Ночь в одиноком октябре - Желязны Роджер Джозеф - Страница 31

• Предыдущая
• 31/45
• Следующая

– Каков наглец!

– Может, мне стоит сходить перемолвиться с ним?

– Да, сходи.

Только коротышка сделал шаг в сторону, как из передней донесся громкий треск, сопровождаемый грохотом рухнувшей двери.

Вжик!

Звук тяжелых шагов. Дверь напротив меня распахнулась и ударилась о стену. На пороге стоял Джек, внимательно изучая клетки, вивисекторов, меня, распростертого на столе. Из-за его ноги выглядывала Серая Дымка.

– Да кто вы такой? Как смеете вы врываться в частную лабораторию? – возопил здоровяк.

– И мешать научным исследованиям? – добавил длинный блондин.

– И ломать нашу дверь? – завершил широкоплечий коротышка.

Вжик!

Это было видно невооруженным глазом – Джека окутывал черный вихрь, устремляющийся внутрь. Если кружащаяся тьма полностью исчезнет внутри, это будет означать, что хозяин мой за свои поступки больше не отвечает.

– Я пришел за своим псом, – сказал Джек. – Вон он, на вашем столе.

Он двинулся вперед.

– Нет, нет, парень, не так быстро, – улыбнулся здоровяк. – Это заказ нашего особого клиента.

– Я забираю его и ухожу.

Здоровяк поднял скальпель и начал медленно обходить стол.

– Вот эта штучка такое способна вытворить с человеческим лицом, красавчик!

Остальные, следуя его примеру, также вооружились скальпелями.

– Видно, тебе никогда не приходилось встречаться с человеком, который действительно умеет потрошить, – продолжал здоровяк, приближаясь к Джеку.

Вжик!

Последний завиток вихря скрылся, и глаза Джека замерцали сумасшедшим огоньком. Рука его вынырнула из кармана, и на рунических письменах ножа заиграл плененный звездный свет.

– Надо же, какая приятная встреча, – сквозь зубы процедил Джек и с кривой ухмылкой направился к вивисекторам.

Лишь когда мы уходили, я понял, что моря и океаны старый кот предвидел верно. Вот только интересно, какие свечки получатся из этих?

Когда вчера вечером заграждающие заговоры были сняты, общая картина показала, что на закате к нам наведывался Ночной Шорох, пытался пролезть в дом. А до него – Трескун. И уже ближе к ночи – гигантское, тощее волкоподобное существо. Твари по-прежнему сидели в своих темницах, хотя настойчиво пытались освободиться. Я чувствовал себя несколько хуже, чем обычно, но все-таки добавил в шаг немного бодрости и пробежался вокруг церкви. На ее шпиле дежурила Текила. Увидев меня, она зашевелилась и проводила внимательным взглядом, но не проронила ни слова. Когда же я немного отбежал от церкви и оглянулся, ее уже не было. Отлично. Я вернулся домой и заснул.

Утром от Ларри я узнал, что, как только по округе разнеслась весть о смерти Растова, миссис Эндерби срочно подалась в город. Чуть позже, этим же днем, объявился Великий Сыщик, чтобы осмотреть останки и поискать улики. Я рассказал Ларри обо всем случившемся с тех пор, как мы расстались, и он клятвенно заверил меня, что вчера к нам не заходил. Поделился и со мной планами на будущее: Ларри намеревался спасти Линетт, но не сейчас, а потом, в настоящий момент она в безопасности. Если освободить ее слишком рано, на него начнется охота – как в физическом смысле, так и в астральном, а сила сейчас прибывает с каждым часом, – и, что более важно, у викария будет время подыскать другое невинное дитя на роль жертвы. Как сказал Ларри, главное – точно рассчитать время. По его мнению, в этом и заключалась его основная роль в происходящих событиях – ослабить влияние викария. Я пообещал помочь, чем смогу. После нашего разговора я опять передохнул и посетил Серую Дымку.

Ночью пошел мелкий дождь – зябкая морось. Джек заперся в лаборатории, перегоняя из пробирки в пробирку эссенции и всякое такое прочее. Прошлой ночью, между полуночью и часом, мы, естественно, пообщались, и я посвятил его во все подробности своих приключений.

– Не выглядит ли твоя дружба с Джилл несколько неуместной на данном этапе Игры? – заметил я, когда минутная стрелка уже близилась к часу ночи.

