Выбери любимый жанр

Братская ГЭС - Евтушенко Евгений Александрович - Страница 16


Изменить размер шрифта:

16

ТРЕЩИНА

«В плотине трещина!»
Ребята
       вздрагивают.
В машины встречные
ребята
        вскакивают.
Слова набатные
гудят
       по стройке.
Гитары
         с бантами
летят
       на койки.
Какие танцы,
кинокартина?!
Все,
     как повстанцы,
к тебе,
        плотина!
«В плотине трещина!»
Забыв о тосте,
мгновенно трезвые, -
со свадьбы
            гости.
Жених
       при бабочке,
злобясь на моду,
бежит,
        прибавивши,
как можно,
             ходу.
И, «шпильки» снявшая,
за ним на берег
невеста-сварщица -
босая,
        в белом.
Недавно сонные,
все -
       воедино,
чтобы спасенною
была
      плотина!
Живу -
       не ною,
но мне порою
тревожно
           так же,
как ночью тою.
Вот лжец растленно
с трибуны треплется.
Реви,
       сирена!
Тревога -
           трещина!
Пусть эта трещина
такая крохотная
и не зловещая,
а даже кроткая,
но не сворачивать
и не опаздывать!
Опасность вкрадчива.
Хитра опасность.
От грязи пошлой
рыдает женщина...
Скорей на помощь!
Тревога -
           трещина!
Поруган кто-то...
Проснитесь,
              дремлющие!
В машины -
            с лёта.
Тревога -
            трещина!

МАЯКОВСКИЙ

...И, вставши у подножья Братской ГЭС,
подумал я о Маяковском сразу,
как будто он костисто,
                         крупноглазо
в ее могучем облике воскрес.
Громадный,
            угловатый,
                        как плотина,
стоит он поперек любых неправд,
затруженно,
             клокочуще,
                          партийно
попискиванья
               грохотом поправ.
Я представляю,
                как бы он дубасил
всех прохиндеев
                  тяжестью строки
и как бы здесь,
                 тайгу шатая басом,
читал бы он
             строителям стихи.
К нему не подступиться
                         с меркой собственной,
но, ощущая боль и немоту,
могу представить все,
                         но Маяковского
в тридцать седьмом
                       представить не могу.
Что было б с ним,
                    когда б тот револьвер
не выстрелил?
                Когда б он жив остался?
Быть может, поразумнел!
                           Поправел?
Тому, что ненавидел,
                      все же сдался?
А может,
          он ушел бы мрачно в сторону,
молчал,
         зубами скрежеща,
                            вдали,
когда ночами где-то
                      в «черных воронах»
большевиков расстреливать везли?
Не верю!
          Несгибаемо,
                        тараняще
он встал бы и обрушил
                         вещий гром,
и, в мертвых ставший
                       «лучшим и талантливейшим»,
в живых -
           он был объявлен бы врагом.
Пусть до конца тот выстрел не разгадан,
в себя ли он стрелять нам дал пример?
Стреляет снова,
                  рокоча раскатом,
над веком
           вознесенный
                         револьвер -
тот револьвер,
                испытанный на прочность,
из прошлого,
              как будто с двух шагов,
стреляет в тупость,
                         в лицемерье,
                                       в пошлость:
в невыдуманных -
                 подлинных врагов.
Он учит против лжи,
                     все так же косной,
за дело революции стоять.
В нем нам оставил пули Маяковский,
чтобы стрелять,
                 стрелять,
                            стрелять,
                                       стрелять.
16
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело