Весеннее обострение - Добрынина Марина Владимировна "и Астральная Сказочница" - Страница 25

— Ты же сама хотела! — даже как-то немного обиженно сказал он.

— Это что это такое тебе в голову пришло? Не хотела я ничего такого! Отпусти меня немедленно!

— Ну, знаешь ли! Сначала трешься об меня, напрашиваешься, а потом отпустить требуешь!

— Я закричу! — пригрозила я.

— Ты уже кричишь.

— Да, как тебе не стыдно! Я замуж…

Поведать о том, что я замужняя дама он мне не дал, поцеловал. Вот скажу честно, целуется он хорошо. Могу только порадоваться за девушку, которая ему приглянется. Да-да, именно за девушку какую-нибудь другую, а не за себя! Не привыкла я при живом супруге с посторонними мужчинами целоваться. Хотя приятно. Я даже на какое-то время позволила себе расслабиться и на поцелуй ответила. Ой, лучше бы я этого не делала. Он еще больше распалился, руки распускать начал, под рубашку мне полез. Нет, так дело не пойдет! Я его от себя отпихнула, точнее, попыталась, да только он крепко меня держал. И вот, значит, барахтаюсь я у него на коленях, он меня целует куда попало — то есть в шею, в плечи и в другие места, которые ему подворачиваются. А подворачивается много чего, потому что я извиваюсь, пытаясь выбраться из его объятий и куда-нибудь подальше убежать. На заднем фоне Иоханна похрюкивает. Смешно ей видите ли! А если бы ее вот так же посторонний дядька тискал? Ой, ну что же это делается-то, а? Нет, ну я, конечно, красавица, но так настойчиво меня еще никто не домогался! Я же могу и не выдержать! Вот как сдамся сейчас на милость победителя и… и дурой буду! Изловчилась я, отвесила ему оплеуху, сверху еще тапком приложила и вырвалась, наконец. Отбежала подальше, к стене прижалась, тапок перед собой выставила и предупредила:

— Только подойди, я тебе так вдарю, будешь всю жизнь тараканом по щелям ныкаться!

Кардагол смерил меня свирепым взглядом. Видок у него был, просто загляденье — весь такой взъерошенный, возбужденный, дышит тяжело и, кажется, еще чуть-чуть и не выдержит — набросится и прямо вот здесь, у этой стеночки меня того… и не посмотрит, что тут Иоханна рядом сидит и похихикивает.

— Ты, маньяк сексуальный, вообще для чего нас сюда пригласил? Завтракать или что? — осведомилась я.

Кардагол перевел дух, залпом осушил кружку (даже не знаю, что там в ней было), и прорычал:

— Ты сама меня спровоцировала!

— Да конечно, «сучка не захочет, кобель не вскочит» ты эту сказку бабе Фисе расскажи, придурок озабоченный! Разве можно так на честных замужних дам набрасываться?

— Ты почти в разводе, — с легкой ехидцей напомнил Кардагол.

— А это наше с Терином личное дело, — гордо изрекла я, — будем ли мы верность хранить после развода. Я вот буду. А если и не буду, то не с тобой. Не нравишься ты мне. И вообще не комильфо это — с похитителями всякие шуры-муры разводить, так и до стокгольмского синдрома недалеко. Еще раз лапы свои распустишь, не посмотрю что ты маг сильный, так отделаю, что мама не горюй!

Я, значит, такая распыляюсь, а Иоханна уже практически под столом валяется и постанывает так жалобно. Короче, со смеху помирает. Ну, получит она у меня! Нахалка! Сидела тут булочки жевала и наслаждалась зрелищем, а я вот так и не съела ничего.

— Кардагольчик, — ласково проворковала я, — ты нас, кажется, на завтрак пригласил? Так может быть, я все-таки попробую вот эту курочку?

Маг прошипел что-то непереводимое и исчез.

— Отлично! — воскликнула я и поспешила к столу.

Кто его знает, вдруг вернется и опять приставать начнет, и останусь я голодная.

— Ханна, хватит ржать! Не понимаю, что тебя так рассмешило?

— Дуся, ну вот ты сама бы подумала, к кому пристаешь?

— Ах, прости Ханночка, я не знала, что Кардагол наш сексуально озабоченный. Я к нему и не приставала практически, потерлась только немножко, а он как с цепи сорвался.

Принцесса перестала смеяться.

— Дуся, здесь всего 183 человека.

— Одни мужчины? — уточнила я.

— Не знаю, наверно и женщины тоже есть, но это не важно. Ты вот подумай, Дусь, они здесь живут уже несколько сотен лет, они надоели друг другу. А тут такая ты, новое лицо и провоцируешь его.

— Ага, я поняла, — проворчала я, не забывая покусывать курочку, — он так отреагировал не на мою неземную красоту, просто на новизну повелся. Ну, мои ему соболезнования. Я может быть и хабалка, но не давалка.

— Как-как? Давалка? — переспросила Иоханна.

— Ну да, женщина, которая всем дает, — объяснила я и сунула нос в кружку. Пахнет приятно. Вино наверно. — Давай, Ханна, выпьем за наше здоровье.

Никому не могу поручить это ответственное дело! Сам буду сидеть в засаде и ловить юную прелестницу. Я соскучился! Да, не видел два часа и уже скучаю.

А я везучий, оказывается. Всего-то пару часов прокурсировал по этажу, где фрейлины размещены, и вот идет она, моя голубка, бедрышками покачивая. И тут я — весь такой интересный.

— Ваше величество, — произносит Селина своим приятным грудным голосом и красиво так приседает.

— Это я! Куда направляешься, деточка?

— К себе.

— К себе? — удивляюсь я, — и что ты собралась там делать одна?

— Спать.

— Но еще же совсем рано! Почему бы такой юной и прелестной барышне не прогуляться по саду? Не помечтать о чем-нибудь, скажем о любви?

— Спать хочу.

Какая она немногословная! А что? Мне нравится. Или не нравится? Что-то она как-то выглядит… не так. Чего-то не хватает. Может, устала? Наверное, устала! Вот и спать идет. Одна… А не гоню ли я лошадей? Не напираю ли? Может быть, стоит ей что-нибудь подарить? Стыдно признаться, но я плохо помню — как это, ухаживать. Во-первых, это было давно. Во-вторых, а было ли? Как-то раньше у меня все получалось само собой. Нет, я точно старею.

И от этой мысли мне становится так грустно, что я тихо проговариваю:

— Ну, иди, — и сам удаляюсь в сторону своего кабинета. Именно там мое любимое место. Там я могу предаться печали. Вот, и ногами я уже шаркаю…

С печалью в моем кабинете очень проблематично.

— Мерлин! А Вы что здесь делаете? — недоуменно спрашиваю я. И в самом деле, нахождение старого (о, опять!) волшебника в моих святая-святых, по меньшей мере, странно.

— Ну и где ты держишь это самое вино? — рычит маг.

— Какое вино? — осторожно интересуюсь я.

— Выдержанное! Мне внучка рассказывала!

Ах, Дуся, вот вернись только, я тебе тоже много, о чем расскажу.

— Выпил, — вздыхаю я и усаживаюсь в кресло, — чем обязан Вашему визиту?

— Так вели принести! — кричит Мерлин.

— У Вас, уважаемый, прошу прощения, похмелье?

— Вальдор, идиот, не задавай глупых вопросов!

— А Вы, случайно, ни с кем меня не спутали? — холодно так произношу я.

Мерлин корчит странную рожу, машет руками и, наконец, проговаривает:

— Да помню я, помню о том, что ты король. Не идиот. Ладно. Не прав. Только пусть принесут что-нибудь выпить, а то мне не по себе.

Не вопрос. Минут через пять перед магом уже стоит кувшин с вином и внушительная такая кружка.

— А все-таки, — спрашиваю я. дождавшись, пока волшебник утолит свою первую жажду, — чему обязан Вашему визиту?

— Дык внучка-то пропала!

— Ну да.

— И Терин тоже!

— Логично.

— Так еще и Лин куда-то делся.

— С папой, думаю, ушел.

— Да не мог он с папой! Терин же идиот, но не настолько! Здесь он где-то. Был то есть. Просыпаюсь — парня нет. Я туда-сюда, выпить не дают. Ну, я к тебе. Дай, думаю, спрошу, есть ли новости.

Во время нашего диалога Мерлин поразительно быстро пьянеет. То ли то, что на старые дрожжи, то ли заклинанием каким себе помог — не знаю, но речь у мага становится все менее связной и, кажется, даже глаза начинают слипаться.

— Новостей, к сожалению, нет, — отвечаю я.

— Ага, — говорит Мерлин и кивает. Часто так, но неуверенно, — я тут у тебя поживу.

Что за ерунда? Я всех Дусиных родственников должен под своей крышей собрать? Так уж лучше гиперактивный Лин, чем его неуравновешенный тезка, бывший ранее великим магом. Вот это полулежачее сейчас на столе землетрясение мне во дворце нужно? Нет!