Убийства в Плейг-Корте - Карр Джон Диксон - Страница 10

• Предыдущая
• 10/53
• Следующая

Такой фокус разоблачить невозможно, иначе, по-моему, Дартворт па это бы не согласился. Сначала прочел лекцию об усилении восприятия… Честно признаюсь, если бы я не держал себя в руках, то побоялся бы полной темноты. Нет, сэр, я не шучу. — Сержант оглянулся на Мастерса. — Он рассуждал спокойно, логично и убедительно, ловко связывал истинную пауку с лженаукой…

Комнату освещал только огонь в камине. Мы уселись в кружок, Дартворт расположился поодаль, за круглым столиком, вооружившись карандашом и бумагой. Мисс Латимер поиграла на пианино, потом села рядом с нами. Все волновались, что неудивительно. Дартворт привел компанию в возбужденное состояние и, похоже, был этим очень доволен. Последнее, что я заметил, прежде чем погас свет, — самодовольная ухмылка у него на губах.

Я сидел позади него. При свете камина на фигуру Дартворта падали наши тени. Я видел только макушку, непринужденно покоившуюся на высоком подголовнике легкого кресла, в бликах, игравших на стене, у которой он сидел. Над ним — я хорошо разглядел — висела мерцавшая в отблесках света большая картина с изображением обнаженной натуры из одних острых углов, сплошь зеленых.

Нервы у членов кружка были на пределе. Старушка стонала, что-то бормотала о каком-то Джеймсе. Вдруг показалось, что в комнате похолодало. Меня охватило дикое желание вскочить, закричать во весь голос. Я бывал на многих сеансах, но никогда ничего подобного не испытывал. Вскоре я увидел, как голова Дартворта дернулась над спинкой кресла, затряслась, карандаш начал что-то царапать. Кругом стояла мертвая тишина, лишь голова жутко дергалась, и скрипел карандаш, выводя на бумаге круги.

Через двадцать — тридцать минут, точно не знаю, Тед поднялся, включил свет, кто-то не выдержал, вскрикнул. Мы взглянули на Дартворта, и, как только глаза привыкли к свету, я подскочил к нему…

Столик был опрокинут, позеленевший Дартворт окаменел в своем кресле, держа в руке лист бумаги.

Уверяю вас, сэр, физиономия шарлатана была точно такого прокисшего цвета, как чертова картина, висевшая над его головой. Через секунду он опомнился, по его била дрожь. Мы с Фезертоном поспешили на помощь. При этом он сразу же скомкал листок в кулаке, встал, шагнул на одеревеневших ногах и бросил бумагу в горевший камин. Потом сказал восхитительно ровным и сдержанным топом: «К сожалению, не получилось. Какая-то чепуха насчет Луиса Плейга. Попробуем как-нибудь в другой раз».

Он лгал. Я отчетливо видел записку… и, по-моему, Фезертон тоже. Я взглянул только мельком, первую фразу не разобрал, а последняя строчка гласила…

— Что? — прохрипел Холлидей.

— …последняя строчка гласила: «У тебя осталось семь дней».

Помолчав, Макдоннел бросил на пол сигарету, раздавил каблуком. В большом доме позади нас женский голос всхлипнул и крикнул:

— Дин… Дин!…

Все фонарики разом вспыхнули. Мастерс проворно схватил своего подчиненного за руку.

— Это мисс Латимер. Они все тут собрались…

— Знаю, — быстро шепнул Макдоннел. — Тед рассказывал. Я за ними сегодня следил.

— Она не должна тебя видеть. Стой здесь, не высовывайся, пока я не позову. Нет, обождите, мистер Холлидей!…

Но тот, уже выскочив за дверь в темноту, оглянулся. Макдоннел, услышав фамилию, дернулся и щелкнул пальцами.

— Черт возьми, мы обещали вернуться через пять минут, — прорычал Холлидей, — и до сих пор тут толчемся. Она наверняка умирает со страху. Дайте фонарь…

— Секундочку, — предупредил Мастерс, когда я протянул свой фонарик, — постойте, сэр, и послушайте. Пойдите побудьте с ней, успокойте ее. Только попросите, чтобы к нам сюда сей же момент прислали малыша Джозефа. Если понадобится, объявите, что я офицер полиции. Дело становится слишком серьезным.

Холлидей кивнул и со всех ног помчался по галерее.

— Я человек практический, — подчеркнуто объявил Мастерс, — но своему инстинкту верю. Инстинкт намекает на гнусный обман. Я с удовольствием тебя выслушал, Берт… Тебе все ясно, да? Никакой дух ничего не писал. Кто-то из присутствовавших провел Дартворта точно так же, как он хотел провести других.

