Рулетка судьбы - Карасик Аркадий - Страница 92

• Предыдущая
• 92/125
• Следующая

так и просятся непечатные выражения. Ибо любое соболезнование расслабляет,

а ему расслабляться нельзя. Впереди — напряженная встреча с «мененджером».

— Спасибо. Ничего страшного. Не спится.

— Вот и я тоже в самолете страдаю бессоницей, — обрадованно промурлыкала дама. Видимо, надоело ей читать всякую муру, решила развлечься беседой с симпатичным соседом. — Бабушка говорит: считай до тысячи, а мне не помогает, начинаю считать сон вообще пропадает. Глотать снотворные таблетки тоже не резон — сплошная химия… Ведь, химия? — неожиданно спросила она, вопросительно вздернув выщипанные бровки.

— Всякое бывает, — неопределенно ответил Александр, думая о своем. — Как принимать.

— Вы правы, до чего же правы! — невесть чему восхитилась болтливая соседка, осторожно притронувшись к локтю собеседника. Будто именно в это место заложено химическая отрава. — Проглотишь седуксен — ничего, а вот что-нибудь из наркотиков — тошнота, бурление, — стыдливо потупилась она. — Короче, один вред организму.

Книжка с колен перекочевала в дамскую сумочку, голова, украшенная причудивой прической склонилась к плечу Собкова. Похоже, разговор ни о чем вот-вот перекинется на интимные откровения, опасливо подумал Александр. Нет, он не был святошей, скорее, наоборот, с радостью предавался любовным играм, находя в них либо отдохновение от житейских неурядиц, либо испытанный способ поковыряться в душе и в голове излишне доверчиых женщин. Но сейчас не существовало ни того, ни другого.

— … мы с вами — не мальчик и девочка, повидали жизнь. И внешне, и изнутри. Я уже дважды побывала замужем, возможно рискну в третий раз. Вы, конечно, женаты? — Уж не рассчитывает ли перезрелая бабенка затащить случайного знакомого в остывшую от двух первых мужей постель? Помолчала, ожидая ответа на прямо заданный опасный вопрос. Не дождалась и продолжила.

— Поэтому можем говорить откровенно. Вдруг моя бессоница связана… сами знаете, с чем… Природа дает знать о себе, я ведь еще не старуха. А нынешние отношения полов до того безнравственны, что нередко возникают сомнения — нужно ли рисковать? Хорошо еще, два первых замужества обошлись без детей, — головка почти легла на плечо собеседника. Невольно он заглянул в обширное декольте. И не увидел ничего нового, тем более, эстетически приятного. — Вдруг третий муж окажется алкашем или замаскированным психом? Родишь от него психически ненормального ребенка — намаешься… Как вы считаете?

Вот— вот потребует пред"явить справку из психушки. Эх, если бы не Ксана, напросился бы он к бабушке в гости, завалил прямо на пол и без медицинских заключений наглядно продемонстрировал физическое и психическое здоровье. Заодно выбросил бы из головы память об убитом кандидате в губернаторы, о пристреленном Летуне, о предстоящей разборке с Баяновым, даже о своем полулегальном положении государственного киллера.

Раскрасневшаяся, то ли от стыдливости, то ли от желания, дамочка вопросительно глядела на соседа. Ее руки нервно ощупывали дамскую сумочку, в декольте волнующе подрагивали вялые груди, плотно сжатые колени заманчиво шевелились.

— Женщина должна быть осторожной, — избрал Александр безболезненный вариант ответа. — Прежде чем выходить замуж, тщательно проверить партнера.

— Вы так считаете? А как может проверить мужчину беззащитная, наивная, верящее в святость брака, женщина?

Лечь под него, едва не выкрикнул Собков. Тогда сразу все станет ясным и понятным.

Вдруг он насторожился. Не может быть женщина настолько глупой, похоже, она разыгрывает заранее продуманную роль. С какой целью? Вдруг — еще один сотрудник Службы безопасности? Или — бандитская подстилка? Получила задание проверить российского терминатора.

Собков притворился спящим. Соседка разочарованно вздохнула и снова занялась отложенной книгой.

В московском аэропорту киллера встретили. Конечно, не сам «мененджер» — его шестерка. Этого человека он никогда не видел, но предчувствие не обмануло — широколицый парень встречает именно его.

