Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности - Мур Кэтрин Люсиль - Страница 51

Несколько человек в толпе глянули на дьявола с любопытством, но никто из них не выказал чрезмерного интереса. Большинство, вероятно, приняли его за переодетого служителя, а те, кому доводилось видывать его во плоти, то ли попривыкли к зрелищу, то ли посчитали данное явление при данных обстоятельствах вполне уместным. Никого оно в общем-то особенно не взволновало.

— Прочь с дороги! — сказал Фенвик. — Я решился.

— Вы мухлюете, — жалостно пробормотал дьявол. — Я вам этого позволить не могу.

— Сам смухлевал, — напомнил ему Фенвик. — Попробуй останови меня…

— И остановлю, — заявил дьявол, вытянув свои когтистые лапы.

Фенвик расхохотался.

— Я же теперь закрытая система. Ты мне ничего не можешь сделать. Вспоминаешь?..

Дьявол заскрежетал зубами. Фенвик оттолкнул зловещую фигуру и двинулся вперед. За своей спиной он услышал:

— Ну ладно, Фенвик. Вы победили.

Фенвик обернулся и облегченно вздохнул:

— Так вы вернете мне мою душу?

— Я верну вам то, что взял в качестве залога, только вам это наверняка не понравится…

— Давайте ее сюда, — сказал Фенвик. — Я не верю ни единому вашему слову.

— Я отец лжи, — заметил дьявол, — но на этот раз…

— Нечего, нечего, — перебил его Фенвик. — Отдавайте мою душу!

— Только не здесь. Здесь мне очень неудобно. Следуйте за мной. Да не бойтесь вы, я просто хочу перенести вас в вашу собственную квартиру. Мы должны остаться одни…

Он поднял лапы и очертил вокруг себя и Фенвика коробочку — четыре стены в эскизе. В тот же миг исчезли напирающая толпа, шум, крики и вокруг поднялись стены роскошной квартиры. Слегка запыхавшись, Фенвик пересек знакомую комнату и выглянул в окно. Не оставалось сомнений, он был дома.

— Это ловко, — поздравил он дьявола. — А теперь, отдавайте мою душу…

— Я отдам лишь то, что забрал. Никакого нарушения контракта не было, но раз уж мы условились… Но предупреждаю вас по чести: вам это вовсе не понравится.

— Нечего тут темнить, — отрезал Фенвик. — Вы же нипочем не сознаетесь, что смухлевали…

— Я вас предупредил, — сказал дьявол.

— Давайте ее сюда!

Дьявол пожал плечами. Потом он засунул лапу себе в грудь, пошарил там, приговаривая: «Я эту штуку спрятал, чтоб не испортилась», — вынул плотно сжатый кулак.

— Повернитесь, — приказал дьявол.

Фенвик повернулся. Он почувствовал, будто прохладный ветерок повеял от затылка через голову…

— Стойте спокойно! — прикрикнул дьявол у него за спиной. — Это займет минуту-другую. Знаете, Фенвик, вы дурак. Я рассчитывал на лучшее развлечение, а то ни за что не стал бы тратить время на этот фарс. Мой бедный глупенький друг, не душу я у вас забрал, а, как и говорил вам, лишь некоторые подсознательные воспоминания…

— Тогда почему же, — спросил раздраженно Фенвик, — я не в состоянии наслаждаться своим бессмертием? Что же это за капкан, останавливающий меня на пороге всего, что бы я ни задумал? Мне надоело быть божеством, если бессмертие остается единственным моим достоянием, если я не получаю настоящего от него удовольствия…

— Да не шевелитесь вы! — сказал дьявол. — Ну, так вот. Дорогой мой Фенвик, никакой вы не бог. Вы самый обыкновенный ограниченный человек. Собственная ограниченность — вот и все, что стоит у вас на пути. Да вы и за миллион лет не стали бы ни великим музыкантом, ни великим политиком и никаким другим великим из ваших грез! Нету в вас этого, просто нет, и бессмертие тут совершенно ни при чем. Как ни странно… — Дьявол сокрушенно вздохнул. — Как ни странно, те, кто заключает сделки со мной, никогда не способны воспользоваться тем, что я им даю. Наверное, все дело в том, что это свойство посредственности — надеяться получить что-нибудь за так, задаром. Вы, дорогой мой, совершеннейшая посредственность…

Прохладный ветерок прекратился.

