Путь к любви - Картленд Барбара - Страница 12

• Предыдущая
• 12/28
• Следующая

– Со мной ей будет хорошо, – ответила няня. – Я за ней присмотрю.

– Им это может не понравиться, – почти прошептал Хаттон.

– Поскольку его светлость распорядился принять ее на работу, они ничего не смогут сделать. Не волнуйтесь, мистер Хаттон. Предупредите лишь, что мисс Грейем будет кушать наверху, вместе со мной.

– И все-таки это странно, – сказал дворецкий, – что он вот так внезапно прислал ее. Ведь за последние полгода мы ни разу не получили от него весточки.

– Ну, не надо так беспокоиться, – улыбнулась няня, – а не то у вас артрит разыграется.

– Но все-таки… как же быть с ней? – с тревогой спросил мистер Хаттон.

– Скажите ей, что мисс Грейем здесь, со мной, и никому не доставит беспокойства.

Поставив сумку на стол, дворецкий озабоченно покачал головой и направился к двери.

Имильда ждала, не скажет ли он ей хоть что-нибудь. Однако старик не проронил ни слова.

Только когда за ним закрылась дверь, няня сказала:

– Вы их ужасно взволновали. Мы не получали известий от его светлости в течение многих месяцев, и вдруг он присылает вас привести в порядок сад лекарственных растений. Ну и задачу же он вам задал!

– Сад в таком плохом состоянии?

– Весь зарос сорняками. Ее светлость в гробу бы перевернулась, если бы знала, что с ним сталось.

Имильда улыбнулась:

– Я была уверена, что мать маркиза с такой же любовью выращивала лекарственные растения, как и моя мама.

При этом Имильда с горечью подумала, что мачеха никогда не проявляла и тени подобного интереса.

Этот участок сада содержался в образцовом порядке, но никто, кроме самой Имильды, за этими растениями не ухаживал, никто не готовил из них лекарства для заболевших жителей деревни, как это всегда делала мама.

– Садитесь, пожалуйста, – вывел ее из задумчивости голос няни. – Думаю, вы выпьете чашечку чая.

– С удовольствием, – ответила Имильда, – если только это не доставит вам слишком много хлопот.

– Я сама завариваю себе чай, не беспокойтесь, – заметила няня. – Прислуга всегда норовит подать мне кофе, потому что он дешевле, но я его не пью.

Имильда улыбнулась. Все это могла бы сказать и ее няня, которая умерла пять лет назад. Имильда до сих пор так грустила о ней, что не могла заставить себя переступить порог детской: воспоминания о няне причиняли боль.

В просторной детской, где она сейчас находилась, было что-то знакомое, домашнее.

В углу сидел большой плюшевый медвежонок.

У одной стены разместился игрушечный форт, на плацу которого выстроились оловянные солдатики.

В детской Имильды вместо форта стоял кукольный дом.

Маркиз-то наверняка играл в солдатиков, когда был мальчишкой. Имильда не сомневалась, что где-нибудь хранятся и игрушечные ружья.

Хотя день выдался теплый, няня затопила камин и поставила на огонь чайник.

Чашки, блюдца и вазочка с бисквитами расположились на комоде.

Когда чайник закипел, няня разлила чай по чашкам, добавила молока и положила сахар, не спрашивая Имильду, какой чай она предпочитает.

– Большое спасибо, – поблагодарила девушка, когда няня подала ей чашку. Бисквиты оказались слоеными пирожными с фруктовой начинкой.

Имильда так проголодалась, что взяла один за другим три пирожных.

– А теперь расскажите мне о себе, – попросила няня. – Не могу передать, как я вам рада. Теперь мне не будет так одиноко.

– Насколько я могу судить, в доме не так много людей, – заметила Имильда.

– Временами бывает очень много, однако не всегда это те люди, которых приятно видеть, – несколько загадочно произнесла няня. – Более того, мисс Грейем, должна вас предупредить, что вы должны делать вид, будто ничего не замечаете, и помалкивать.

Имильда ничего не поняла, но по голосу няни было ясно, что старушка говорит абсолютно серьезно.

– Я сделаю все, как вы скажете, – ответила девушка. – Мне крайне необходимо получить это место.

