы вас очень просим нас пропустить. Мы никому не помешаем!

Я тут ничего не решаю, — замотала головой старушка. — Я самый что ни на есть маленький человек.

— Нам к нему очень-очень нужно. На пять минуточек всего. Только одну вещь спросим — и сразу уйдем, — заглянула девочка в лицо старушки.

Ну ладно уж, — смилостивилась нянечка. — Но всех сразу провести не могу. Кого-нибудь одного.

Тогда пойду я, — решительно заявила Лешка. — Вы только скажите, куда идти и где он лежит. Дело в том, что мы с ним не знакомы, но он нам, правда, очень нужен.

— Ну, тогда следуй за мной. Девочка смело вошла в палату.

Вот он, — указала нянечка.

Впрочем, узнать хозяина собаки Лешка смогла бы и сама, потому что палата была двухместной и на другой койке лежал молодой парень. Однако сам Кузнецов не сразу понял, что юная посетительница направляется именно к нему. Он удивленно взглянул на девочку.

Вы меня не знаете. — Лешка подошла к его кровати и водрузила на стоявшую рядом с ней тумбочку плетеную корзиночку с еще вчера купленными шершавыми киви. — Меня зовут Оля. Но вообще-то все зовут Лешкой. А вы можете меня называть так, как хотите. — Она вдруг смутилась, не зная, как продолжить разговор. А потом достала из сумки выставочный каталог в желтой обложке и открыла его на нужной странице: — Это ваша собака? Нам этот журнал на выставке дали, а Галкин, директор клуба «Бэст», интересуется, почему вы на нее не пришли.

• Предыдущая
• 7/35
• Следующая