Огонь, гори! - Карр Джон Диксон - Страница 15

• Предыдущая
• 15/58
• Следующая

— Ответьте мне, леди Корк!

— Молодой человек, вы что же, угрожаете мне?

— Нет, мадам. Но если вы не ответите, мне придется сделать вывод о том, что вы действительно подозреваете мисс Ренфру — и ведете себя соответственно.

Леди Корк изумленно воззрилась на него.

Чевиот был уверен, что лицо ее выдает правду. Он готов был поклясться, что она вот-вот ответит: «Да», однако неожиданно старуха передумала. Она шумно втянула носом воздух, повернула ручку — послышался щелчок — и вышла.

Отчаявшемуся Чевиоту оставалось только следовать за ней.

Леди Корк не удостоила взглядом ни Флору, ни мистера Хенли, которые застыли в тех же позах, в каких их покинул Чевиот. Некоторое время тучная, приземистая старуха, моргая, смотрела на тело Маргарет Ренфру.

— Бедняжка, — проворчала леди Корк и тут же поспешила к бальной зале. Она повернула ключ в замке, вошла и закрыла за собой двери. Невнятный гул голосов сменился журчанием, а потом вдруг раздался взрыв аплодисментов.

— Ну вот! — произнес Чевиот, обращаясь к Флоре. — Посмотрим, что можно сделать.

При обычных обстоятельствах он ни за что не позволил бы перемещать труп. Он велел мистеру Хенли перевернуть тело только для того, чтобы отвлечь внимание старшего клерка и спрятать еще теплый пистолет, из которого недавно стреляли.

Однако то, что труп двигали, дела не меняло. Маргарет Ренфру сильно ударилась об пол. Очертания ее тела, включая положение рук и ног, отпечатались на пыльном ковре. Снова перекатив ее на живот, он без труда разместил ее так, как она лежала.

И тут Чевиот со всей ясностью осознал собственную беспомощность.

Тело нет возможности сфотографировать. У него нет ни мела, ни лупы, ни рулетки. Однако главное даже не отсутствие определенных предметов — их худо-бедно еще можно чем-то заменить.

В 1829 году не было ни одного эксперта-баллистика, способного с точностью сказать, что пуля выпущена именно из данного гладкоствольного оружия. Даже допустив, что Флора невиновна, а пистолет попал к ней вследствие несчастного стечения обстоятельств, он ни за что не определит, из какого пистолета стреляли.

Отпечатки пальцев, на которые Чевиот возлагал столько надежд, предлагая опыт полковнику Роуэну и мистеру Мейну, в данном случае также были более чем бесполезны: если не считать слуг, например Соланж, и себя самого, мистера Хенли и леди Корк, все остальные были в перчатках.

Преимущества, даруемые техническим прогрессом, таяли на глазах. Оставалось надеяться лишь на собственные мозги.

— Мистер Хенли! — Чевиот оглянулся, прикидывая расстояние на глаз. — В вашем бюваре, случайно, не найдется мела?

— Мела, мистер Чевиот? — изумился старший клерк, отступая на шаг. — Простите, сэр, на что вам мел?

— Чтобы очертить контуры тела. Мы не можем вечно держать труп здесь.

— А! — облегченно вздохнул мистер Хенли, радуясь, что слышит разумные слова. — У меня есть уголек… может, он сойдет?

— Да! Спасибо! Ковер достаточно светлый, рисунок будет виден. Если не возражаете, передайте мне ваш бювар. Я должен сам все измерить и зарисовать.

Целых десять минут мистер Хенли и Флора, которая находилась на грани истерики, наблюдали за его быстрыми, профессиональными действиями. Для измерения расстояний

Чевиот воспользовался собственным большим шелковым носовым платком. Он ползал по полу — от трупа к стене и назад. Голоса в бальной зале звучали все громче и громче. Чевиот снова испугался. Перо царапало по плохой бумаге; чернила оставляли кляксы. В 1829 году еще не изобрели промокательной бумаги, а о песке он попросту позабыл.

— По-моему, все, — наконец объявил Чевиот, возвращая клерку бювар и помахивая листом бумаги в воздухе, чтобы просушить чернила. — Мистер Хенли, очень не хочется утруждать вас, но вы прибыли верхом. Не могли бы вы съездить за врачом? Любым, но лучше хорошим.

— Мистер Чевиот! Дама мертва! Ни один врач не сумеет ее воскресить.

