Ухо, дыня, сто двадцать пять! - Крюгер Мария Людвика - Страница 3

• Предыдущая
• 3/30
• Следующая

— Это Космаля ударил жёлтого пса! — пробормотал Петрек и быстро выглянул в окно. На углу в беловатой мгле мелькнуло что-то жёлтое.

— Я же говорил: он обидел собаку! Наверно, бросил в неё камнем! Бедный пёсик! — Петрек был возмущён.

Тем временем пан Ковальский закончил проверять список, а в класс проскользнул нагло улыбающийся Космаля. Начался урок математики. Юлька решала у доски задачку и немного путалась, Войтек и Петрек уже решили задачу в своих тетрадях, сидели спокойно и коротали время, выглядывая в окно. Вдруг Петрек ткнул Войтека локтем и показал глазами на угол улицы. В октябрьском тумане отчётливо вырисовывалась фигура мужчины, обеими руками державшего палку с привязанными к ней воздушными шарами. Осенний ветер развевал концы красного шарфа, которым была обмотана шея продавца. Жёлтый пёсик стоял рядом.

Ах, если бы можно было сейчас же неожиданно выскочить на улицу. Кто знает, вдруг удалось бы захватить Продавца Шаров и купить у него один из этих чудесных шариков. Петрек стал мысленно пересчитывать деньги, которые были у него с собой, и тут услышал свою фамилию, произнесённую паном Ковальским.

Петрек вскочил. Вот так попался! Он понятия не имел, о чём шла речь, и двойка за невнимание или, по крайней мере, замечание в дневник грозно нависли над его головой. Он растерянно глянул на Войтека, но Войтек, видно, тоже зазевался, так как сидел с глупой миной, бессмысленно уставясь на доску. К счастью, на доске было кое-что написано, а Петрек был хорошим математиком и потому с грехом пополам, путаясь и запинаясь, кое-как выбрался из этого неприятного положения.

— Ладно, садись, — проворчал пан Ковальский. — Сумел-таки выкарабкаться. Но не глазей, братец, в окно. Лучше проверь решение в тетради.

Да, легко сказать «не глазей», когда там, на улице, так отчётливо виден Продавец с его светящимися шарами, а жёлтый пёсик так смешно подпрыгивает возле своего хозяина. Но на всякий случай Петрек сделал вид, будто проверяет решение. Правда, ненадолго. Через минуту он снова глазел в окно.

— Осторожно, Коваль на тебя смотрит, — предостерегающе шепнул Войтек. — Вот влепит тебе пару.

Действительно, пан Ковальский с живым интересом поглядывал в сторону Петрека. Не оставалось ничего иного, как быстро склониться над тетрадкой.

— На завтра сделаете два следующих примера из задачника, — сказал в завершение урока пан Ковальский, и тут же в коридоре зазвенел звонок.

Петрек ещё раз взглянул в окно, но Продавца Шаров уже не было.

— Жаль, — сказал он на перемене Войтеку. — Если бы я тогда сразу же выскочил, то наверняка встретил бы его. Представляешь, я бы вернулся в класс с шаром!

Тут к ним подбежал встревоженный Мачюпа.

— Знаете, ребята, Космаля что-то замышляет.

— Подумаешь! Справимся! — решительно ответил Петрек. — Надо только узнать, каким образом они собираются нас атаковать. Войтек, ты должен это выведать у Вальдека. Он ведь твой сосед.

— Постараюсь, — пробормотал Войтек без всякого энтузиазма. Он не любил Вальдека, тот был немногим лучше Космали.

— Ещё посмотрим, кто кого. — Петрек сунул руки в карманы, изображая железное спокойствие, так как в этот момент мимо проходил Космаля.

Перед географией была большая перемена, на которой обычно ребята съедали свой завтрак. Войтек был в этот день дежурным и потому остался в классе. Он открыл все окна, потом вынул из портфеля старательно завёрнутый хлеб с любимым тминным сыром и совсем уже собрался приступить к основательному завтраку, как в класс вошёл Космаля в сопровождении своего адъютанта Вальдека.

— Приятного аппетита! — сказал Вальдек, странно усмехаясь. — Приятного аппетита!

Войтек не был уверен, должен ли он отнестись к этим словам серьёзно или сделать вид, будто не слышит. К тому же он хотел заметить Космале, что во время перемены в классе разрешается находиться только дежурному, но тут Космаля совершенно неожиданно крикнул:

— Дыня!

