Охота на цирюльника - Карр Джон Диксон - Страница 51

• Предыдущая
• 51/59
• Следующая

— Так это опять вы! — сказал Уоррен и хлопнул кривой турецкой саблей по ноге.

Вудкок узнал его по голосу. Он переводил взгляд с Уоррена на Моргана.

— Слушайте! — начал коммивояжер, откашлявшись. — Слушайте! Только не надо выходить из себя. Поймите меня правильно…

Странно — почему-то у него был виноватый вид. Морган, пораженный явлением Вудкока, поспешил вмешаться прежде, чем Уоррен смог бы снова подать голос.

— Итак? — Инстинктивно он заговорил зловещим голосом. — Итак?

Бледная улыбка порхнула по губам Вудкока.

— Вот чего я никак не пойму, старина, — зачастил он, дергая плечом, — ведь я-то нисколечко не виноват в том, что вас посадили в корабельную тюрьму, даже если вы думаете, что я виноват. Вот как на духу — я тут ни при чем. Слушайте, я на вас не сержусь, даже несмотря на то, что вы так меня отделали, что, может быть, придется лечь в больницу. Вот что вы натворили — но можете видеть, я не сержусь, понимаете, старина? Может, вы и правильно мне врезали — я имею в виду, если бы я думал так же, может, я так же и поступил бы на вашем месте. Я все понимаю. Тут с собой ничего поделать нельзя. Но когда я вам сказал — вы знаете что, — я был абсолютно убежден…

Было в его поведении что-то настолько подозрительное и вид у него был такой виноватый, что даже Гроза Бермондси, который, очевидно, понятия не имел, что тут происходит, сделал шаг вперед.

— Эй! — пробасил он. — А это кто такой?

— Подойдите сюда, мистер Вудкок, — спокойно попросил Морган, ткнув локтем Уоррена под ребра, чтобы тот молчал. — Вы хотите сказать, что на самом деле не видели, как из каюты Керта Уоррена украли фильм, так?

— Видел! Клянусь, видел, старина!

— Попытка шантажа, а? — спросил мавританский воин, выпучив глаза и поигрывая ятаганом.

— Нет! Нет! Повторяю, это была ошибка, и я могу это доказать. То есть на первый взгляд кажется, будто человека, который украл фильм, вообще нет на корабле, но на самом деле он есть! Должен быть. Наверное, он замаскировался или…

В голове у Моргана зародилась слабая надежда: может быть, паркам надоело запутывать жизнь только их компании и они переключились на других?

— Давайте послушаем вашу версию случившегося, — сурово сказал он, пользуясь случаем. — А потом решим. Что вы имеете сообщить нам по данному поводу?

Вудкок выбрался на палубу. И огромный Валвик, и еще более огромный Гроза Бермондси по непонятным для них самих причинам так нахмурили свои и без того мрачные лица, что Вудкок, увидев их, задрожал как осиновый лист на ветру.

Прочистив горло, он, тем не менее, дружелюбно начал свою завораживающую речь:

— Значит, слушайте, старина. Я действительно видел того типа; даю слово чести. Но после того как сегодня мы с вами поговорили, я сказал себе: «Чарли, Уоррен — хороший белый парень, и он обещал добыть тебе рекомендательное письмо. А ты, Чарли — человек слова, — тут Вудкок понизил голос, — поэтому ты должен узнать для него фамилию вора».

— То есть вы хотите сказать, что не знали, кто тот человек?

— Помните, я ведь сказал, что не знаю, как его зовут? — вскинулся Вудкок. — Что я сказал? Вот что: я бы узнал его, если бы увидел еще раз. Провалиться мне на этом месте! Подеваться он ведь никуда не мог, правда? Вот я и решил обойти весь корабль и выяснить, кто он такой. Сегодня все пассажиры спускались в ресторан; я наблюдал, но его там не оказалось! И тогда подумал: «Что за черт?» — и испугался. — Вудкок сглотнул подступивший к горлу ком. — Поэтому я пошел к казначею и описал того человека, вроде бы мне с ним надо встретиться. Пропустить его я никак не мог; я запомнил все, включая странную форму ушной раковины и родимое пятно на щеке. Но казначей сказал: «Чарли, никого похожего на корабле нет». И тогда я подумал: «Он переоделся!» И все же вор не мог оказаться человеком, которого я вообще не видел раньше, потому что я узнал бы его в любом гриме — овал лица, отсутствие бакенбардов и все такое. — Вудкок заторопился, и речь его стала невнятной: — А потом я узнал, что вас посадили в корабельную тюрьму, так как капитан обвинил вас в том, что вы кого-то оклеветали, и подумал: «О господи, Чарли, это все твоя вина; он ни за что не поверит, что ты вправду видел вора». Когда я получил вашу записку с просьбой спуститься к вам, решил, что, может, вы все же не держите на меня зла, но, поскольку вы меня ударили… Послушайте, я компенсирую вам ущерб. Клянусь, я не жулик…