– Видно, ваши родители умерли, – задумчиво произнесла няня. – Никто не может избежать потерь и одиночества, которое неминуемо за этим следует.

– Я это испытала, когда умерла мама, – сказала Имильда. – Жизнь сразу изменилась и уже никогда не будет такой, какой была раньше.

– Я вас понимаю, – заметила няня, – но вам здесь будет хорошо, если вы не станете ни во что вмешиваться.

Имильда никак не могла понять, на что намекает старушка.

– Какой у маркиза прекрасный дом, – проговорила она.

– Был когда-то, – откликнулась няня. – Он был настолько красив, что со всего графства съезжались люди полюбоваться на него. А ее светлость устраивала вечера, и на них всем было хорошо и весело.

– Для этого и существуют вечера, – воскликнула Имильда.

– Вижу, у нас с вами мысли похожи, – проговорила няня. – Скажу вам еще раз, мисс Грейем, я очень рада, что вы приехали.

Имильда выбрала фамилию Грейем, потому что это была фамилия ее гувернантки.

А на тот случай, если кому-нибудь вздумалось бы спросить ее имя, она решила назваться Милли, сокращенное от Имильды.

– Как жаль, что сейчас мне совсем не о ком заботиться, – заметила няня, тяжело вздохнув. – Я всегда надеялась, что мастер Вулкан женится, и я еще понянчу его сына. Но после того как он отправился на эту ужасную войну, он сильно изменился. Вы сами видите: детская пуста.

– А она такая красивая! – заметил Имильда. – И очень похожа на мою.

– Я с первого взгляда поняла, что вас воспитали так, как положено, – заявила няня. – Вы настоящая леди. Только здесь сейчас, доложу я вам, не место для леди.

– Но почему?

Она очень надеялась, что няня скажет ей правду, но чувствовала, что это вряд ли возможно.

И действительно: няня поспешно проговорила:

– Рано или поздно вы обо всем узнаете, но чем позже, тем лучше. Помните лишь одно: смотрите, но помалкивайте. Больше я вам ничего сказать не могу.

От этих слов любопытство Имильды лишь разгорелось.

Она допила чай, и старушка показала ей ее спальню.

Когда-то, когда маркиз был совсем маленьким, это была его спальня.

Все в этой комнате говорило о том, что ее хозяином был мальчик.

На столе – большие морские раковины, должно быть, найденные на берегу моря.

На стенах – рисунки лошадей: одни явно нарисованные неопытной рукой, другие – профессиональным художником.

Над кроватью – первое ружье и целая коллекция деревянных сабель.

Должно быть, их подарили маленькому маркизу на Рождество и дни рождения.

Кровать была большая и на вид уютная, а это для Имильды было сейчас самым главным.

Сняв амазонку, она надела удобное платье, красивое, но простое, которое она носила еще в школе.

Когда она вернулась в детскую, уже наступило время обеда.

Бросив взгляд на часы, няня сказала:

– Обычно я обедаю в семь часов, но если они задерживаются, обед частенько запаздывает на час, а то и больше.

Имильде ужасно хотелось узнать, кто это «они», но потом она решила, что няня сказала это просто так, не имея в виду что-нибудь конкретное.

И тем не менее девушку все больше и больше разбирало любопытство: что же происходит в этом доме?

Почему в конюшне вычищенные стойла готовы принять лошадей, а самих лошадей нет?

Имильда чувствовала, что должна узнать правду, иначе, терзаясь догадками, не сможет заснуть.

– Наверное, – сказала она, поскольку эта мысль только что пришла ей в голову, – сейчас уже слишком поздно идти в сад?

– Конечно! – воскликнула няня. – Как можно выходить из дому так поздно! Я не допущу, чтобы вы бродили по дому или по саду после шести часов вечера!

– Но почему… – начала было Имильда, но в этот момент открылась дверь, и в комнату вошла женщина лет тридцати пяти – сорока.

На первый взгляд Имильде показалось, что это экономка или старшая служанка.

Когда она подошла ближе, Имильда с изумлением увидела, что щеки женщины нарумянены, губы подкрашены яркой помадой, а ресницы – черной тушью.

– Что здесь происходит? – спросила она, глядя на няню.

• Предыдущая
• 12/28
• Следующая