Новые приключения Незнайки: Снова на Луне - Карлов Борис - Страница 22

• Предыдущая
• 22/100
• Следующая

Мига и Крабс энергично закивали и что-то замычали. Гризль распорядился и подбодрил их словами:

– Просыпайтесь, просыпайтесь же, господа! Вас ждут великие дела!

Выпив по второй чашке, мошенники стали смотреть на Гризля более осмысленно и настороженно.

– Итак, – начал тот без особых предисловий, – ближайшей ночью необходимо выкрасть с макаронной фабрики Скуперфильда некую вещицу. Зная вашу нахрапистость и прыть, я и мой хозяин полагаем, что вы легко справитесь с делом. Как, берётесь?

– Пошел ты к черту, – хмуро ответил Мига. – И ты, и твой хозяин. Сначала рассчитайтесь с нами за прошлое; мы что, даром травили для вас этих учёных ослов, Альфу и Мемегу? А между прочим, у меня здесь уже появились кое-какие долги…

– Полегче на поворотах, – предупредил Гризль, сменив тон. – Сейчас позову собаку, она тебе нос откусит. И вообще, по вам уже давно тюрьма плачет.

– Это по вам тюрьма плачет, – тоже сменил тон Мига, слегка перетрусив. – За насильственное удерживание заложников можно схлопотать такой срок, что не хватит денег на адвокатов.

– А разве вас кто-нибудь удерживает? Идите с миром на все четыре стороны, скатертью дорожка. Только я боюсь, что особенно далеко вы не уйдете, потому что за вами очень быстро приедут. Ведь господин Спрутс, – Гризль сделал страшную паузу, – пока ещё не знает, что вы предлагали моему хозяину травить его порошком. Я даже не уверен, что, узнав об этом, господин Спрутс будет делать официальное заявление в полицию…

Мига и Крабс испугались по-настоящему и даже потеряли дар речи.

– Да, да! Вы собирались травить его порошком и затем грабить! Так-то, дорогие мои. Весь разговор с вашими гнусными предложениями вот здесь! – Гризль поднял над головой коробку с видеокассетой. – Вот здесь все подробности и неопровержимые доказательства вашего гнусного преступления!..

С минуту в воздухе висела звенящая тишина.

– Благодаря исключительной доброте и деликатности моего хозяина, господин Спрутс не знает об этом чудовищном преступлении, которое вы готовили за его спиной. Но как только он узнает, – Гризль снова повысил голос, – разве он не раздавит вас в тот же час, как омерзительных, ядовитых скорпионов, – в тот же час, в ту же минуту, медленно и мучительно?!!

Гризль с силой ударил кулаком по столу.

Мига и Крабс обмякли.

– Вот что, – Гризль опять заговорил спокойно. – Вы сейчас же наденете на себя этот реквизит, – он кивком указал на сваленную на полу кучу тряпья, – и первой же электричкой отправитесь в Брехенвиль. Там вы явитесь на макаронную фабрику Скуперфильда и устроитесь на любую работу в ночную смену. Не будет вакансий, придумайте что-нибудь. А теперь запоминайте главное…

В середине дня на железнодорожную платформу Брехенвиля сошли два ничем не примечательных типа. На первом было коротенькое полупальто грязно-коричневого цвета, на другом – длинный не по размеру клеёнчатый плащ и лыжная шапочка с оторванным помпоном. По их заспанным физиономиям можно было догадаться, что все пять часов езды в электричке они добросовестно проспали.

Разузнав у носильщика, как добраться до макаронной фабрики, они купили себе по свежей булке и, закусывая на ходу, направились вдоль протянувшейся через жиденький лесок узкоколейки в сторону дымящих фабричных труб.

Дойдя по шпалам до железных ворот, они спросили у сидевшего в зелёной будке сторожа, нельзя ли устроиться здесь на какую-нибудь работу. Сторож сказал, что вакансии всегда имеются, потому что платят мало и народ здесь не задерживается.

В конторе Мига и Крабс назвались студентами курсов бухгалтеров и попросили определить их в ночную смену. Начальник смены долго крутил вокруг да около, повторяя, что ночные уборщики в цеху ему, конечно, нужны, да только очень много приходит желающих и не всякому он работу эту доверит…

Тогда Мига напрямую предложил ему половину их ночного заработка, после чего начальник смены в считанные минуты оформил каждого на тридцать фертингов, пятнадцать из которых при утреннем расчёте отходили в его карман.

