Стреляющий компромат - Карасик Аркадий - Страница 31

• Предыдущая
• 31/63
• Следующая

— Жрать собираюсь и семью кормить! — обозленно заорал таксист. — Не нравится — ищите другого!

Чегодин больно толкнул локтем в бок помощника, поспешил успокоить разгневаного парня. Остывал тот медленно, неохотно, то и дело ворчал, терзая кепку.

— Согласны. Командуй, шеф. Когда выезд, куда нам подрулить?

— В пять утра. Здесь стану ожидать, на площади… Гоните задаток — полштуки, остальное — когда доставлю на место…

Пришлось раскошелиться…

В этот вечер к прирельсовому складе подогнали три вагона с сахаром. Пятидесятикилограммовые мешки для сильных мужиков поначалу показались детскими игрушками. Но через полчаса мешки потяжелели, натрудили плечи и спины.

Два моложавых бомжа, грязных, обросших нечесанными бородами, отвалили первыми. На кой ляд им такая каторга? Провались пропадом поставщики и получатели, кладовщики и товароведы вместе с их дерьмовыми мешками и обещаниями «не обидеть» при расчете.

Четверо оставшихся парней упорно вкалывали. А что прикажете делать, когда семьи голодают, детишки просят хлебца, а постоянной работы не найдешь?

Когда Юрка, спрятав в задний карман джинсов пять бумажек по полсотни рублей каждая, миновал проходную товарного двора, его кто-то окликнул. В сгустившихся сумерках фигура человека едва просматривалась, поэтому Сергеев не сразу узнал Димку.

— Здорово, десантник. Разговор имеется, садись в машину.

— Привет, Димыч. Прости, тороплюсь, Таська, небось, рогом землю роет. У нее зарплату снова задержали, дома — одни корки от хлеба…

— Подождет твоя Таська, не рассыпется. Сказано, полезай в машину! — грозно прикрикнул сыщик старшинским голосом. — Поговорить нужно, важное дело и срочное.

Ну, если важное да к тому же срочное, придется задержаться.

Юрка поколебался и послушно влез на заднее сидение. Действительно, подождет жена, ничего с ней не случится. Мужик есть мужик, у него свой склад характера, отличный от женского, свои заботы и хлопоты. Соскучится Таська — сильней любить станет. Что до жратвы и денег — есть в комоде запасец баксов, припрятанный на черный день, прижмет молодку — обменяет.

— Пользуйся моей добротой, тиран.

— Пользуюсь…

Выехали за город, свернули на проселок к тощему подлеску. Прикрывшись от дороги лесополосой, Димка остановил машину, повернулся к другу. На лице залегли густые тени, под глазами — одутловатые синяки.

— Вчера допрашивал одного замшелого дедка. В то время, когда мы с тобой спасали Людку, он проезжал мимо на «запорожце». Меня или не узнал, или сделал вид, что не узнает, а вот твою топорную фигуру расписал, как художник картину. Ему, чертовой развалине, помирать давно пора, а он в сыщики нацелился… Короче, послезавтра вызову тебя на допрос. Продумай непрошибаемое алиби… Усек?

— Наполовину, — признался Юрка. — После мешков с сахаром мозга за мозгу заходит. Прочистить треба.

— На, прочищай, — достал Димка из-под сидения бутылку водки.

Сергеев примерился и влил в щербатый рот ровно половину. Закусил кулаком, занюхал неочищенной луковкой.

— Твой черед.

— Я за рулем…

Сыщик явно колебался. После всех передряг, свалившихся на его бедную башку, неплохо, конечно, отключиться. Хотя бы на пару часиков. Но вдруг по закону подлости остановит под Краснодаром незнакомый гаишник и унюхает аромат алкоголя? Скандал разразится на шесть баллов по шкале Рихтера, подполковник, не раз и не два появляющийся в своем кабинете навеселе, не упустит возможности покуражиться.

— Какое тебе желательно алиби? Ночевал у чужой бабы — не пойдет, Таська последние волосы выдерет. Вкалывал на разгрузке вагонов — легко проверить. Вдруг доверят эту проверку не тебе… Валялся пьяный? Кто подтвердит.

Оба задумались. Действительно, положение аховое, без алиби не обойтись, а придумать его нехватает мозгов.

— Выпей, сразу полегчает, — настаивал Юрка. — И мне поможешь, и себе. Я-то что, рядовой грузчик с неполным средним, а ты кончал школу милиции, подкован на все четыре конечности. Опростаешь бутылку — сразу изобретешь, что мне сказать на допросе.

