Огонь, гори! - Карр Джон Диксон - Страница 50

• Предыдущая
• 50/58
• Следующая

— Но, — продолжал мистер Мейн, стукнув по столу, — его нравственные принципы находятся на недопустимо низком уровне. Либо он защищал свою любовницу, леди Дрейтон, которая, как всем известно, ненавидела мисс Ренфру, либо, запутавшись в отношениях с мисс Ренфру и желая избавиться от нее, сам и замыслил преступление. — Мистер Мейн развел руки в стороны. — Я говорю не голословно, Роуэн. Когда мы получим чистовые экземпляры заявления… — Услышав, как перо царапает по бумаге, мистер Мейн нахмурился и повернулся кругом. — Хенли, разве вы еще не закончили переписывать начисто?

Над конторкой старшего клерка в углу горела зеленая лампа. Мистер Хенли отложил перо.

— При всем моем уважении, сэр, — заговорил Хенли грубым, хриплым голосом, — писать нелегко, коли рука дрожит. И снова — при всем моем уважении к капитану и леди — это не может быть правдой.

— Хенли!

— Мистер Мейн, — возразил старший клерк, — я там был! Алан Хенли умел, когда хотел, быть незаметным. Однако его сильный, решительный характер все равно брал свое. Из-за лампы показалось его широкое лицо с густыми рыжеватыми бакенбардами; карие глаза сверкали.

— Раз я там был, а я ведь там был… — В его кулаке перо показалось очень маленьким. — Я должен был видеть все, о чем они говорят. Если пистолет выпал из муфты леди, а суперинтендент Чевиот спрятал его под лампу, как я мог ничего не заметить?

— Мог. — Хогбен, потерявший было дар речи, разгорячился. — И я скажу тебе почему, канцелярская крыса! Ты находился к ним спиной. Ты переворачивал убитую на спину, лицом вверх. Разве не так, малый? Да или нет?

— Да или нет, Хенли? — спокойно повторил мистер Мейн. На лбу мистера Хенли заблестели капельки пота.

— Возможно, — признал он, — чего-то я и не заметил. — Он кивнул в сторону едва не лишившейся чувств Луизы Тримейн. — Но ведь молодая леди говорит, что леди Дрейтон не стреляла из муфты! Да я ведь за ней наблюдал! И в муфте не было дыры от пули. Значит, она не могла стрелять.

— А что, если, — тихо спросил мистер Мейн, — она быстро отвернула край муфты, вот так… — он показал, — и выстрелила, чтобы на муфте не осталось следов пороха?

— Я…

— Вы могли бы присягнуть, Хенли, что такое невозможно?

Хенли начал медленно подниматься, опираясь на свою толстую палку из черного дерева. Но споткнулся и чуть не упал. Глаза его забегали, а потом уставились в пол.

— Ну… — нерешительно начал он.

— Значит, не могли бы? — не отставал адвокат.

— Нет, сэр, не присягнул бы, потому что…

— Значит, ваши показания не имеют ценности. Вам предстоит написать всего полдюжины строчек. Садитесь, мой добрый Хенли, и заканчивайте скорее.

Легкая улыбка, исполненная невыразимого превосходства, искривила губы Хогбена, когда старший клерк неуклюже опустился на стул. Но тут полковник Роуэн вдруг поднял руку.

— Тише! — приказал он.

Несколько минут никто не произносил ни слова. Воцарилась абсолютная тишина, если не считать пера мистера Хенли, которое настойчиво царапало по бумаге. Луиза Тримейн закрыла лицо руками. Полковник Роуэн прислушался, пытаясь уловить далекий слабый шум. Затем он взял со стола колокольчик, издававший резкий металлический звук, и позвонил.

Дверь в коридор немедленно открылась, и на пороге показался сержант с бляхой номер 9 на воротничке.

— Сержант! — обратился к вошедшему полковник Роуэн. — Каковы последние известия от… относительно беспорядков на Парламент-стрит?

— Сэр! — отсалютовал сержант. — Пока мятежа нет, сэр. Но толпа все прибывает. И дело тут…

— В чем? Продолжайте!

— Сэр, дело не только в том малом, портном Пиннере. У них там еще с полдюжины говорунов. Как только наши убеждают одного заткнуться, тут же выскакивает другой, а народ освещает их факелами.

— Кто там присутствует, сержант?

— Инспектор Блейн, сэр. И сержант Кроссли тоже, и его констебли — с десятого по девятнадцатый номер. Сэр, из палаты общин жалуются.

Тут вмешался мистер Мейн:

— Говорю вам, Роуэн, мы не можем послать туда больше людей!

