Огонь, гори! - Карр Джон Диксон - Страница 28
- Предыдущая
- 28/58
- Следующая
— Официально — нет, — согласился он. — Но иначе расследование застопорится. У меня сильные подозрения, основанные на опыте, о котором я не решаюсь вам поведать…
— Короче говоря, вы просто гадаете?
— Нет, я полагаю! Как только мы узнаем имя мужчины, принесшего брошь, он в наших руках.
— Возможно… возможно, вы и правы. Но если отвлечься от ваших личных предположений, вы уверены в своих умозаключениях?
— Нет! Нет! Нет! — Лицо у Чевиота побледнело. — На это способен лишь самоуверенный маньяк наподобие покойного генерала Бонапарта! Не правда ли, полковник Роуэн? Мистер Пиль? Я лишь могу присягнуть, что, скорее всего, так оно и есть. Дело слишком сложное. Несмотря на все мои предположения, убийца может оказаться даже женщиной!
— Женщиной?! — повторил мистер Пиль. Тут кто-то громко постучал в дверь.
На проге показался низкорослый, но широкоплечий и крепко сбитый сержант с бляхой номер 13; его румяное лицо и веселые глаза очень понравились Чевиоту. Сержант обращался к полковнику Роуэну, однако его взметнувшаяся к виску рука салютовала одному Чевиоту.
— Дама хочет видеть суперинтендента, сэр!
— Дама? — Полковник Роуэн окинул огорченным взглядом засыпанный пеплом пол и общий беспорядок в кабинете. — Невозможно, сержант Балмер! Нам негде ее принять!
Сержант Балмер оставался невозмутимым.
— Ее имя мисс Луиза Тримейн, сэр. Она говорит, у нее есть важные сведения о какой-то мисс Ренфру. Однако она не будет разговаривать ни с кем, кроме суперинтендента, причем наедине.
Полковник Роуэн погасил сигару о край стола, взметнув фонтан искр, и бросил ее в фарфоровую плевательницу.
— Мистер Пиль, — обратился он к министру внутренних дел. — Вам предстоят дела государственной важности. Мы… не можем принять молодую даму в моей квартире наверху. Но мы с мистером Мейном можем удалиться туда, в то время как мистер Чевиот примет ее здесь. Вы, сэр, несомненно, захотите нас покинуть?
Мистер Пиль осторожно, словно римский император, водрузил на голову бобровую шляпу.
— Да, полковник, мне следовало бы удалиться, — нараспев произнес он. — Но будь я проклят, если уйду! Ваши проклятые рассуждения на тему «кто убил и почему» заставили меня забыть о государственных делах! Оставляю дело на вашу ответственность, однако пойду с вами.
Через три секунды полковник увел адвоката и министра. В полутемном коридоре маячил сержант Балмер, за спиной которого виднелась длинная фигура красноносого инспектора Сигрейва. Приоткрыв дверь, Чевиот шепотом обратился к ним:
— Инспектор! Сержант! Свободны ли вы вечером от службы? Сможете сопровождать меня… скажем, между половиной одиннадцатого и часом ночи? Накроем один притон.
Они не просто согласились; их лица просияли.
— Отлично. Сумеете освободить для задания шестерых констеблей? Вот и хорошо.
— Выбрать парней покрепче, сэр? — прошептал инспектор Сигрейв.
— Да. Мне нужны те, кто хорошо лазает. Парни, которые могут быстро и ловко взобраться на крышу или спрятаться за трубой, как настоящие взломщики.
— Есть у нас такие, сэр, — ответил инспектор, прикинув что-то в уме. — Именно такие, как вам нужно. Между нами, не хотелось бы признаваться, но они и в самом деле в разное время были взломщиками.
— Еще лучше! Позже мне нужно будет еще кое о чем с вами поговорить. А теперь просите даму.
Чевиот безуспешно помахал руками в воздухе, пытаясь разогнать табачный дым. Затем поднял створку окна, но, поскольку нечем было ее укрепить, снова опустил. Вошла Луиза.
Он уже решил, что ей девятнадцать или двадцать лет. На ней был синий тюрбан и белый плащ с короткой белой пелериной с синей каймой, а под плащом — платье с пышными рукавами и длинной пышной юбкой. Она вскинула на Чевиота светло-карие глаза, и он почувствовал: Луиза могла бы вскружить ему голову, будь он на десяток лет помоложе.
Поскольку Чевиот предпочитал более зрелых женщин, вначале он обращался с мисс Тримейн покровительственно-добродушно, словно старый дядюшка. Она угадала его отношение, и оно ей не понравилось. Заметив недовольство девушки, суперинтендент превратился в галантного кавалера, к полному восторгу Луизы.