Войтек окаменел. Вызов был совершенно уничтожающий для человека, который собрался есть. Слово «дыня», как известно, означало, что надо схватиться за нос. А можно ли, держась за нос, спокойно и со вкусом есть завтрак? Можно ли, держась за нос, что, как известно, затрудняет дыхание, одновременно проглатывать куски хлеба? А ведь по правилам вызывалки за нос надо держаться крепко, по-честному. Вдобавок не было никакой надежды, что в ближайшее время в класс войдёт пан Ковальский и вызволит его из этой переделки.

Итак, Войтек попал в очень трудное положение.

Одной рукой он сжимал свой нос, а в другой держал кусок хлеба с маслом и тминным сыром. Космаля же стоял посреди класса и, уперев руки в боки, разглагольствовал:

— Стоишь? Ну, стой, стой. А почему ты не ешь свой завтрак? Уж такие вы с Петреком важные. Вот

увидите, что мы с вами сделаем. Убедитесь, братцы, что с Космалей шутки плохи.

Нет, подобных издевательств даже Войтек, всегда такой спокойный, не смог вынести. Держась левой рукой за нос, он с сожалением взглянул на бутерброд, но, решив, что честь дороже, размахнулся и изо всей силы швырнул им в Космалю. Правила вызывалки этого не запрещали.

Кусок хлеба, густо намазанный маслом, прочертил в воздухе великолепную дугу и вместо того, чтобы оказаться на голове Космали, пролетел над головой неожиданно вошедшего в класс пана Ковальского и звонко шмякнулся о стену, прилепившись к ней масляной стороной. Ничего худшего нельзя было придумать!

Войтек, всё ещё держась за нос, стоял возле своей парты, как изваяние. Он мечтал сейчас только о том, чтобы исчезнуть с лица земли. Ах, если бы пол мог разверзнуться и поглотить его! Но поскольку пол не разверзался, Войтек стремительно нырнул под парту и, затаив дыхание, стал ждать, что будет дальше.

Между тем пан Ковальский был занят чисткой своего пиджака, поскольку — о ужас! — кусок чудесного тминного сыра отскочил от стены и шлёпнулся на тёмный костюм воспитателя.

— Неплохо вы развлекаетесь, — заметил, как всегда спокойно, пан Ковальский и взглянул на стоявших в проходе между партами Космалю и Вальдека.

— Это не мы, — угрюмо ответили те. Учитель махнул рукой. Потом добавил грустным

голосом:

— После урока дадите мне свои дневники, а сейчас станете у доски, носом к стене, и будете так стоять.

— Это не мы! — ещё раз попробовали оправдаться Вальдек и Космаля. — Это Войтек, правда, это не мы!.. Клянёмся!

Но пан Ковальский снова махнул рукой и не стал ничего слушать, поэтому они умолкли. К тому же он сел за стол и начал просматривать журнал. А это всегда небезопасно.

Между тем Войтек сидел под партой. Правда, он уже не держался за нос, но сердце его стучало молотом. Что будет? Что будет? Как ему теперь Космаля и Вальдек станут мстить за всё случившееся? Одно было ясно: они не простят ему своего стояния у стены. Им не очень-то хотелось объяснять учителю, как всё было на самом деле: пришлось бы упомянуть о вызывалке, за которую пан Ковальский обычно ставил двойку по поведению. Поэтому они предпочли отмолчаться. Но ему, Войтеку, они этого ни за что не простят. К тому же было ужасно жалко завтрака. Такой чудесный свежий хлеб! Он был ещё горячий, когда мама его резала. Да ещё со свежим маслом и сыром.

— Ах! — Войтек тихонько вздохнул. — Скорей бы звонок.

Наверно, никто ещё никогда так не ждал звонка в пятом «В», как Войтек в эту страшную минуту. Можно было бы незаметно вылезть из-под парты. Хоть бы Петрек пришёл. Где его носит?

Когда наконец, прозвенел долгожданный звонок, одним из первых в класс влетел Петрек, очень обеспокоенный отсутствием Войтека в коридоре. Ведь тот должен был выйти из класса, как только покончит с завтраком. Уж не прихватил ли его там Космаля? От Космали всего можно ожидать. Он мог избить Войтека, а потом от всего отвертеться. Такой уж он был человек.

• Предыдущая
• 3/30
• Следующая