Полураспад - Зорич Александр - Страница 31
- Предыдущая
- 31/73
- Следующая
И тогда слюдяной экран, невесомый, как паутинка, из пассивного «записывающего» состояния переходит в активное, «воспроизводящее».
«А что, если… А что, если зеркало «записало» и нашего вора? Ведь, когда Тигрёнок заступил на вахту, было уже достаточно светло! Могло бы и записать! Качество изображения у зеркала, и это известно каждой собаке, ни к черту. Но с другой стороны, какое такое качество мне нужно? Я же не собираюсь с этой записью на премию «Оскар» выдвигаться в номинации «операторское мастерство»! И по телевизору показывать его откровения не собираюсь!».
Это была неплохая идея. Неясно только было, где взять источник огня.
— Слышь, Тигрёнок, у тебя зажигалка есть?
— Ну… должна быть. — Спасеныш рассеянно похлопал себя по накладным карманам брюк.
— Ты же вроде не куришь?
— Не курю. Но Алёна курила. К сожалению, курила. Поэтому я всегда ношу зажигалку… Для нее. — Тигрёнок едва слышно всхлипнул.
Мы стояли возле царицына зеркала и под успокаивающее журчание родничка таращили глаза в изменчивые образы, которые отражала поверхность этой редкой и обычно совершенно бесполезной аномалии.
— Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи, — вспомнил я из классика, в очередной раз щелкнув зажигалкой у нижнего среза аномалии.
Появилось изображение.
Два темных ворочающихся свертка на земле, один чуть подальше другого. Вот эта гусеница в фиолетовом спальнике с оранжевой полосой — это я. А гусеница в кожаной куртке с капюшоном — это Тигрёнок. Налетевший порыв ветра раскачивает плавные еловые лапы.
Вот зюйд-вест гонит через зачарованную поляну Грибного Леса шар из сухих листьев. Гонит-гонит… гонит-гонит… и так пять минут.
До этого мы уже просмотрели несколько недлинных отрывков (зеркало не вело беспрерывной «съемки», оно включалось и выключалось когда заблагорассудится) — и пришли к выводу, что документальный фильм «Хроники сегодняшней ночи» был редким занудством!
Практически артхаус, если вы знаете, о чем я.
Водись в Грибном Лесу какие-нибудь звери — как в нормальном, обычном лесу, — можно было бы рассчитывать по крайней мере, что «в объективе» появится попрыгучий четвероногий, как в передаче «В мире животных». Типа зайчик точит зубы об осинку. Медведик точит коготки о кору лежащего на земле дуба-исполина. Волчек глодает бедренную кость серенького козлика.
А так… мутанты в Грибной Лес, как уже было сказано, не ходили. А значит, даже на шоу вроде «две самца псевдоплоти дерутся из-за самочки» рассчитывать не приходилось…
Мы провели возле зеркала не меньше часа.
Да что там, я колесиком зажигалки мозоль себе на большом пальце натер! И я уже собирался потихонечку сворачивать этот унылый приватный просмотр, когда нам наконец повезло.
— Глядите-ка, Владимир Сергеич… Вот тень какая-то движется! — вкрадчиво сказал Тигрёнок, указывая пальцем на «экран». — Движется. Со стороны тропы!
— Тень? Не вижу… Тебе показалось.
— Нет, не показалось, — настаивал Тигрёнок.
Через несколько секунд стало ясно, что он прав.
— А ты глазастый! Смотри-ка, действительно тень! Причем датчики «Весны-3» эта паскудная тень успела уже отключить! Вот сейчас он идет мимо этого пня — видишь? За ним спрятан датчик. Но датчик не реагирует. Значит, он уже что? Правильно, мертв.
Итак, мы увидели вора.
Тут не было сомнений!
И хотя грязное молоко утренних сумерек лишало картину четкости, мне лично было отлично видно, что вор, обогнув меня по максимальной дуге, сразу направился к шумно сопящему Тигрёнку.
Как видно, вор давно, возможно, уже несколько часов наблюдал за нами из кустов (наш брат-сталкер сказал бы, что вор «пас» Комбата и Тигрёнка). И загодя наметил план действий, которому потом неукоснительно следовал.
Вот он склонился над спящим. Вот он тянет, осторожно так, бережно, его ценный, набитый артефактами рюкзак.