Добрые старые парки! Морган почувствовал прилив благодарности к богиням судьбы за эту маленькую услугу: он отказывается подавать в суд за нападение и побои! Мало ли что могло прийти в голову мистера Вудкока в более хладнокровном состоянии.

— Керт, слышите, что говорит мистер Вудкок? — спросил Морган.

— Слышу. — Тон Уоррена был странным. Он поглаживал баки и задумчиво поглядывал на саблю.

— И вы готовы признать свои ошибки, — продолжил Морган, — и все забыть, раз мистер Вудкок готов все забыть и простить? Отлично! Разумеется, мистер Вудкок, как человек деловой, понимает, что у него больше нет никаких оснований требовать от вас рекомендательное письмо…

— Хэнк, старина, — очень серьезно заявил мистер Вудкок, — вот что я вам скажу: к черту это рекомендательное письмо! Да и тараканью морилку тоже. Честно признаюсь: не лежит у меня к ней душа. Я умею продавать товар — на европейском направлении вы не найдете лучшего коммивояжера, чем Чарли Р. Вудкок, уверяю вас, — но, когда доходит до крупных ставок, я пас. Не пойдет. Кончено. Но я горю желанием, старина, оказать вам всевозможную помощь. Понимаете, я бился о стену в той камере, пока туда не заглянул матрос; наконец мне удалось выплюнуть кляп изо рта. В общем, он меня освободил и пошел искать капитана. И лучше мне вам сказать сразу…

Откуда-то с противоположного борта послышался шум. Где-то открылась и громко хлопнула дверь; топот бегущих ног приближался к ним.

— Вон он! — перекрывая все шумы, послышался зычный бас капитана Уистлера.

— Стойте, не пекитте! — тяжело дыша, потребовал Валвик. — Кофорю фам, не пекитте, иначе мошно натолкнуться прямо на нефо. Фнис, по трапу — тута! Все! Осторошно! Мошет пыть, они нас не саметтят…

Поскольку, судя по шуму, погоня приближалась, Валвик потащил мавританского воина вниз по ступенькам; за ними ринулся Гроза Бермондси. Вудкок — Тараканья Смерть, исполненный новых страхов, споткнулся и с грохотом полетел вниз. Прижавшись к железным ступенькам рядом с Валвиком, Морган задрал голову и выглянул на палубу. Глазам его предстало весьма живописное зрелище. Он увидел дядюшку Жюля.

Почти неразличимый при тусклом освещении, дядюшка Жюль завернул за угол, держа курс на нос, и теперь величественно приближался к ним. Теплый ветерок развевал венчик волос вокруг его лысой головы, словно нимб. Поступь у него была твердая, решительная, даже, можно сказать, величавая; однако в повадках кукловода угадывалась и осторожная осмотрительность человека, который подозревает, что его преследуют. Неожиданно внимание дядюшки Жюля привлек ярко освещенный иллюминатор. На фоне светлой занавески мелькнуло его красное, решительное, искаженное лицо. Потом он просунул голову внутрь.

— Ш-ш-ш! — произнес дядюшка Жюль, поднося палец к губам.

— И-и-и! — завопил изнутри женский голос. — И-и-и-и!

Легкая досада исказила черты дядюшки Жюля.

— Ш-ш! — цыкнул он. Осторожно оглядевшись по сторонам, он порылся в куче вещей, которые тащил в руках, выбрал нечто, издали похожее на золотые часы, и осторожно просунул в иллюминатор. — Onze! — прошептал он. Друзья услышали, как часы со звоном ударились об пол. С безучастным видом дядюшка Жюль направился к бортовому ограждению. С особой тщательностью он выбрал пару мужских лакированных бальных туфель и швырнул их за борт.

— Douze! — считал дядюшка Жюль. — Treize, quatorze… — И-и-и! — все вопил женский голос, когда лавина ботинок и туфель устремилась за борт. Казалось, дядюшку Жюля раздосадовала эта помеха. Однако, как истинный француз, он привык потакать капризам слабого пола.

• Предыдущая
• 51/59
• Следующая