Офицерская охота - Карасик Аркадий - Страница 72

• Предыдущая
• 72/74
• Следующая

Боевики тоже не торопятся. Пахомов приготовился сесть в тот вагон, куда войдут преследуемые. Секретарев втиснется в соседний. Минует электричка город — переселится к командиру. Бузин докуривает пятую по счету сигаретину, опасливо следит за иссякающим потоком пассажиров. Нет ли среди них нееловских парней, большиство из которых отлично знакомы отставному сыщику? В последний момент перед закрытием дверей Костя отбросил окурок и прыгнул в вагон. Электричка, будто в приступе эпилепсии, дернулась, раз, второй, и покатила по рельсам.

В это время на перрон, запыхавшись, выбежали опоздавшие сыщики уголовки. Неелов грыз ногти, поливая про себя мутным потоком матерных выражений дотошливого генерала, задержавшего его поучительными инструкциями и нудными наставлениями.

Придется воспользоваться машиной — другого выхода нет…

Не доезжая до Савелова, Кариес, в полном соответствии с инструкциями босса, подхватился.

— Выходим!

— Куда? — недоумевающе распахнула густо насиненные глаза Коза. — Базарил же — Савелово!

— Я те дам Савелово! — по примеру Лягаша вызверился телохранитель. — Кому сказано — вылазь! Что, трекнула дружкам по телефону, скурвилась, падла? Погоди, цынкану боссу, он тебе руки с ногами перевяжет, башку пришьет к заднице!

Пришлось подчиниться. Троица выскочила на дощатую платформу не то станции, не то разъезда. Корень равнодушно посмотрел вдаль состава, будто попрощался. Кто знает, что ждет боевика Удава впереди — удача или гибель?

В последний момент перед закрытием дверей из вагона выпрыгнули Пахомов и его друзья.

Возле платформы маялся лесник. Недосуг ему провожать да встречать, но разве откажешь старому дружану, который, к тому же, в давние времена сидения за решкой спас Железного от верной смерти? Вот и приходится бросать лесные неотложные дела, откладывать на потом хлопоты по хозяйству и терять дорогое время на ожидание «гостей».

Лошадь, пережевывая клок сена, солидарна с хозяином. Отдыхать в родном стойле куда лучше, нежели тащить тяжелую телегу по корням и колдобинам. Приходится терпеть, ради хлеба насущного — ячменя и сена.

«Грибники» о чем-то побазарили с разбитной молодкой, сидящей на перронной лавочке, посмеялись. Кариес бесстыдно ощзупал случайную собеседницу. Корень отвернулся и бегло оглядел окрестности. Коза беззаботно щелкала семячки.

Ишь ты, не торопятся, удивился Семен, да и куда им торопиться от вольной житухи? Лягаш мигом даст укорот шестеркам.

Наконец, троица медленно, нога за ногу, направилась к ожидающей их телеге. Опасливо огляделись и подошли к развалюхе вокзальчику. А чего, спрашивается, бояться в лесной глухомани? Лес — родной батька: накормит, напоит, укроет от любой опасности, даст надежный ночлег. Правда, глупые люди в последнее время нещадно поганят своего друга и покровителя — вытаптывают, отравляют рыбу в речках и озерах, вырубают просеки…

Боевики тоже покинули перрон, но пошли в противоположную сторону к виднеющемуся на опушке леска садовому кооперативу.

Остановившись на полдороги к повозке, Кариес проводил пахомовцев подозительным взглядом.

— Как думаешь, Корень, не сыскари?

Кудряш для вида подумал, почесал в затылке.

— Нет, дружан, рановато сыскарям появляться. Они пасут Москву, им не до лесной глухомани.

Не доверяя «авторитетному» мнению фельдшера, телохранитель подошел к полной женищине, сидящей на лавочке рядом со станционным домиком. «Изящно» поклонился, согнув буйволиную шею.

— Можно один вопрос, телка… прости, мадам?

Грубое слово «телка», похоже, не обидело даму, она поощрительно заулыбалась. Давай, дескать, мужик, говори, что тебе требуется от провинциалки?

— Грибники навещают?

— А как же, наведываются. Только уезжают с пустыми корзинами — вытоптаны здешние места, одни проплешины остались. Вы, небось, тоже за подножным кормом.

— Угадала, телка, за ним, треклятым.

И все же в неповоротливых мозгах туповатого телохранителя зародились туманные подозрения. Слишком уж быстро Корень согласился возвратиться к опасному хозяину. Где он был после бегства, с кем хороводился, не с уголовкой ли? Странно поступает Лягаш, очень странно. Обычно — подозрительный, недоверчивый, сколько уже времени ускользающий от сыскарей, и вдруг заскучал по дерьмовому медику, простил его бегство…

Удивительно и опасно!

Успокоив свою мятущуюся душу твердым обещанием быть на чеку и при опасности смыться, лягашский приближенный продолжил путь к ожидающей повозке.

— Здорово, дружан! — бодро поприветствовал он пасмурного лесника. — Принимай гостей-постояльцев. Вишь, какую бабу приволок — не чета…

Вспомнил разболтавшийся телохранитель кувалду-кулак Семена, которым тот намертво припечатал разбушевавшегося бычка, выскочила в памяти фраза по поводу Груни. Лучше не дразнить Железного, не рисковать. Глупо покончить счеты с жизнью в лесу, после того, как он прошел в Москве через столько опасностей, и остался жив-здоров.

В ответ лесник мотнул кудлатой головой в сторону телеги. Чего, мол, зря болтать, садись и поехали.

Телега миновала пристанционные домишки и углубилась в лес. Дорога, с рытвинами, ухабами, с глубокими лужами и об»ездами, не позволяла вести задушевную беседу. Корень покачивался, Коза подпрыгивала, рискуя свалиться в грязь. Кариес одной рукой держался за слегу, другой придерживал дорогостоящую проститутку. Не дай Бог, повредит непечатное место, как отреагирует на такое несчастье Лягаш?

Пахомовцы укрылись в кустах, проводили взглядами проехавшую телегу. Идти следом? А на сколько их хватит продираться по кустам — километр, пять, десять? Плестись по обочине на виду у возможных попутчиков — опасно, кто поверит, что белые грибы растут на ухабах, маслята — в колдобинах, лисички — в лужах? Да и снаряжение у боевиков не «грибное» — закамуфлированы под садоводов-любителей.

Выручило появление ещё одной телеги. В наш век сплощной «механизации», многотысячных автостад и автотабунов, когда бедные лошадки загнаны в углы, переведены на мясо и колбасу, появление даже на лесной дороге второй лошаденки — неожиданность.

В передке — парнишка в порванной ситцевой рубахе на выпуск. Ветерок перебирает русые волосы, будто пытается сосчитать их. Рядом грохочет маг.

— Не подвезешь?

Многозначительное молчание. Бузин, более современный и опытный, перехватил инициативу.

— Не сомневайся, парень, заплатим.

— Чего ж не подвести. Садись.

Хозяин телеги оказался вовсе не молчуном, как показалось вначале — не проехали и сотни метров — разговорился, начал перечислять деревенские новости, интересоваться откуда появились в здешних местах грибники, уж не из Москвы ли пожаловали в лесной край? И куда они собираются складывать «трофей», не в сумки же?

И снова Бузин переключил беседу на нужный регистр.

— Куда ведет эта дорога? В какую деревню?

— Сичас проедем Колково, после по краю леса — до Кузаново. Оттуда я поверну налево. Прямо — верстах в семи — дом лесника Семена. Ох, и занудливый же мужик, этот самый Семен! — не то с осуждение, не то с восторгом, воскликнул возчик. — От него медведи шарахаются, не то, что люди…

Значит, единственное место, где может укрыться Лягаш — дом лесника…

Перед выездом из Москвы Неелов успел подать сигнал тревоги в Савелово и в Кимры. Передал приметы Кариеса, настоятельно попросил в случае сопротивления защитить Козу, не ранить, тем более, не убить перспективного агента уголовного розыска.

Больше всего Ивана настораживало появление нового действующего лица разыгрываемого «спектакля» — какого-то Корня. Откуда он взялся, кто его подставил к лягашскому телохранителю? Уж не связан ли этот Корень с Удавом?

Если причастность его к подпольной офицерской организации действительно имеет место, возникает совершенно новая ситуация. Прийдется не просто осуществить захват Лягаша и его шестерок — защитить их от боевиков. А стоит ли заниматься подобным малопривлекательным делом? Пристрелят садиста и палача — туда ему и дорога. Так же как и его замаранных кровью жертв пехотинцам. И все же чувство долга отвергало такой вариант развития событий. Привык Иван рассуждать, отталкиваясь от законов и статей кодекса, внедренно в него это многолетней работой государственного сыщика.

• Предыдущая
• 72/74
• Следующая