Адольф Гитлер — основатель Израиля - Кардель Хеннеке - Страница 31
- Предыдущая
- 31/45
- Следующая
13 мая 1939 г. капитан Густав Шредер покинул гамбургский порт на своем теплоходе «Сен-Луи» с 900 еврейскими беженцами на борту, которые купили у одного кубинца кубинские паспорта по 1000 долларов за штуку.
«Вы должны понять, почему так дорого, — объяснял добровольный помощник. — Приходится давать взятки целой банде».
В Гаване капитан Шредер объяснялся с местными властями, пока не пересохло горло, но ничего не помогало — паспорта были фальшивыми. Из Нью-Йорка приехал еврейский адвокат Беренсон с 45.000 долларов для кубинского президента Ларедо Бру, но тот остался на точке зрения закона. Беренсон обратился к президенту Рузвельту с просьбой разрешить отчаявшимся людям, которые снова болтались в море, въезд в США, но президент предложил действовать законным путем, т.е. отказал. Лишь издалека люди, потерявшие надежду, увидели статую Свободы. Хорошо, что они не могли прочесть надпись на ней:
«Пришлите ко мне ваших усталых, ваших бедных. Пришлите ко мне всех бездомных и гонимых».
Шредер повернул свой корабль на Восток, и Европа снова увидела уставших от нее людей, которым не разрешили ступить на землю Америки.
Перед началом войны немцы начали высылать еврейских иммигрантов из Польши через восточную границу. Поляки долго отказывались их принимать и наконец прибегли к бюрократическому трюку: паспорта всех граждан Польши, живших за рубежом, были объявлены недействительными и требующими обновления. Когда польские граждане еврейской веры с надеждой приходили в польские консульства, их ждало горькое разочарование: их паспорта не продлевали, и они через минуту оказывались людьми без гражданства. Однако полиция Гейдриха продолжала их высылать, и польское правительство, обороняясь, пригрозило выслать из Польши всех граждан Германии.
Через год Польша была разбита за несколько недель и разделена согласно договору, заключенному незадолго до начала войны между СССР и Германским рейхом. Адвокат Франк, «полтинник», занимавшийся генеалогией своего фюрера, въехал в краковский королевский замок и вел себя как вице-король. Он именовался теперь генерал-губернатором и рейхсминистром; другие называли его «палачом Польши». Гейдрих и Эйхман вознамерились создать во владениях Франка государство в государстве, еврейское государство в польском теле. Они выбрали для этой цели округ Радом, и Эйхман сформулировал цель так:
«Мы сказали себе: „Вот чем мы располагаем“. А потом мы сказали себе: „Почему бы нам не переселить еще раз поляков, если их уже столько раз переселяли, и отдать здесь большую территорию евреям, так как именно восточные евреи — очень искусные ремесленники, надо лишь дать им возможность заниматься ремеслом. Для евреев из Австрии, Германии, протектората Чехии и Моравии это, плюс сельское хозяйство, могло бы стать возможным решением на некоторое время“.[72]
На некоторое время — это значило тогда: пока Палестина не будет готова к приему евреев.
Прибывшие на место евреи были сразу напуганы словами Эйхмана и других основателей этого удивительного государства:
«Здесь фюрер даровал евреям новую родину. Здесь нет домов, но, если вы их построите, у вас будет крыша над головой. Источники во всей округе засорены, здесь свирепствуют холера, тиф и дизентерия, но, если вы просверлите скважины, у вас будет вода».
После таких устрашающих речей, которые имели мало общего с действительностью, евреев, находившихся в положении полузаключенных, начали настоятельно оттеснять к новой советской границе. Несколько выстрелов в воздух из автоматов произвели впечатление, и через один-два дня те, кто был здоров, двинулись в путь. В занятой советскими войсками части Польши их арестовывали по подозрению в шпионаже и отправляли в сибирские лагеря. После войны немецкие военнопленные имели возможность вспомнить в этих лагерях былые времена с выжившими евреями, которые когда-то жили в Вене или Чехии.
Весной 1940 г. генерал-губернатор Франк узнал, что происходит на этой границе, и возмутился:
«Генерал-губернаторство должно быть очищено от евреев так же, как и рейх».