— Мисс Тримейн, для меня величайшее удовольствие видеть вас, — заявил он, отряхивая своим огромным носовым платком подбитое красной материей сиденье кресла и лишь вздымая в воздух облако пыли. — Прошу вас, садитесь, пожалуйста!
— О, спасибо!
— Ммм… боюсь, что здесь несколько…
Луизу нисколько не смущали грязь и беспорядок; наоборот, казалось, ничего другого она и не ожидала. Но она скромно потупила взор и испуганно посмотрела в окно.
— Простите, пожалуйста, мою смелость, мистер Чевиот. Но мне очень нужно было вас увидеть. Я даже вынуждена была обмануть папу. Мистер Чевиот, ну почему отцы так легко раздражаются по любому поводу?
Чевиот с трудом удержался, чтобы не ответить: все дело в том, что отцы в данном возрасте слишком много пьют и помыкают домашними, требуя полного подчинения.
— Мне это не приходило в голову, мисс Тримейн. Но они все такие, правда?
— Во всяком случае, мой. Пока мы ехали через Вестминстер, папочка ужасно ругал портного…
— Кого?!
— Вестминстерского портного. Папочка говорит, этот портной подожжет дом, или начнет мятеж, или еще что-то — и все из-за избирательной реформы. Мы… ехали за каретой капитана Хогбена, потому что капитан Хогбен хотел, чтобы мы увидели, как он вас выпорет. Только все произошло совсем не так, да? — Тут Луиза повернулась к Чевиоту, посмотрела ему прямо в глаза и заявила: — По-моему, это было чудесно.
Чевиоту показалось, что его задела стрела Амура. Он тяжело вздохнул. Суперинтендент еще не привык к поведению женщин девятнадцатого века. Однако оно ему очень нравилось.
— Ммм… спасибо.
Луиза немедленно вспыхнула и отвернулась. Но, почувствовав себя увереннее, затараторила, как раньше:
— Папочка просто разбушевался! Но конечно, он был по-своему прав. Он кричал про вас всякие нехорошие слова, намекал, чтобы вы убирались к… «Видел я в жизни драки, — это его слова, — но никогда не видел такого бойца, и ч, меня п., если я могу понять, как ему, ч, п., это удалось!» Видите ли, папочка разозлился, потому что он хочет, чтобы я вышла замуж за капитана Хогбена…
— И вы выйдете за него, милая мисс Тримейн?
— Если бы это зависело от меня, нет! — вскричала Луиза, негодующе вскидывая голову. — Но о чем я… Папочка был так раздосадован, что вынужден был остановиться у своего клуба, а меня оставил у входа, на улице. Я подбежала к карете и велела Джобу везти меня сюда.
— Вы, кажется, хотели что-то мне сообщить?
— Да, да, да! О боже! Я должна сообщить вам две ужасные вещи. Я хотела сказать вам еще вчера ночью, но с вами рядом была Флора Дрейтон… — Она осеклась.
— Да, — кивнул Чевиот, глядя в пол.
От стройной девушки в синем тюрбане исходили волны страха и нерешительности. И хуже всего было то, что ее страх и нерешительность были связаны с ним.
— Я хотела сказать вам, — она дрожала, но голос ее звучал звонко, — об… о том самом мужчине.
— О каком мужчине?
— О любовнике Пег Ренфру, — ответила Луиза. — Говорят, она его просто обожала. Она настолько обожала его, что иногда ненавидела. Вы можете ее понять?
— Да, наверное.
— А я вот не могу. Но говорят, — с потрясающей душу откровенностью продолжила Луиза, — Пег воровала для него деньги и драгоценности, чтобы он мог играть в азартные игры. Она находилась в ужасно трудном положении: бедная родственница, во всем зависела от леди Корк. Пег думала: если леди Корк когда-нибудь узнает, она выгонит ее из дома. И вот несколько дней назад она решилась.
Чевиот кивнул, не поднимая головы.
Тонкие лодыжки Луизы во французских шелковых чулках дрожали. Ее туфельки из синей марокканской кожи были в грязи, так как ей пришлось пробежать через двор.
— Пег было трудно, ужасно трудно! Она, говорят, сказала ему, что больше не украдет для него ни гроша, ни единой безделушки. А если он ее заставит, сказала она, она во всем признается леди Корк и всем остальным. А тот человек (о, простите, я только пересказываю сплетни!) — у него ужасный характер. — Луиза, сама того не желая, говорила все громче и громче. — Он пригрозил ей: если она скажет кому-нибудь хоть слово, он ее убьет. И он застрелил ее. Ведь так все и было, правда?
- Предыдущая
- 28/58
- Следующая