— Ну вот и все, — заметил дьявол. — Вот я и вернул вам все, что взял. По фрейдистской терминологии, это всего лишь ваше супер-эго, ваше «сверх-я»…

— Мое «сверх-я»? — откликнулся Фенвик, оборачиваясь. — Я что-то не…

— Не понимаю? — закончил за него дьявол и вдруг широко осклабился. — Еще поймете. Это структура раннего познания, встроенная в ваше подсознание. Она направляет ваши импульсы по каналам, приемлемым для общества. Другими словами, мой бедный Фенвик, я только что вернул вам вашу совесть. Отчего же, как вы считаете, вам было так легко и беспечно все эти годы?..

Фенвик сделал вдох, собирался ответить — и не успел.

Дьявол испарился. Он, Фенвик, был в комнате один.

Впрочем, нет, не совсем один. Над камином висело зеркало, и в этом зеркале он увидел свои испуганные глаза. Какое-то мгновение — и «сверх-я» возобновило в его сознании прерванную на многие годы работу.

Подобно карающей деснице, на Фенвика обрушилась, потрясая и сокрушая, память обо всем, что он совершил. Он вспомнил все свои преступления. Все до единого. Каждый свой непростительный шаг, каждый бесчеловечный поступок за последние двадцать лет.

Ноги под ним подкосились. Мир померк с заунывным воем. Вина свалилась ему на плечи грузом, под которым он еле мог устоять. Все, что он наблюдал, все, что совершил за годы, когда беззаботно сеял зло, собралось в жуткие образы, сокрушало мозг громами, испепеляло молниями. Нестерпимые муки совести клокотали в душе, разрывали ее на части. Он поднял руки к глазам, чтобы отогнать видения, но не мог, не мог отогнать память…

Он повернулся и, шатаясь, ринулся к дверям спальни. Рванул их на себя. Чуть не падая, вбежал в комнату, сунул руку в ящик. Вытащил пистолет. Поднял к виску…

И за его спиной вырос дьявол.

В уютной квартире на двенадцатом этаже небоскреба, возвышавшегося над оживленными улицами Сентрал-Парк Уэст, было спокойно. Венецианские стекла приглушали свет. На стенах висели картины, на полу лежал ковер приглушенных тонов, а в руке Хаггарда янтарно поблескивал графин с виски. Мужчина с иронией разглядывал мебель, думая, что она совершенно не подходит для черной магии.

Он налил виски Стоуну; тот минуту назад ворвался в квартиру и теперь нервно выдыхал табачный дым. Молодой адвокат наклонился вперед и принял стакан.

— А ты не пьешь, Стив?

— Сегодня вечером нет, — ответил Хаггард с кривой улыбкой. — Пей до дна.

Стоун повиновался, потом поставил стакан и открыл портфель, который держал на коленях. Вынув плоский прямоугольный пакет, он подал его собеседнику.

— Вот книга, которую ты искал. Хаггард, не вскрывая пакета, осторожно положил его на сервировочный столик рядом с термосом.

Странный внутренний холод исходил от Стивена Хаггарда. Он владел рекламным агентством, но его, похоже, не касались трудности, то и дело встававшие перед коллегами. Этот тридцатичетырехлетний мужчина с тонкими губами и неизменно спокойным взглядом черных глаз невозмутимо шагал по жизни. Казалось, он защищен футляром из неизвестного вещества, сочетающего свойства льда и железа.

Стоун, наоборот, так и лучился теплом и весельем. Он был высоким и сильным мужчиной, чуть моложе хозяина, и искренность была не то чтобы написана, а крупными буквами напечатана на его симпатичном лице.

— Они едва отдали мне эту книгу, даже когда я показал им твое письмо, — сказал он.

— Вот как? — бросил Хаггард. Удобно развалившись в кресле, он наслаждался сигаретой и, казалось, совершенно расслабился. — Этот антиквар может достать что угодно, но мне пришлось ждать несколько месяцев, пока он выполнит заказ. Спасибо, что ты ее забрал.

— Не за что. — Стоун улыбнулся, хотя лицо его выражало беспокойство. — Я быстро обернулся, правда?

— Я долго ждал эту книгу. А нужно было достать…

— Хаггард заколебался и повернул голову в сторону термоса. — … еще кое-что. — Он встал, словно желая предупредить новые вопросы, и сказал: Посмотрю, готова ли Джин. Она готова часами вертеться перед зеркалом.

— Как и все женщины. — широко улыбнулся Стоун.