— Да. Но он сумеет вынуть пулю и скажет мне, откуда стреляли.

— П-простите, сэр…

— Послушайте меня! — потребовал Чевиот, глядя прямо в большие воловьи глаза мистера Хенли. — Мы с вами пришли к выводу, что леди Дрейтон не стреляла.

— Да! Верно.

— Далее вы заметили, — мягко продолжал Чевиот, — что никакого оружия у леди Дрейтон нет.

— Снова верно.

— Отлично. — Взглянуть на Флору он не осмеливался. — Но в галерее нет оружия. Я только что все обыскал. Далее, обратите внимание на положение тела мисс Ренфру. В нее стреляли сзади. Все произошло на наших глазах, мы это знаем. Как видите, она лежит на середине ковра, лицом к лестнице, на довольно значительном расстоянии от всех дверей, выходящих в галерею.

— Ага! Значит…

— Вероятно, одну из дверей быстро открыли и тут же снова закрыли.

— Но вы ведь сказали, что…

— Я помню, что я говорил. Мне до сих пор кажется, что ни одна дверь не открывалась. И тем не менее, если не допустить такой возможности, остается поверить в чудеса, магию или колдовство.

— Осторожнее, сэр! Осторожнее! Колдовство, возможно, и существует, хотя и говорят, что это враки.

Пропустив последнее замечание мимо ушей, Чевиот шагнул вперед.

— Вы спрашиваете, на что нужен врач? Извлекши пулю, врач может сказать, направлен был выстрел прямо или по диагонали. Если по диагонали, то откуда стреляли — справа или слева. Вы понимаете, насколько это важно? Мы узнаем, где стоял убийца.

— Ах-ах-ах! — прошептал мистер Хенли, распрямляя спину. — Сэр, прошу прощения. Теперь-то я понимаю: в полиции служить — не только пятерней махать да выбивать правду из воришек. Напрасно я отрывал вас от дела, мистер Чевиот, больше я ни секунды лишней не потрачу. Бегу за врачом! — И старший клерк, с достоинством склонив свою лысеющую голову, развернулся и заковылял к лестнице.

Чевиот некоторое время смотрел ему вслед.

Он помнил, что выражение «пятерней махать» в то время обозначало «работать кулаками». Он много читал, был более-менее в курсе тогдашнего политического положения и, в общем, разбирался в выражениях, присущих только что образованной столичной полиции, однако не испытывал иллюзий и понимал, что не сможет понять все тонкости старого жаргона.

Оставалось лишь с трудом продвигаться вперед, расследуя преступление, кренясь под тяжким бременем, которым нагрузили его случай и время.

Он нагнулся, подсунул руку под плечи Маргарет Ренфру, другой подхватил ее под колени и поднял.

— Флора! — отрывисто позвал он. — Нам надо куда-то ее перенести.

Флора собиралась что-то сказать, но передумала. С муфтой, болтающейся на правой руке, она побежала вперед и открыла дверь, ближайшую к лестнице.

Чевиот направился было туда, но остановился и обернулся.

Из бальной залы доносился все усиливающийся шум. Леди Корк не сможет удерживать гостей долго. Вряд ли кто-то из гостей, высыпавших в галерею, заглянет под основание лампы и найдет спрятанный там пистолет. И тем не менее…

Собрав все силы, не выпуская трупа, он одной рукой поднял лампу и вынул из-под нее маленький пистолет с золотой ромбовидной пластинкой на деревянной рукоятке, на которой были выгравированы инициалы «А.Д.».

Сунуть пистолет в карман он не мог — пришлось бы опустить на пол труп. Он и так едва не выронил его; лицо мертвой женщины прижалось к его щеке, и он ощутил неприятный холодок.

Флора облизала пересохшие губы. Она была так же бледна, как и мертвая мисс Ренфру. Хотя ее густые золотые волосы не растрепались, она судорожно поднесла обе руки к ушам, словно поправляя прическу.

Чевиот быстро последовал за ней. За дверью оказалась столовая. По обоим концам длинного обеденного стола в стиле чиппендейл, отполированного до блеска, стояло по массивному серебряному канделябру на семь свечей. Свечи были зажжены давно, о чем говорили застывшие капельки белого воска. Огоньки трещали, отбрасывая тени на стены большой комнаты.

— Джек! Что ты делаешь?

— Кладу тело на стол. Сегодня здесь есть не будут. Запри дверь.

• Предыдущая
• 15/58
• Следующая