Краснокожий пророк - Кард Орсон Скотт - Страница 43

• Предыдущая
• 43/79
• Следующая

Пророк неуклонно шел вперед, двигаясь к центру озера. Его кровавые следы создавали ровную тропинку посреди бури.

Эл оглянулся на смерчи. Они приблизились, нависли прямо над головой. Эл чувствовал, как они кружатся внутри него, словно его тело превратилось в часть облаков, а торнадо отражали великие чувства, бурлящие в его душе.

Остановившись, Пророк поднял руки и указал на один из смерчей. Остальные три сразу устремились вверх, втянулись обратно в тучи и исчезли. Оставшийся двинулся к Пророку и замер прямо над ним, кружась в сотне футов над его головой. Вода, заливающая застывшую стеклянную тропинку, принялась подниматься вверх, как будто тоже намереваясь нырнуть в облака. Ею завладел закручивающийся внутри смерча ветер.

— Иди! — крикнул Пророк.

Элвин не мог слышать его, но он видел его глаза, заметил движение его губ, поэтому без малейших колебаний повиновался. Элвин уверенно шагнул на поверхность воды.

Когда Эл ступил на теплое, ровное стекло проложенной Пророком тропинки, Мера отчаянно завопил и рванулся к брату, пытаясь вытащить его на сушу. Помешали краснокожие, которые, предугадав намерения Меры, схватили его за руки и удержали на месте. Мера вырывался и кричал, приказывая Элвину вернуться, не ходить, не ходить в озеро…

Элвин услышал брата. Он и сам не меньше напугался. Но Сияющий Человек, стоящий на поверхности воды, под воронкой торнадо, ждал его. Внутри себя Эл ощутил непреодолимое желание, которое, наверное, давным-давно позвало Моисея, когда тот увидел горящий куст. «Пойду и посмотрю», — сказал Моисей[17]. То же самое сказал Элвин: «Я должен увидеть». Потому что такого в естественной вселенной происходить не могло. Тем не менее это происходило. Элвин никогда не слышал, чтобы заклинанием, заклятием или колдовством можно было вызвать торнадо и превратить поверхность бушующего озера в стекло. Элвин не сомневался — то, что творит сейчас этот краснокожий, очень важно. Такого он никогда не видел и вряд ли когда-нибудь еще увидит.

Кроме того, Пророк любил его. В этом Эл ни секунды не сомневался. Четыре года тому назад Сияющий Человек появился в его комнате и научил его, как пользоваться своей силой. Эл вспомнил, что тогда Сияющий Человек тоже разрезал себе руку. В свои творения Пророк вкладывал собственную кровь и боль. В этом было нечто величественное. Шагая по застывшей воде, Эл ощущал благоговение перед этим человеком, и за это его нельзя было винить.

Тропка позади него постепенно растворялась и исчезала, снова превращаясь в обыкновенную воду. Он чувствовал, как волны лижут ему пятки. Ощутив первое прикосновение воды, Элвин напугался, но пока что с ним ничего дурного не произошло, поэтому он продолжал идти. В конце концов он встал рядом с Пророком. Краснокожий протянул руку и взял ладонь Элвина.

— Стой со мной, — прокричал Пророк. — Ты сейчас находишься в зенице земли. Смотри!

Торнадо с устрашающей скоростью ринулся вниз, вода огромной стеной окружила их. Элвин и Пророк оказались в самом центре смерча, их несло вверх…

Но внезапно Пророк поднял кровоточащую руку и коснулся водоворота. Воронка сразу застыла, превратившись в стекло. Но нет, не совсем в стекло. Застывшая вода своей чистотой напоминала дождевую, бриллиантовую каплю на тоненькой паутинке. Буря прекратилась. Эл и Сияющий Человек очутились посреди хрустальной башни, прозрачной и переливающейся всеми цветами радуги.

Но Эл, взглянув в радужное окно хрустальной стены, не увидел ни озера, ни туч, ни берега. Вместо этого он увидел множество других вещей.

Он увидел повозку, угодившую в жадные объятия разлившейся реки, дерево, несущееся вниз по течению, подобно тарану, и юношу, вцепившегося в ветви и толкающего ствол прочь от повозки. Затем запутавшегося в сучьях юношу ударило со всей силы, раздавило о валун и понесло вниз по течению. Его голова то поднималась над водой, то скрывалась под поверхностью, он отчаянно хотел жить, он должен был дышать, должен был продержаться еще немножко, хоть чуть-чуть…

Он увидел женщину, носящую внутри себя ребенка, и маленькую девочку, стоящую рядом и касающуюся ее живота. Девочка вдруг что-то выкрикнула, и повитуха сунула руку внутрь, ухватила пальцами головку младенца и принялась тащить. Ручьем хлынула кровь роженицы. Маленькая девочка поднырнула под руку повитухи и сняла что-то с лица ребенка. Младенец издал свой первый крик. Юноша в реке каким-то образом услышал этот крик, понял, что держался не напрасно, — и умер.

Элвин не понял, что все это означало. Но Пророк, склонившись к его уху, шепнул:

— Сначала тебе является день твоего рождения.

Младенцем оказался Элвин-младший, а юношей, который погиб, был его брат Вигор. Но кто эта девочка, которая сняла с его лица сорочку? Прежде Эл ее никогда не видел.

— Я покажу тебе, — кивнул Пророк. — Этот город существует очень недолго, поэтому я сначала должен сам кое-что увидеть, но я обязательно тебе все покажу.

Он взял Элвина за руку, и они начали подниматься вверх сквозь колонну стекла.

Это нельзя было назвать полетом, птицы летают несколько иначе. Просто верх и низ вдруг исчезли. Пророк тянул Элвина, но кто поднимал Пророка? Впрочем, это неважно. Слишком многое надо было увидеть. Зависнув в воздухе, он мог смотреть сквозь прозрачные стены замка в любом направлении. Наконец он понял, что сквозь стекло можно различить каждый момент времени, каждую человеческую жизнь. Но как здесь не запутаться? Как отыскать историю отдельной жизни в сотнях, тысячах, миллионах мгновений прошлого?

Пророк остановился и подтянул мальчика вверх, чтобы тот увидел то, что видел Пророк. Их щеки прижались друг к другу, их дыхание смешалось, стук сердца Пророка громом отозвался в ушах Элвина.

— Смотри, — велел Пророк.

Перед Элвином предстал город, сияющий в солнечных лучах город. Башни его, такое впечатление, были высечены из льда или кристально чистого стекла, потому что, даже когда солнце садилось, город по-прежнему сверкал, и ни одной тени не падало на окружающие его луга. Внутри того города жили люди, их яркие силуэты передвигались вверх-вниз по башням, но ни лестниц, ни крыльев Элвин не заметил. Однако куда важнее было не то, что он увидел, а то, что он ощутил, посмотрев на хрустальные стены. Он ощутил не умиротворение, наоборот, он почувствовал необыкновенное возбуждение, его сердце молотом застучало в груди. Люди, живущие в городе, не были совершенны — они сердились, они печалились. Но никто из них не голодал, никто не испытывал злобы, и никого не надо было принуждать что-то там делать.

— Где находится такой город?! — восхищенно прошептал Элвин.

— Я не знаю, — ответил Пророк. — Каждый раз, когда я прихожу сюда, он меняется. Иногда его пронизывают высокие изящные башни, иногда он состоит из больших хрустальных пещер, иногда люди живут в море хрустального огня. Мне кажется, этот город не раз строился в прошлом. И думаю, что его надо построить вновь.

— И ты собираешься его построить? Ты для этого создал свой Град?

Слезы навернулись на глаза Пророка — ручейками сбежали из здорового глаза, закапали из пустой глазницы.

— Краснокожему в одиночку такое не построить, — промолвил он. — Мы — часть земли, а этот город не просто земля. Земля есть хорошая, а есть плохая, жизнь и смерть переплетаются воедино в зеленой тишине.

Элвин вспомнил зеленую музыку, но ничего не сказал, потому что Пророк говорил важные и нужные вещи, а у Элвина хватило ума, чтобы понять — иногда лучше слушать не перебивая.

— Но этот город, — продолжал Пророк, — этот хрустальный город — светел без тени, чист без грязи, здоров без болезни, силен без слабости, сыт без голода, напоен без жажды. Это жизнь без смерти.

— Люди, которых я видел, не все были счастливы, — заметил Эл. — Они не могут жить вечно.

— Ага, — догадался Пророк, — стало быть, ты видел не то, что видел я.

— Они строили его. — Эл нахмурился. — С одной стороны они строили его, а в противоположном конце он разрушался.

• Предыдущая
• 43/79
• Следующая