Спускаясь вслед за соседкой по трапу, Собков старался перехватить взгляды, которыми обменяются «пастухи»: отработавший свое и приступающий к слежке. Ничего подобного не заметил: либо профессионалы обвели его вокруг пальца, либо все его подозрения — плод разыгравшейся фантазии.

— Владимир Сергеевич?

Голос широколицего парняги будто провялен в каминной трубе. Глаза полузакрыты. Весь его вид подчеркивает: мне до фени твои проблемы, доставлю в указанное место и отвалю, сам разбирайся.

— Вы не ошиблись…

— Прошу — в машину. Вас ожидают.

Вот это уже ни к чему, с досадой подумал Собков. С большим удовольствием он сейчас поехал бы в Куликово, где уже беспокоится Ксана. Прижать к себе дрожащее тело девушки, с наслаждением вдохнуть аромат ее любимых духов, осторожно, ласкающе обцеловать пухлые губки, нежную шейку. Вместо этого предстоит разборка с Баяновым, тяжелая, с непредсказуемыми последствиями.

А любвеобильная соседка по креслу, вместо того, чтобы пройти в поданный автробус, застыла, переводя восторженный взгляд с нового знакомого на встречающего его парня. Будто давала понять, что ею зафиксировано и должным образом оценено высокое положение перспективного мужика, что это его положение обязательно будет учтено при следующей встрече.

Играла она мастерски и все же допустила ошибку. Едва заметно, подмигнула широколицему. Даже не подмигнула — с"узила левый глаз. Если бы Собков не был настороже — ни за что бы не заметил. Пост сдал, пост принял.

Значит, старая мымра свое отработала, на нее можно не обращать внимание. Теперь держать под прицелом баяновскую шестерку. По дороге постараться разговорить его, вызвать если не на полную откровенность, то хотя бы на частичную.

— Я вам позвоню, — пообещал Александр, галантно целуя надушенную

ручку. — Действительно, нам есть о чем поговорить.

Широколицый равнодушно смотрел в сторону авиавокзала…

Встреча с капитаном состоялась в новой конспиративке, не в той, где они раньше встречались. А вот невыветриваемый запах табачного дыма, скудная обстановка — та же самая.

— С приездом, дорогой, — скупо улыбнулся Баянов. — Рад видеть.

Он удобно устроился за столом, покрытым цветастой скатертью, выложил перед собой блокнот, которым никогда не пользовался. скромную ручку китайского производства. Машинально протер дурацкое пенсне и снова водрузил его на интеллигентный нос.

— Не могу ответить тем же, — недовольно пробурчал «Голубев»,

усаживаясь напротив. Древняя воинская заповедь: лучшая защита — нападение.

— Честно признаюсь, мне надоели наглые слежки. То сажаете рядом какого-то худосочного дегенерата, обнимающего нищий дипломат, то подсовываете самую настоящую лярву. Мало того, Летун перед смертью признался…

— Стоп! — прихлопнул ладонью по блокноту капитан. Будто пришиб нахальную муху. — О Летуне поговорим позже… А ты как думал, терминатор, тебя станут шоколадом кормить, коньячком отпаивать, да? Учти — следили и еще долго будем следить. Полного доверия ты еще не заслужил… Как ты выразился — «дегенерат»? Здорово припечатал, ничего не скажешь. А из тела этого самого худосочного парня врачи недавно извлекли четыре бандитских пули. Может быть их послали такие, как ты… Говоришь, лярву тебе подсунули? Тут ты маху дал, психолог, не было в самолете наших сотрудниц. Понял? А если бы и были — терпи, не возникай!

Слова — полновесные пощечины, отвешивались то справа, то слева, лицо знаменитого терминатора горело от этих оплеух, он гневно морщился. А вот возражений не находил. Да и что можно возразить, если «мененджер» прав? И еще одно останавливало — выражение лица капитана. Прежде всего, оно не соответствовало презрительным высказываниям. Капитана давила какая-то боль.

— Теперь о Летуне. Признаюсь, получил он задание устранить тебя после ликвидации Проколина. Такое решение приняло начальство. Каюсь, не возражал, не пытался настоять на своем. Ведь любые мои возражения — легкий порыв ветра против скалы. Но про себя подумал: ничего у Крылина не получится, терминатор не тот человек, которого можно свалить предательским выстрелом в спину. Так и вышло… Читай, — бросил он перед киллером стопку газет.

• Предыдущая
• 92/125
• Следующая