— И я так подумал, — мрачно подтвердил Макдоннел. — Но все же остается огромный пробел. Несмотря на все здравые доводы, невозможно представить, чтобы Дартворт испугался записки, якобы написанной духом. Невероятно, сэр. Даже если пишущий дух — обман, он был непритворно испуган, могу присягнуть.

Мастерс хмыкнул, прошелся, на что-то наткнулся и выругался.

— Хорошо бы свету прибавить, — проворчал он. — Должен признаться, не люблю я вести разговоры в потемках.

— Минуточку, — извинился Макдоннел, исчез на несколько секунд, мелькая в галерее фонариком, и вернулся с картонной коробкой, где лежали три-четыре длинных свечи. — Дартворт сидел где-то в большом доме, — сообщил он, — якобы отдыхал перед выходом в каменный домик. Тед и майор Фезертон, растопив камин, который сам он, естественно, разжечь не мог, проводили его на место. — Сержант протянул мне фонарик. — Очевидно, фонарь Дартворта, сэр. Лежал в коробке со свечами. Возьмите.

На кухне было темно даже при зажженных свечах, но, по крайней мере теперь, когда мы друг друга видели, атмосфера стала менее гнетущей. Неподалеку возились крысы. Макдоннел обнаружил длинный потрескавшийся столярный верстак, установил на нем свечи, отыскал единственный ветхий ящик, предложил его Мастерсу вместо стула. Мы стояли, переглядываясь, на щербатом кирпичном полу в темной кухне с некогда белеными стенами. На свету сержант оказался костлявым, лысеющим юнцом с длинным носом, с привычкой пощипывать нижнюю губу двумя пальцами. Серьезное, напряженное выражение умного лица немного смягчали иронически приспущенные над зеленоватыми глазами веки.

Обстановка по-прежнему мне не нравилась, и я дважды оглянулся через плечо. Ох уж это проклятое ожидание…

Заметно суетившийся Мастерс действовал, тем не менее, методично. Схватил пододвинутый ящик, вытряхнул, раздавил каблуком выпавшего паука, уселся за верстак и вытащил блокнот.

— Ну, Берт, раз уж мы здесь собрались, давайте все вместе подумаем. Возьмем фокус с мнимым пишущим духом.

— Хорошо, сэр.

— Итак, — инспектор забарабанил карандашом по столу, словно что-то припоминая, — что мы имеем? Компанию из четырех человек с расстроенными нервами. — Он с легким удивлением повторил: — Четыре человека со взвинченными нервами… Пожалуй, исключим старика майора. Остаются трое: юный Латимер, мисс Латимер и старая леди Беннинг. Странный случай, Берт. Трюк можно проделать разными способами, например приготовить бумагу с заранее написанной фразой и сунуть среди листов, которые выдали Дартворту, прежде чем погасить свет. Кто давал ему бумагу?

— Старик Фезертон, — очень серьезно ответил Макдоннел. — Просто вытащил из ящика стола и вручил. Вдобавок, сэр, прошу прощения, Дартворту отлично известен такой старый фокус. Уверен, он точно знал, что майор заранее ничего не писал.

— Было темно, — настаивал Мастерс. — Любой без труда мог выйти из кружка с готовой запиской, наклониться над столиком — по твоим словам, он опрокинулся, — сунуть лист и вернуться на место.

— Д-да-а, — протянул Макдоннел, пощипывая нижнюю губу и переминаясь с ноги на ногу, — возможно, сэр. Однако сомнения остаются. Если мошенник Дартворт задумал обман, повторю: скажите, ради бога, что испугало его до потери сознания?

— Вы больше ничего не припомните, кроме фразы «у тебя осталось семь дней»? — уточнил я.

— Целую неделю только об этом и думаю, — страдальчески сморщился Макдоннел. — Готов поклясться, видел что-то еще, по никак не вспомню что. Записку видел мельком, последнюю строчку только потому разобрал, что она была написана крупным, размашистым почерком. Осмелюсь предположить, что там было написано чье-то имя, — я заметил заглавную букву. И еще мелькнуло слово «зарыт». Впрочем, решительно утверждать не могу. Я бы на вашем месте расспросил майора Фезертона.

— Имя, — повторил я, — и слово «зарыт»… — В голове вдруг возникла ужасная мысль — как поступит кто-то из четырех или трех неврастеников, если вдруг осознает, что Дартворт прохвост и обманщик? — А Дартворт, — продолжал я, не оглашая смутных подозрений, — всех озадачил своим заявлением, будто в записке упоминается Луис Плейг… Впрочем, возможно, он нечаянно выпалил то, что было у него на уме. Кстати, кто-нибудь тут, во дворе, похоронен?

• Предыдущая
• 10/53
• Следующая