— За рулем же я, Юрец, — канючил Димка, испытывая жажду, которую ни одной газировкой не утолишь. — Только и не хватает попасть в ГАИ…

— Трусишь, десантник? Знаешь, имеется деловое предложение, — принятая доза вдохновила Сергеева на свежие идеи. — Посидим под деревьями, соответственно примем, а закусывать и отдыхать поедем ко мне. Таська накроет стол, выставит бутылек. Поутру смотаешься на службу. Трезвехонький. Ни один гаишник не подкопается.

— Черт с тобой, заводила, принимается…

С полей тянуло прохладой, над головами перемигивались звезды. Настроение парней улучшилось. Димка достал из багажника вторую бутылку, включил радиоприемник. Заверещали женские голоса, о чем-то заорал мужской баритон.

Потекла речными волнами негромкая беседа двух бывших десантников. Сдобренная стограммовками она, эта беседа, не вписывалась в заранее определенное время, не ограничивалась часами и минутами.

Поэтому Таисия зря ожидала загулявшего муженька. Если нет тревожных известий из милиции или больницы, ничего страшного не случилось. Решили парни отметить окончание трудной работы, вот и балдеют в каком-нибудь садике под звездным небом, распивают на троих или на пятерых. Такова уж мужская натура, а ее Юрка — мужчина в квадрате, заводной и… ласковый.

Закончив глажение свежевыстиранного белья, Таисия прилегла поверх одеяла и неожиданно заснула. Снилась какая-то чехарда, в центре которой неизменно оказывался ее Юрка. То трезвый, то пьяный, распевал бесстыжие песни, подыгрывая себе на гитаре. Рядом с ним — соседская Лукерья и подружка длиноволосого, нагрянувшая в Тихорецк аж с самой Москвы.

Обнимают чужого мужика, расцеловывают.

Таська страшно ревновала, угрожала мужу разводом, немедленным от"ездом к матери в Белореченск.

Потом сновидение будто провалилось, ему на смену пришло забытье.

Разбудил ее скрежет внутреннего замка. Первая мысль — Юрка потерял ключи, вот и пытается открыть дверь ржавым гвоздем. Ну, она сейчас задаст гулене и пропойце.

Женщина спрыгнула с кровати.

— Перестане портить запор! Сейчас открою.

Но дверь уже открылась, на пороге — две неясных в лунном свете фигуры. В глаза ударил луч фонарика.

Бандиты!

Надо бы закричать, позвать на помощь соседей, но язык отказался повиноваться, крик комом застрял в горле. Дыхание прервалось.

— Не пужайся, телка, ничего тебе не сделаем. Есть нужда побазарить.

— Приходите днем — поговорите с мужем, — неожиданно хриплым, словно с перепоя, голосом проговорила хозяйка. — Уходите…

Сильные мужские руки повалили Таисию на кровать. Она вертелась, мычала, пыталась вытолкнуть изо рта загнанный вонючий кляп, царапалась, била ногами.

Справиться с двумя сильными мужиками ей не под силу. Распяли, как Христа, привязали к кровати веревками. Один бандит принялся завешивать окна, второй уселся на придвинутой к пленице табуретке.

— Скажешь правду — останешься целой, даже не трахнем. Станешь запираться — тебе же хуже, по очереди приложимся да еще порежем.

И Зуб принялся сладострастно расписывать муки, которые ожидают упрямую бабу. С таким знанием дела и с такими подробностями, что у Таськи пересохло во рту и онемели руки-ноги. Единственная надежда на появление мужа.

— Юрка, Юрочка, где же ты? — шептала она пересохшими губами.

— Баба, кажись, обмаралась со страху, — принюхался Хитрый. — Ничего не цынканет, ты ей кляп вогнал в горло…

— Усохни, падло, сам знаю, как банковать.

Зуб осторожно развязал платок, вытащил кляп. Женщина облегченно задышала, из глаз полились слезы.

— Кончай разводить мокрость, — поморщился главарь. — Все одно не помилуем. Ответишь на вопросы — жива останешься.

— Отвечу, — тихо пообещала Сергеева. — Только развяжите… больно…

— Ништяк, потерпишь… Куда спрятались Валерка Чудин и Людка Новожилова?

— Не знаю…

• Предыдущая
• 31/63
• Следующая