— Из нашего отделения возможно, — холодно улыбнулся полковник Роуэн. — Но с вашего позволения, Мейн, в отделениях "В" и "Г" имеется еще восемнадцать человек. Сержант! Они могут присоединиться к остальным. Никакого насилия, пока оно не станет неизбежным.

— Есть, сэр!

— Сержант! — снова вступил в разговор мистер Мейн. — Когда выполните приказ, будьте любезны, выйдите на улицу и приведите двух свидетелей. Они должны будут подтвердить показания, данные под присягой. Сойдут любые прохожие.

— Слушаюсь, сэр.

Из коридора донеслись топот и голоса. Очевидно, полиция в эту ночь развила бурную деятельность. Не прошло и минуты, как из-за плотно задернутых штор послышался цокот копыт и скрип колес. Во двор заехала карета и остановилась у дома.

Вскоре сержант номер 9 доставил двоих свидетелей. Одним оказался потрепанный субъект в мятой белой шляпе, другим — сморщенный пожилой джентльмен, который направлялся в клуб «Атенеум». Вид у обоих был совсем не радостный.

— Джентльмены, джентльмены, — поспешил успокоить их мистер Мейн, — не волнуйтесь. Я задержу вас всего на минуту… Вы дописали, Хенли? Хорошо. Очень прошу вас, уважаемые господа, удостоверить подлинность данного документа — расписаться на обоих экземплярах. Капитан Хогбен?

Хогбен нацарапал подпись с размашистой завитушкой. Следом за ним расписались и остальные. Копии запечатали и удостоверили, и свидетелей из полицейского управления выпроводили столь же бесцеремонно, как и доставили туда. Ричард Мейн срыл.

— Едва ли это важно, — продолжал он, — но могу ли я, мисс Тримейн, попросить вас дать капитану Хогбену вашу муфту?

— Мою муфту? — удивилась Луиза.

— Да, прошу вас. Пусть он покажет нам, как леди Дрейтон держала муфту — как отвернула край, чтобы выстрелить.

— Да! — послышался вдруг новый голос. — Ради всего святого, пусть покажет!

Голос был негромким, даже наоборот, почти тихим, даже слишком тихим и даже каким-то сдавленным.

На пороге стоял суперинтендент Джон Чевиот.

Лицо его было бледно, зубы стиснуты; он разжимал их, только когда говорил. Под плащом он был одет в черное, как и Хогбен, за исключением испачканной белой сорочки и золотой цепочки для часов с печатками. В руке он держал зеленый бювар.

Его тихий, почти дружелюбный голос прозвучал так зловеще, что у всех присутствующих по телу пробежал холодок. Луиза Тримейн даже вскрикнула.

За спиной Чевиота стояла Флора Дрейтон, а за ней — сержант Балмер. Чевиот с поклоном пропустил Флору вперед и поставил для нее стул недалеко от Луизы. Слегка кивнув всем присутствующим, Флора села. Она была еще бледнее, чем Чевиот, однако держалась спокойно, высоко подняв голову.

Чевиот подал какой-то загадочный знак сержанту Балмеру, который, кивнув, закрыл дверь. Затем тихо пересек комнату и подошел к столу, за которым сидел мистер Мейн. Среди груды бумаг там до сих пор лежал, словно злая усмешка, пистолет полковника Роуэна с серебряной рукояткой.

С гримасой отвращения, не говоря ни слова, Чевиот переложил пистолет на конторку старшего клерка, а на место пистолета поставил зеленый бювар.

Тишину нарушил, наконец, Ричард Мейн.

— Вы пришли довольно поздно, мистер Чевиот, — заявил он.

— Да, сэр. Совершенно верно. Но одному субъекту очень хотелось, чтобы я вовсе не приходил!

Он повернулся и посмотрел на Хогбена. Хогбен рассмеялся ему в лицо. Такое наглое поведение дисгармонировало со спокойной выдержкой двух комиссаров полиции.

— Позвольте заметить, мистер Чевиот, — напомнил Мейн, — что довольно смело с вашей стороны было обещать доставить нам убийцу мисс Ренфру к восьми вечера.

— Я так не думаю, сэр. — Чевиот снял плащ, шляпу и аккуратно положил их на стул. Затем вернулся к столу. — И потом, сейчас только без четверти семь.

— Мистер Чевиот! — не выдержал полковник Роуэн; в голосе его послышались едва ли не умоляющие нотки. — Капитан Хогбен сделал заявление под присягой, подписанное и засвидетельствованное…

• Предыдущая
• 50/58
• Следующая