Искатель. 1969. Выпуск №5 - Константинов Лев Константинович "Корнешов" - Страница 32

Уиллис уставился на него в недоумении.

— Я был в седле пять дней, поэтому я день отдохну. К этому времени моя жена встанет, и я снова смогу уехать, И тогда я выеду за тобой. Понимаешь?

— Понимаю, — сказал Уиллис.

— Это хорошая лошадь. — Он похлопал кобылу. — Она отдаст тебе все, что у нее есть, тебе не придется ее слишком подгонять.

Он положил флягу с водой на луку седла и спросил Уиллиса, нужна ли ему какая-нибудь еда.

Уиллис отказался, и они постояли молча.

— Ну, — наконец сказал Уиллис, — я поеду.

Он вскочил в седло и посмотрел вниз на мужчину.

— Я выеду завтра приблизительно в это же время, — сказал ковбой.

Уиллис кивнул головой.

— И не обманывайся на мой счет — я тебя поймаю.

— Я понимаю, — повторил Уиллис.

Он тронул кобылу и двинулся на юг, по направлению к холмам. Обернувшись, он увидел, что ковбой все еще смотрит вслед.

И он знал, что его ждет новая и на этот раз еще более жестокая погоня.

«МОЛВА»[41]

Поздний посетитель сигуранцы был одет подчеркнуто франтовато. Лакированные, не по слякотной погоде, туфли. Темно-серые брюки с острыми, как лезвие бритвы, складками. Щегольское под цвет брюк пальто с широкими квадратными плечами, на голове — шляпа, а глаза неспокойные, бегающие. Когда он вошел в приемную шефа контрразведки, сержант Аристотель, дремавший за столом в кресле дежурного, даже приподнялся от удивления. Ну и щеголь! Прямо со страниц модного журнала. Сюда ли ему? Не перепутал ли он случайно адрес? Тут же сигуранца, а не ресторан «Ша нуар».

— Вам кого? — спросил Аристотель и еще раз придирчиво, как делал когда-то, принимая в комиссионном магазине новую вещь, оценивающим взглядом ощупал стройную фигуру невесть как попавшего сюда франта.

— Мне к господину Харитону, — тихо ответил вошедший.

— Он вызывал вас или… назначил вам свидание? — Последние слова Аристотель постарался произнести как можно мягче, с интимно-вкрадчивой интонацией Харитона, но все равно вышло у него квакающе резко.

— Ни то, ни другое, — ответил посетитель и, сняв шляпу, продемонстрировал сержанту безупречный косой пробор. — Господин Харитон меня не вызывал и свидания мне не назначал.

— Даже так?! Подождите, я доложу о вас. Фамилия?

— Садовой.

…Войдя в кабинет Харитона, Садовой приложил руку с шляпой к груди и почтительно наклонил голову:

— Я к вашим услугам.

— Смотря какие услуги вы предлагаете, — заметил Харитон и, не поднимаясь, жестом пригласил вошедшего сесть у стола в кресло.

— Хорошие услуги, господин следователь, — присаживаясь на краешек кресла, поспешил заверить Садовой. — Курить можно?

Харитон пододвинул посетителю коробку с сигаретами.

— Советы оставили меня для подпольной работы, — начал тот.

— Для подпольной работы! — Харитон откинулся на спинку стула, машинально потянул руку к ящику стола, где лежал пистолет.

Садовой уловил движение офицера и вздрогнул. «А он не из храброго десятка», — отметил про себя Харитон и, выдвинув ящик, достал… зажигалку.

— Именно так: для подпольной работы, — подтвердил Садовой.

— Почему же вы в таком случае пришли сюда?

— Я никогда не разделял идеи большевиков! — произнес Садовой, нервно разминая сигарету.

— Тогда зачем вы согласились остаться в подполье?

— Не по своей воле. Заставили. Вначале я расстроился сильно, а потом, поразмыслив, даже, знаете ли, обрадовался: это же отличная возможность оказаться на вашей стороне!

— Почему же в таком случае вы не пришли к нам сразу?