Ночные уборщики назвались Рохлей и Лопушком, они заступали в полночь и заканчивали работу в восемь часов утра.

Вечер Мига и Крабс скоротали в привокзальном буфете, потягивая яблочную шипучку и закусывая бутербродами. До начала смены была ещё уйма времени, и они старались пить как можно медленнее, специально вооружившись для этого сосательными трубочками, которые предлагались здесь даром.

После того как они выцедили по первой порции, возле них тут же оказалась уборщица с тележкой и забрала стаканы. Сидеть за пустым столом в буфете не принято, поэтому Крабс сходил к стойке и купил ещё по стаканчику.

Пить не хотелось, и они старались тянуть напиток через трубочки как можно медленнее, но ещё медленнее двигались стрелки часов…

Чтобы не привлекать к себе внимания, Мига и Крабс поочерёдно ходили к стойке, покупали яблочную шипучку, а затем молча цедили её за своим столиком.

Буфетчик стал думать, что к нему явились грабители, которые теперь дожидаются закрытия заведения, чтобы потом выхватить пистолеты и забрать выручку. Теперь каждый раз, когда кто-нибудь из этих двоих подходил к стойке, он начинал нервничать и вглядываться в лицо клиента, пытаясь угадать его намерения. Клиенту такое повышенное внимание к себе было явно не по душе: он опускал голову, отводил глаза и делал вид, что утирается носовым платком.

Когда стрелки часов приблизились к одиннадцати, настала пора закрывать буфет, и перетрусивший буфетчик собрался уже было позвать прогуливавшегося по перрону полицейского, подозрительные клиенты вдруг поднялись из-за стола и вышли.

Два десятка стаканов выпитой шипучки давали о себе знать. Мигс и Крабс кое-как брели по тёмной узкоколейке, шипучка то и дело ударяла им в носы, а животы у них раздулись так, что на куцем полупальто Крабса отлетели две пуговицы.

Предъявив разовые пропуска, они беспрепятственно прошли в огромный корпус цеха готовой продукции.

Внутри, под высоченной железной крышей, было темно и гулко. По личному распоряжению Скуперфильда огни во всех помещёниях фабрики гасили на ночь из экономии. По этой же причине никого здесь, за исключением уборщиков и вахтёров, не брали работать в ночную смену, так как за ночную смену полагалось платить вдвое больше.

– Как же мы будем подметать в темноте? – удивились Мига и Крабс, обращаясь к провожатому.

Тот вынул из карманов и вручил им по электрическому фонарику, которые крепились на поясе специальным ремешком. Тут же выяснилось, что за батарейки взимается отдельная плата – по тридцать пять сантиков за штуку. Удивляясь необычайной скупости, вошедшей здесь, как видно, в обыкновение, уборщики уплатили требуемую сумму.

Засветив фонариками, они наконец осмотрелись.

Помещение напоминало по форме гигантский авиационный ангар, по одну сторону которого располагался упаковочный конвейер. Всю остальную площадь занимали громоздившиеся как попало металлические контейнеры, каждый высотой с коротышку. В течение дня движущиеся по конвейеру макароны рабочие укладывали в коробки, запечатывали целлофаном и укладывали в контейнеры. Затем подъёмник в виде огромной электромагнитной шайбы поднимал такой контейнер в воздух и переносил на склад по укрепленным под потолком рельсам. Цех заканчивался огромными воротами, ведущими на склад, в котором начинались рельсы узкоколейки…

– Вот, – указал вахтёр на один из контейнеров, весь чёрный, будто вымазанный сажей. – Вот сюда соберете мусор, а утром откатите его на дрезине в лесок. Мусор там сожжёте, и все дела, понятно? До утра-то управитесь?

Уборщики опустили глаза и увидели, что весь пол усыпан мукой, макаронной крошкой, обрывками бумаги и целлофана. Мигс присвистнул, вглядываясь в темноту показавшегося теперь бескрайним упаковочного цеха.

• Предыдущая
• 22/100
• Следующая