Последняя версия - Карасик Аркадий - Страница 49

• Предыдущая
• 49/65
• Следующая

Светка изощрялась в сравнениях, старалась найти побольней, колола ими с наслаждением садиста. А я не мог опровергнуть, внутренне соглашался со всеми обвинениями и эпитетами. Действительно, мерзавец, на самом деле — грязный волокита, вонючий козел, сексуальный маньяк…

Не скажешь же в виде оправдания, что проводил «расследование», что заподозрил причастность секретарши к трагическим событиям на Росбетоне? Глупо и невразумительно. Не только Светка, сам себе не поверю, и правильно сделаю.

Молча поднял непод»емный чемодан, взял авоську и покинул приютившую меня, ставшую родной, квартиру. В коммуналку вход заказан — мою комнату занимают квартиранты, остегивающие мне ежемесячно полторы сотни баксов. Сутки перебьюсь в Росбетоне — пусть судачат кумушки, пусть с пониманием косятся на нового бомжа мужики, перебьюсь, переморгаюсь. А послезавтра сяду на первый автобус и с удовольствием покину чертов городишко, грязный и неухоженный, в котором имеют честь проживать проститутка Катька и сверхдобродетельная невенчанная моя женушка Светка. Теперь уже — бывшая.

Притащился в административный корпус весь в поту, со страшной головной болью и ощущением безысходности. Уезжать расхотелось. Силой выбросил из себя это странное нежелание, настроился на выполнение обещания, данного Ромину.

Послезавтра — в дорогу! И — никаких сомнений и переживаний!

Чемодан засунул под стол, стоящий в остекленной конторке, авоську с обувью спрятал под кушетку. Дежурящий Феофанов не удивился и не стал задавать вопросов — демонстративно вышел и затеял глубокомысленную беседу с мастером вечерней смены. Даже спиной повернулся к начальнику.

Вроде никто не видел моего переселения, но слухи неведомыми путями понеслись по этажам, возбужденно размахивая ажурными «крылышками». Куда только смотрит уголовный розыск… Явное подтверждение виновности Сутина… Возможно маньяк готовит следующее преступление, поэтому перебрался поближе к намеченной жертве… К кому именно?

Люди шарахались от переносимых краном панелей, держались подальше от под»езжающих и от»езжающих машин, старались не ездить в лифте поодиночке, курили на лестничных площадках только группами. Будто под Кимовск заложена ядерная бомба и взведенный взрыватель отсчитывает последние минуты перед взрывом.

Я старался ни на кого не обращать внимание, занимался своим пожарно-сторожевым делом. Круглосуточно. Ибо превратился в бомжа, грязного, неумытого… Слава Богу, осталось немного — завтра утром уеду. Ничего страшного, проверчусь на жестких стульях, подложив под голову журнал сдачи-приема дежурств, не набью мозоли на костях — они у меня крепкие, неподдающиеся.

Пришлось подать официальное заявление с просьбой уволить по собственному желанию из-за сложившихся «семейных» обстоятельств. Туманно и непонятно, но попробуйте подобрать иную причину. Не напишешь же, что переезда на другое место жительство связан с расследованием некоторых обстоятельств серии убийств на Росбетоне.

Пантелеймонов с видимым удовольствием подмахнул заявление. Бухгалтерия с таким же наслаждением произвела расчет. Касса выплатила деньги.

Вечером в вестибюль заглянул серый от усталости Ромин.

В таком маленьком городишке, как Кимовск, сотрудник уголовного розыска, капитан милиции — важная фигура. Не так важная, как приметная. Не замаскироваться под посетителя-бизнесмена либо водителя панелевоза, не укрыться под приклеенными усиками и «навесной» бородкой. Поэтому Славка не стал таиться и придуриваться. Обратился официально с едва прослушиваемой насмешкой.

— Сутин, есть несколько вопросов — нужно переговорить.

Я развел руками. Дескать, рад поговорить, помочь следствию, но вот где — не знаю: личного кабинета у пожаро-охранника нет, просить приюта у начальства не решаюсь, в конторке подслушает дежурный, на лестничной площадке — куряки. Положение безвыходное.

— Понятно… — протянул презрительно сыщик. — Тогда просто прогуляемся по территории, заодно — побеседуем.

Я повел Славку на склад стеновых панелей. Кассеты с ними щетинились на довольно большом участке, проходы между кассетами — удобные «улочки» для любовных встреч и таинственных переговоров. Разве только крановщица увидит — переживем, пусть полюбуется. Кажется, у неё наклевывается роман с тщедушным мастером смены, она не сводит с него жадных глаз, поэтому вряд ли уделит даже частицу внимания двум мужикам на складе.

Видимо, Ромин серьезно обижен моим отказом от помощи. Об этом говорит хмурое выражение лица, гордо вздернутая голова и несвойственное ему немногословие.

— Запомни адрес: Олимпийская улица, дом двадцать шесть, тридцать вторая квартира. Сдает её Сенцова Клавдия Петровна. Станешь платить двести баксов в месяц…

— Ого!

— Не «ого», а «игого», — плоско пошутил Славка. — Не обеднеешь. Вначале хотели презентовать тебе служебку, поразмыслили и отставили. Это все равно, что повесить на грудь плакатик: сексот. Или того хлеще: ментовская подстилка… В отношении помощи не передумал?

— Нет, по прежнему отказывааюсь от неё в любых формах. И не только отказываюсь — запрещаю!

— Ого! — повторил мое «высказывание» Ромин и смутился. — Впрочем, твои заботы. Хозяин — барин… Пожалеешь на том свете — дай знать.

— Не сомневайся — отпишу… Телеграммой.

Вот и вся «душещипательная» беседа между двумя сыщиками: действующим и проштрафившимся, отставным…

Позже вечером пришлось организовать отходную. Собрал сторожей, выставил пару бутылок водки, легкий закусон: соленые огурцы, селедка, яблоки. На каждого пришлось по полстакана — не густо, конечно, но служба есть служба. Ни одного чиновника не пригласил, не говоря уже о начальстве. Обойдутся без прощания, перезимуют, не пропадут. Пусть пируют вместе со Светкой, радуются избавлению от настырного экссыщика и сексуального маньяка.

Утром знакомый шофер добросил желтый чемодан и авоську на вокзал. Заодно прихватил и их хозяина. До боли стиснув зубы, сволок я багаж на вторую платформу, где уже припаркована электричка. После недолгих раздумий автобус получил отставку — тошно и противно ползти от остановки к остановке в обществе сварливых баб и осоловелых мужиков.

Не успел разместиться в вагоне — благо, оказался полупустым: работяги уехали в шесть утра, новые русские ещё не проснулись — рядом со вздохом человека, боящегося опоздать к отходу поезда и не опоздавшего, на лавку опустился худой парнишка в распахнутом дождевике.

— Сколько до отправления? — отдышавшись, спросил он.

— Считай, уже отправились, — бегло взглянул я на наручные часы.

Будто подтолкнутая этими словами, электричка тронулась с места и, набирая скорость, двинулась к Москве. За окном побежали окраинные домишки Кимовска, здания Росбетона, запущенный парк, мостик через речушку… Закололо в сердце, появилось предчувствие — никогда больше не видеть мне родного города, знакомого завода и… Светки.

— Здорово у вас получается, — позавидовал парень. — Сказали «вперед» и поезд пошел… Фокусник, что ли?

— Почти, — признался я рассеянно. — Скорее — заместитель фокусника по общим вопросам…

— Вот это знакомство! Повезло мне, не придется скучать, — протянул узкую ладонь и представился. — Иван Сергеев… Отчество не называю — не заслужил.

Я обалдел.

— Ты??? Но ведь Ромин пообещал…

— Константин Сергеевич, мне неизвестно, что обещал вам Ромин. Я возвращаюсь домой. Вот и все. Наша встреча — чистая случайность…

Врет! Никакой случайности — Славка наплевал на мою просьбу и свое согласие, приставил ко мне своего агента. Что же делать? Из электрички парня не выбросишь, отстать не заставишь.

Иван сохранял на лице дружелюбную улыбку. Ни малейшего раздражения, ни капли обиды. Человек едет домой, кто может ему запретить? Да и вообще с какой стати «длинная верста» диктует, как поступать попутчику?

— Черт с тобой, Ваня, езжай. Только не вздумай пасти меня — беду накличешь. Славка тебе сказал, кто я?

— Сказал, — сощурился Сергеев. — Бывший сыщик, попавший в переделку… Пасти вас не собираюсь, но всегда буду рядом…

• Предыдущая
• 49/65
• Следующая