Он безжалостно выгонял всех туда, откуда они прибыли. Выгнанные из только что построенных ими домов евреи бежали во время войны из Польши в Вену, в чем им помогал Эйхман.
Проще было с немецкими евреями из старых поселений на Рейне, в частности в Сааре и Бадене. После победы над Францией Эйхман погрузил их в товарные поезда и отправил этот человеческий груз через еще одну новую границу, в неоккупированную часть Франции. Здесь евреев тоже не ждали и были рады, когда они при первой возможности садились на корабли и ехали дальше, в Алжир и Касабланку, в северо-западную Африку, где несколько немецких офицеров не столько занимались контролем, сколько наслаждались жизнью.
Несмотря на опасения, что они могут раскрыть политические или военные секреты, правительство рейха продолжало выпускать евреев до зимы 1941-42 годов. В октябре 1941 г. отплыл корабль на Лиссабон, а пути из Польши через Словакию и Венгрию к итальянским и югославским портам до указанного момента тоже были открыты. Через румынские порты и оттуда через Дарданеллы в Средиземное море можно было уехать на протяжении всей войны. Защиту от советских подлодок в Черном море обеспечивал немецкий ВМФ, тральщики которого сопровождали пассажирские суда. Главный раввин Берлина д-р Исаак Гольдштейн, живший во время войны в Румынии, вспоминал:
«Я обязан сказать правду. С разрешения немецкого верховного командования мы отправили на кораблях под защитой Международного Красного креста более 30.000 евреев в Стамбул, откуда большая часть их через Сирию нелегально проникла в Святую землю, несмотря на тогдашние распоряжения англичан».[73]
Болгарский корабль «Струма», который вез евреев в Средиземное море, потерпел бедствие, машины вышли из строя и капитан Горбатенко запросил разрешение у начальника стамбульского порта. Турецкие власти отказали в высадке даже когда узнали, что на борту началась дизентерия. И 24 февраля 1942 г. этот гонимый корабль стал легкой добычей советских торпедных катеров к северу от Босфора. 763 еврея утонули в Черном море, а из четырех спасшихся лишь один дожил до конца войны.[74]
На протяжении всего 1942 года в румынских газетах печатались объявления агентств, предлагавших места на кораблях. В Бухаресте еврейское и правительственное эмиграционные бюро работали в одном здании, на одном этаже.
Министр иностранных дел рейха Риббентроп докладывал:
«Одновременно следует оставить на усмотрение посла в Анкаре фон Папена, если он сочтет это целесообразным уведомить турецкого министра иностранных дел Нумана, что пароход „Тарикс“, согласно имеющимся у нас данным, — это просто грузовое судно, он зафрахтован для перевозки в несколько рейсов 5000 евреев, и что одновременно еврейская сторона ведет переговоры о фрахтовке шведских и иных судов для вывоза 10.000 евреев».
Но Турция и после гибели «Струмы» не была склоны идти навстречу. На запрос, может ли турецкое правительстве разрешить 20.000 болгарских евреев проезд по железной дороге через территорию Турции, был получен ответ:
«У Турции не хватает транспортных средств».
3 августа 1944 г. три корабля, «Морина», «Бульбулы и „Мефкуре“ с еврейскими беженцами на борту вышли из Констанцы. Немецкий сторожевой катер сопровождал их до конца минных заграждений. Ночью их атаковала всплывшая на поверхность советская подводная лодка, с которой расстреливали из пулеметов людей, прыгавших за борт загоревшегося корабля „Мефкуре“. Корабль утонул вместе с несколькими сотнями еврейских беженцев.
«Im Kampfgebiet das Atlantik» by Klaus Bergen, 1941
Эйхман, иерусалимский процесс 1961 года, доказательство Т/37.
Georgette Goldstein-Laczko, «Die Geschichte des Rabbi Goldstein in Berlin», Heos-Verlag Tubingen-Paris 1961, S. 142.
Jurgen Rohwer, «Die Versenkung der judischen Fluchtlings transporter Struma und Mefkure im Schwarzen Meer (Februar 1942, August 1944)», Bernand und Graefe Verlag fur Wehrwesen Frankfurt am Main 1964.
- Предыдущая
- 31/45
- Следующая