— Побаивался, что не поверите и вздернете на первом столбе.

— М-да, подобная перспектива у вас была, — усмехнулся Харитон, протягивая Садовому горящую зажигалку. — Вот только не знаю, исчезла ли?

Садовой прикурил и, поблагодарив Харитона, сделал глубокую затяжку.

— Видит бог, мои руки чисты…

— Видит бог или не видит — это еще посмотреть надо, — возразил Харитон. — Как известно, тому, кто запродал душу дьяволу, мечтать об ангельских крыльях нечего.

— Мне кажется, что несколько переиначенный вариант этого изречения будет более точен, — не сводя со следователя настороженных глаз, сказал Садовой. — Во всяком случае, я так думаю…

— Как же звучит он, этот ваш вариант? — поинтересовался Харитон.

— Кто запродал свою душу дьяволу, тот только и может рассчитывать на крылья ангела, — ответил Садовой.

— Гм… любопытно, любопытно… — Харитон ухмыльнулся, покачал головой. — Допустим, я действительно дьявол, а вы кандидат… в рай. Допустим, что я могу выдать вам поношенные, но еще приличные крылья ангела. Допустим, торг состоится… Но если учесть, что крылья одни, а желающих их получить — несколько, то, естественно, сначала я должен узнать, что вы собираетесь дать мне в придачу к своей душе. Вы знаете местных подпольщиков? Их имена, адреса явок?

— К сожалению, нет.

— Так с чем же вы пожаловали?

— Вчера меня предупредили, чтобы я ждал гостей.

— Кого именно?

— Об этом мне не сообщили. Вероятно, связного с инструкциями.

— Почему вы так считаете?

— Потому что пока еще я ничего не сделал, хотя обязан был начать деятельность уже давно.

— Что именно?

— Диверсии.

— Их было немало.

— Я к ним не причастен.

— Доказательства?

— Вы их получите от самих подпольщиков.

— Когда, по-вашему, это случится?

— Все зависит от того, как у нас с вами пойдут дела.

— Когда вы ждете связного?

— Послезавтра.

— Место встречи?

— Ресторан «Ша нуар».

— Время?

— Четырнадцать ноль-ноль.

— Вас кто-нибудь видел, когда вы входили к нам?

— Кажется, поблизости никого не было.

— Дорогу сюда временно забудьте, — посоветовал Харитон. — Мы сами навестим вас.

— Но вы даже не спросили, где я живу.

— Надеюсь, вы сообщите свой адрес, — усмехнулся Харитон. — Ведь разговор наш только начинается. Поэтому есть предложение начать его со стопки хорошего французского коньяка. Не возражаете?

«Наконец-то, — подумал Харитон, внутренне ликуя, — фортуна повернулась ко мне лицом. Наконец-то!..»

После неприятного разговора с Федоровичем прошло около недели, а Яша все никак не мог прийти в себя. Он похудел, осунулся. В душе он считал, что тот обошелся с ним слишком круто и несправедливо. Крайне несправедливо! Конечно, о намеченной операции он должен был поставить Старика в известность. Но не поставил, не посоветовался. И в этом, бесспорно, его большая вина. Но, во-первых, Старика несколько дней не было дома. Где он пропадал, чем занимался, никто не знает. Вернулся он только в то утро, когда у них все уже было решено. Во-вторых, Старик был навеселе и, ни о чем не спросив, ничем не поинтересовавшись, сразу же завалился спать. Поэтому он, Яков, и принял решение не посвящать Федоровича в план операции. Федорович находился в таком состоянии, что мог запретить ее. И запретил бы, непременно запретил, Яша сердцем почувствовал тогда это.

Операция прошла успешно. Одержана еще одна победа. Так что стоило ли Старику устраивать ему баню, стучать кулаками и обзывать его обидными словами? Разве не рискуют они ежедневно, собирая данные о противнике? А операции, которые они провели? Да и эта, последняя. Сколько жизней наших солдат на фронте спасли они, лишив врага боеприпасов! Ведь каждая пуля, мина, каждый снаряд таили в себе смерть…