Выбери любимый жанр

Очень темное дело - Кораблев Артем - Страница 3


Изменить размер шрифта:

3

— Мужики, — чуть ли не взмолился тем временем Саша, — я же вижу, что вы безбилетники. Вы что, в Крым на электричках доехать собрались? Да знаете, что с вами будет? Захомутают вас где-нибудь менты, у них глаз получше моего наметанный. А как захомутают — отправят домой, но сначала в распределитель, думаете, это здорово? У меня-то ведь опыт есть, я уже три дня путешествую. От Питера до Москвы за день домчался, уже бы и дальше был, да без денег я. По вагонам хожу на жратву зарабатываю, ну, вы сами все видели. Поехали вместе, а? Вместе же лучше. Я вас на скорый посажу, честное слово, не вру. Только до Калуги надо добраться да темноты подождать.

— А по-моему, — нашел компромиссное решение Федя, — сначала надо пожрать.

— Тоже неплохо, — радостно согласился Саша, — пошли закусим, а заодно и поближе познакомимся.

«Нет, не псих, — решил Федя, поднимаясь с лавочки, — слишком разумно говорит. Был бы психом, сам бы давно в милицию загремел».

— Мать мне вообще про отца мало что рассказывала. Можно сказать, толком вообще ничего. По крайней мере до последнего времени…

Ребята удобно расположились на траве под березой, пообедав пакетом молока на троих, двумя батонами и сыром, купленными в ближайшем магазинчике. Саша, который на равных участвовал в покупке, теперь вел неспешное повествование, а Федя и Петя, с притихшими уже после еды желудками, внимательно слушали.

— Сами понимаете, я ее все-таки спрашивал, почему я не такой, как все. Фамилия у меня русская, Носков, имя русское, даже отчество Сергеевич, всю жизнь в Петербурге прожил под северным солнцем, а кожа — сами видите. — Саша закатал рукав рубашки, хотя делать это было вовсе не обязательно: все остальные части его тела ничуть не хуже демонстрировали африканское происхождение. — Ну, она мне сначала говорила только, что папа у меня в Африке, и все. Я приставал: «Когда приедет?» А она: «Никогда». Ну, нет так нет, я уж как-то со временем привык к этому. Потом, правда, когда я постарше стал, она мне немного добавила информации. Мол, была в Эфиопии, в командировке, вышла там замуж за моего отца, потом вроде заваруха там какая-то началась, стреляли, есть было нечего, и она уехала. А он, мол, не мог и не хотел. Где теперь — неизвестно, и будто кто-то ей сказал, что пропал без вести. По крайней мере, с тех пор ни слуху ни духу. Я в общем поверил. Потом мама замуж вышла, отчим появился у меня, нормальный мужик, сейчас в какой-то фирме работает. Все как у людей. Да тут месяц назад возвращаюсь я из школы и нахожу в почтовом ящике непонятное такое письмо. Я таких никогда в жизни и не видал. Конверт узкий и вообще не такой, как у нас. И марка иностранная, но адрес наш написан, русскими буквами, а обратный я вообще не смог прочитать. У меня сердце екнуло, я скорее домой побежал, мама хвать у меня конверт из рук и вся побелела. Стала читать, да так и ушла с ним в комнату. Я за ней, спрашиваю: «От отца?» Молчит. Но вижу же, что от него. Спрашиваю: «Что там?» Не отвечает. Так ничего и не сказала. Потом отчим вечером с работы пришел, и они уже вдвоем со мной работу проводить начали. Что, мол, отец привет матери передает, что у него другая семья, а обо мне он и не знает. Я прошу: дайте письмо, — мать не дает. Говорит, не тебе написано. Ну, конечно же, я его ночью украл и прочел. По-русски написано, правда, с такими ошибками, что за это и единицу поставить много будет. Но я разобрал. Оказывается, все обо мне папаша мой знает, ну, в смысле, что я есть на белом свете, и не только знает, но даже и помнит меня, иначе бы этого письма не прислал. Я, оказывается, и родился-то в этой самой Эфиопии, только не помню об этом. Я потом посчитал, года два мне было, когда мама оттуда со мной уехала. Уезжать, наверное, и правда было нужно. Потому что отец пишет: «Тогда совсем плохо, сейчас совсем хорошо». Пишет, что работает где-то чуть ли не в правительстве. И вспоминает институт, в котором он с мамой вместе учился. Все не так, как она мне говорила, оказывается. И главное, он ведь даже ничего с нее не требует, только просит со мной познакомиться, пишет: «Хочу помочь». Ну, письмо-то я это прочел, да и потихоньку на место положил. И матери ничего не сказал, тем более что в тот же день, как специально, в новостях по телевизору опять стали из Эфиопии стрельбу показывать. Ясно, что разговаривать не о чем. Уж если она столько лет мне правды сказать не хотела, то и теперь с отцом повидаться не даст. А я его увидеть вот так захотел. — Саша провел себе ребром ладони по горлу. — Должен же и у меня быть отец, тем более что сам хочет познакомиться. Короче, сказал я мамаше, что к бабке в деревню поеду, а сам удрал. Решил: так или иначе, а только до Эфиопии я доберусь.