Вот вор, не спуская с сопящего Тигрёнка глаз, надевает широкие лямки рюкзака себе на плечи. Плечи у него неширокие. Вообще он весь такой… не шибко накачанный.
Я, конечно, глядел на происходящее во все глаза.
Мне очень хотелось рассмотреть негодяя получше. Вероятность, что я знаю субчика, была не так мала, ведь зона-индустрия — она, как и Москва, нерезиновая. Однако ни на кого из моих знакомых, включая дальних недругов, вор не был похож. Ни походкой, ни жестами, ни манерой двигаться.
Как же выглядел человек, наказавший Комбата на хабар?
Невысокая юркая фигура, чьи движения, четкие и очень ладные, намекали, однако, на систематическую физическую подготовку.
Бейсболка с надписью «Hate Crime» (если кто не знает, это такой бесконечный сериал по общеевропейскому телевидению). В задней прорези бейсболки — хвост.
Камуфляжка и ботинки самого непритязательного фасона. Однако даже в зеркале было видно, что ботинки у персонажа хорошо сидят по ноге и плотно зашнурованы. По этой-то шнуровке, учил наставник моего наставника Дед Иван, аккуратная она или нет, всегда отличишь человека серьезного от человека пустого…
Наконец загадочный вор прошел совсем близко к зеркалу — на расстоянии вытянутой руки.
И я получил возможность, пусть промельком, но все же рассмотреть его лицо — с высокими, резко очерченными скулами, острым узким подбородком, слишком правильным, девчачьим каким-то носом… стоп!
Девчачьим носом.
В миг, когда я подумал про «девчачий» нос, наш вор остановился. Вытянул перед собой руку. И искательно проинспектировал… ногти на правой руке.
Что там, на ногтях, было не различить.
Но я знал, знал этот жест!
Он не мужской вообще-то. Совсем не мужской! Он женский!
И значил этот жест буквально вот что: «А ну-ка поглядим, в порядке ли мой маникюр? Не сломался ли ноготь на указательном пальце, который вчера маникюрша холила аж целых пятнадцать минут?». Я видел этот жест миллион раз. Вначале так делала моя дорогая мама, возвращаясь от своей двоюродной сестры тети Кати, которая работала в Институте красоты. Затем так делали мои жидкогрудые и писклявые одноклассницы перед Восьмым марта. Несколько лет спустя, когда я уже был студентом университета, так осматривали свои ухоженные коготки мои так называемые «девушки», потом мои так называемые «женщины».
Так делала даже моя первая жена Татьяна, вот именно так выгибая пальцы и испытующе склоняя набок голову. Так делала даже Ильза, принцесса Лихтенштейнская, после посещения сочинского салона красоты с непритязательным названием «Шарм»! А все почему? Потому что все бабы скроены по одному лекалу.
Как, впрочем, и все мужики.
— Послушай, Тигрёнок, — начал я несмело, — а тебе не кажется, что это…
— Что это девка, так?
— Фи, «девка»… Не «девка». Девушка!
— Кажется, Владимир Сергеевич. Уж больно талия у него… то есть у нее… узкая.
Я посмотрел на Тигрёнка. Тот на меня. Нам было одновременно и смешно, и досадно, и чуточку страшно.
— Хренасе, — сказали мы в один голос.
Итак, выясняется.
Мало того, что нас обокрали. Так еще и обокрала нас девушка!
А кто у нас в Зоне девушки? Да никто.
Я лично девушку в Зоне не видел ни разу в жизни!
В качестве сталкера не видел, конечно. В барах-то пожалуйста, там сталкерские подруги попадаются… Ну или в качестве туристки — среди туристок изредка, раз в год, случаются даже условно симпатичные…
Ну то есть был еще, конечно, пресловутый сталкерский фольклор, по типу ОБС («один бармен сказал»)…
Мол, во времена легендарного Димы Шухова жила-была одна сталкер-девица, которую звали Василина, или Васенька.
Так эта самая Василина могла без всяких гаек да болтов по Зоне ходить, как по своей кухоньке. И, дескать, хабар эта самая Василина добывала в таких количествах, что пятеро ее братьев, которые остались без мамы и папы в далеком городе Мариуполе, ни в чем не нуждались: едали на серебре и золоте, чин чином, и поступили потом все пятеро, как положено, в Московский Государственный Институт Международных Отношений, на коммерческое отделение. На дипломатов учиться.
- Предыдущая
- 31/73
- Следующая