– Строго профессиональные отношения, – ответил он. – Кроме того, она хорошо готовит. А что там у тебя с кошкой?

– Мы хорошо сработались, – объяснил я. – Есть какие-нибудь шансы убедить Джилл поменять позицию в расстановке сил?

– Не думаю, – задумчиво промолвил он.

– Надеюсь, тебя она не убедила перекинуться на другую сторону?

– Разумеется, нет!

– В таком случае да будет мне позволено высказаться прямо!

Но пробило час, и оказалось, нет, не будет.

Некоторое время я наблюдал, как черные квадраты наших окон заливает потоками воды, потом обошел дом и улегся спать.

Когда у нас в доме разверзаются глубины ада, то, по крайней мере, они разверзаются с шиком и блеском. Я проснулся от чудовищного громового раската, взорвавшегося будто над самым ухом, а вспышка молнии ударила по глазам даже сквозь закрытые веки. Внезапно я очутился в передней – сам не знаю, как туда попал. Однако среди отголосков грома мне послышался звук разбившегося стекла.

Зеркало разлетелось на кусочки. Твари вышуршивались из него.

Я немедленно поднял лай.

Из комнаты, где работал Джек, до меня донеслось восклицание: что-то упало – то ли книга, то ли какой-то инструмент. Дверь распахнулась, и мне на помощь поспешил хозяин. Увидев шуршал, он крикнул:

– Снафф, ищи, куда их посадить!

Сам же бросился обратно в лабораторию и задвигал ящиками.

Я осмотрелся. Понесся в гостиную. Шуршалы, подобно приливной волне, неспешно катились за мной. Наверху отчаянно заколотилась в стены Тварь-в-Паровом-Котле. С каждым ударом до меня отчетливо доносился жуткий хруст. На чердаке поднялся грохот. Снова ударила молния, и на какой-то миг за окнами расцвел желтоватый день. Дом содрогнулся от последовавшего громового раската.

В гостиной ничего такого, что напоминало бы зеркало, не было, но на столе рядом с дверью стояла полупустая (или – полуполная?) бутылка рубинового портвейна. Припомнив, что этот вид Тварей может прижиться и в любой склянке, я встал на задние лапы и, тщательно прицелившись, сбил ее со столика. Бутылка покатилась по коврику, благополучно миновав дощатый пол. Она не разбилась, и даже пробка осталась на месте. Снова вспышка, снова гром. Верхние Твари продолжали шумно резвиться; судя по звукам, на свободу вырвался по меньшей мере обитатель парового котла. Когда я взглянул в сторону передней, взгляду открылась картина неспешного, мерного исхода Тварей из зеркала. Я услышал приближающиеся шаги Джека. Гостиную и переднюю залило жуткое сверхъестественное мерцание, на обычные блики вечно раскаленных шуршал вроде бы не похожее.

Выкатив бутыль в переднюю, я заметил Джека, стаявшего в дальнем углу, в руке – волшебная палочка. Это была мирская палочка, которой он обычно пользовался, если хотел перевести шуршал из зеркала в зеркало, а вовсе не могущественный атрибут Игры – закрывающая палочка, которая, впрочем, тоже находилась у него во владении. Вообще-то, он хозяин ножа (или vice versa[6]), но суть в том, что нож не относится к составляющим Игры, хотя его использование допускается. Нож, помимо того что он источник силы, – воплощение нашего проклятья.

Джек заметил меня и катящуюся бутылку в тот же миг, как я появился в передней.

Он поднял волшебную палочку, разделил пролегающую между нами текучую массу и двинулся ко мне – позади него поток шуршал вновь сливался в единую реку. Встав рядом, он поднял бутыль, взял ее в левую руку и зубами вытащил пробку. Снова по миру прокатился гром, и заливший дом мерцающий свет придал лицу Джека мертвенную бледность.

Откуда-то сверху послышались треск и скрип, и вниз по лестнице, раскачивая перила, загрохотала желтоглазая Тварь-из-Парового-Котла.

– Займись ею, Снафф! – крикнул Джек. – Я не могу!

С этими словами он развернулся к Тварям-из-Зеркала и, взмахнув палочкой, направил ближайших шуршал в бутылку.

• Предыдущая
• 31/45
• Следующая