Саша замолчал и откинулся на спину, глядя на свежую июньскую листву, еще просвечивающую на ярком солнце.

— Да как ты туда доберешься? — Петя высказал вслух то, о чем думал и Федя. — Никак не доберешься. На поезде туда не доедешь, пешком не дойдешь, на самолет тебя не посадят. Вернуться тебе надо.

— Вот поэтому я с вами в Крым и поеду, что ни на поезде, ни на машине, ни на самолете, а на корабле можно. Хотя бы куда-нибудь в Турцию, а там уж доберусь.

— Да ты больной, что ли? — сел под березой Петька. — От Турции до Эфиопии знаешь сколько? То Азия, а то Африка. Да ты и до Турции не доберешься.

— Доберусь.

— Ну как?

— Это мое дело.

— Ну как?

— Не знаю еще как. Только читал я когда-то такую историю или слышал по телевизору, как два фаната ЦСКА пересекли всю Европу, чтобы попасть в Италию на матч своей любимой команды. И попали. И им тоже, между прочим, столько же, сколько нам, было. И паспортов у них не было, и денег. Добрались ведь, а? Ради футбола. Что ж я, ради встречи с отцом до Эфиопии не доберусь? Доберусь.

— А есть, есть ты на какие шиши будешь? — Петька никак не хотел поверить в реальность планов юного полуэфиопа.

— Ну, пока по России, по Украине еду, у меня на прожиточный минимум вот что имеется. — Саша придвинул к себе и расстегнул свою сумку. Там пухлой стопкой лежали тоненькие книжечки в бумажном переплете.

— Ты что, бумагу ешь? — не понял Петька.

— Это кроссворды. Сборники кроссвордов, — терпеливо объяснял Саша. — Мне отчим чуть ли не каждый день их таскал. Сам в детстве любил разгадывать и до сих пор считает, что такое занятие развивает эрудицию. Теперь у него времени на кроссворды нет, так он их мне подкидывал. Воспитанием моим, значит, занимался. А я парочку кое-как разгадал, а остальные все в стол складывал. Теперь вот пригодились. Торгую ими по электричкам. Много уже продал, на то и живу.

— Ты ж фломастерами торговал?

— Торговал. Я их у того дурака, который за мной гонялся, еще утром на пачку кроссвордов выменял. Когда товар разный, продать легче, — показал знакомство с азами улично-рыночной экономики предприимчивый петербуржец. — Мы вообще-то с этим типом договаривались торговать в разных поездах, не знаю уж, как в одном оказались.

— Ну а в Турции, или не знаю еще где, чем ты торговать будешь? Тоже кроссвордами?

— Что-нибудь придумаю, — беззаботно отмахнулся Саша, — и вообще, там тепло, там сады должны быть, огороды, фрукты всякие.

— Хорошо. — Петя попробовал урезонить Сашу с другой стороны. — Ну доберешься ты до Эфиопии, допустим. А отца ты как там искать будешь? Ты ж небось ни бельмеса по-эфиопски?

— Вот. — Саша сунул руку в карман, вытащил оттуда и показал Петьке бумажку. — Вот адрес и имя моего отца. Я с конверта списал. С этим найду.

Петька безнадежно махнул рукой и отвернулся.

— Теперь вы расскажите, зачем в Крым едете, — невозмутимо предложил Саша.

— В поезде. — Петька вскочил. — В поезде расскажем, пошли.

Все началось тогда, когда стало совершенно очевидно, что после окончания учебного года в Крым с классом поедут не все. К примеру, совершенно точно не поедет Оля Толоконцева, то есть она бы и не прочь, да ее родители не отпустят, они люди упакованные, сами увезут куда-нибудь на заграничный курорт. И у Кати Полоцкой тоже мама против, не отпускает дочку от себя. Артем Козлов, наоборот, рад бы не ехать, да родители его с классом чуть ли не насильно отправят, мол, нехорошо отрываться от коллектива. А вот с Петькой Кочетковым и Федей Чудинцевым вышла отдельная история. Они и сами бы рады в Крым поехать, в море покупаться, и родители готовы деньги заплатить, чтобы чад своих под присмотром на юг отправить, да школьные власти ни в какую. И больше всех восстала классная руководительница Лариса Васильевна. Лучше, заявила, вообще никто никуда не поедет, чем эти двое под ее опекой в поездке окажутся. А почему? Да из-за безобразного их поведения, так она и объяснила родителям на собрании. Федю она еще, может быть, и взяла бы месяц назад, но теперь, когда он якобы полностью попал под влияние Кочеткова, Лариса Васильевна категорически против. И вообще пора ставить вопрос о пребывании этих детей в данном учебном заведении. Постоянные срывы уроков, прогулы, безобразные выходки на переменах и, наконец, драка с товарищами. Ну а что мог Федя поделать, когда на Петьку за его острый язык сразу двое из соседнего класса накинулись, как же он мог не вступиться? Только никто этого не принял тогда во внимание, и Петю с Федей из списков вычеркнули.

3
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело