Оппозиция как теневая власть - Кара-Мурза Сергей Георгиевич - Страница 66

• Предыдущая
• 66/82
• Следующая

Более того, если уж говорить о русских, о нашей крестьянской цивилизации, то при переписях в России выяснилась необычная вещь: у крестьян членами семьи считались все, кто ест за одним столом. Из-за этого было много путаницы, ибо как члены семьи записывались батраки, в том числе из инородцев. Впрочем, крестьян Севастьянов не жалует. А интеллигенция из одной миски не ест.

Насчет того, что «русские прадеды создавали Россию» не для разных чурок, а только для «нас, русских», то зря Севастьянов на прадедов напраслину возводит. Князь Игорь, который оборонял Русь от половцев, услышь такое, дал бы ему щелчка в лоб (он сам на три четверти был половец). Да и внук Дмитрия Донского (и одновременно Мамая) Иван Грозный нахмурился бы. О татарине Борисе Годунове или Ермаке и говорить нечего — у всех у них было имперское мышление. Да, в минуту слабости, особенно при таком поражении, какое потерпел СССР в холодной войне, империи рассыпаются. Их «разгоняют» из центра — режим, поставленный победителем. Никаких серьезных сепаратистских движений в СССР не было, их создал, с большим трудом, режим Горбачева. Но тут хлестким словом не отделаешься, и потому оставим этот большой вопрос.

Конечно, когда в доме драка, даже бестактно спрашивать: «А тебе нравится лицо твоего брата — того, который сейчас выбил тебе зуб?». Севастьянов с рыданием в голосе задает мне вопрос: «Разве братское чувство вызывает у Вас вид кавказца на улицах Москвы?». Мне сейчас вообще не до подобных милых чувств, но и никакой ненависти у меня кавказский нос не вызывает — пока я не узнаю данного конкретного человека. Я сначала должен разглядеть, кто идет по улице — князь Багратион или Жаба Иоселиани. Только после этого у меня «возникнет чувство». Хоть я, как отрекомендовал меня Севастьянов, и «записной интеллигент», но еще не идиот (последнее, впрочем — всего лишь моя гипотеза).

Вообще, национализм Севастьянова такого рода, что он принципиально отвергает не только весь исторический путь России, но и суть ее культуры и космического чувства, много взявших от православия. Об этой разновидности национализма дали четкое заключение православные философы разных направлений. Вот они:

К.Леонтьев: «Кто радикал отъявленный, то есть разрушитель, тот пусть любит чистую племенную национальную идею; ибо она есть лишь частное видоизменение космополитической, разрушительной идеи».

Г.Федотов: «Задача каждого русского в том, чтобы расширить свое русское сознание (без ущерба для его „русскости“) в сознание российское. Это значит воскресить в нем, в какой-то мере, духовный облик всех народов России».

Вл.Соловьев: «Христианская истина утверждает неизменное существование наций и прав национальности, осуждая в то же время национализм, представляющий для народа то же, что эгоизм для индивида: дурной принцип, стремящийся изолировать отдельное существо превращением различия в разделение, а разделения в антагонизм… [Национализм] под предлогом любви к народу желает удержать его на пути национального эгоизма, т.е. желает ему зла и гибели».

Все эти предупреждения утратили силу? Не вижу, почему. Есть национализм собирания нации, а есть национализм разделения. Я — за первый, мой оппонент — за второй.

Поговорим о русских. Севастьянова «интересует» проблема «разделенного народа». Им (националистам) нужна Россия без Тувы, но с Крымом и Ригой. Браво! Броня крепка, и танки наши быстры.

Но я бы указал на самое главное разделение народа, к которому привел «классовый реванш интеллигенции» — разделение на сытых и голодных. На убивающих и гибнущих. Севастьянов «признает справедливость этого исторического возмездия». Забывает, думаю, что история еще не закончилась.

Это разделение народа на «мстящих» и казнимых — страшнее и непоправимее, чем временное отделение русских в Крыму. Говорят о народе, а сами уничтожают его разделением на классы, возможность примирения которых все более тает в тумане. Сегодня «новые русские» (русские?) убивают «слабую» часть народа, а «благополучные» терпеливо ждут своей очереди, чтобы разделиться на те же две категории. Что ж, сами такой порядок узаконили. Но этот закон един для всех: если «раса бедных» возьмет верх, то она будет иметь полное, утвержденное Кантом и всей философией Просвещения право убить своих мучителей. Вот это и есть разрушение народа, совершенное «буржуазными демократами» под аплодисменты интеллигенции.

Севастьянов мечтает, что из той трухи, которая останется от России после Ельцина, наконец-то возникнет технократическое общество, «в котором все приоритеты будут определяться интеллигенцией». Платону для такого эксперимента дали целый остров. Историки предупредили, что более мерзкой и тупой диктатуры не было на памяти людей.

А вообще-то А.Н.Севастьянов пишет очень хорошо, и я люблю его читать, когда попадается.

1997

Со мной начал спор «Неизвестный читатель» («Советская Россия», 3 окт. 1996). Поскольку он прямо обращается ко мне: «уважаемый С.Кара-Мурза», нельзя не отвечать. Хотя меня он использует как зацепку, а разговор ведет вообще о другом — излагает свою платформу.

С моими взглядами она несовместима, и вроде бы спорить не о чем. Тем более, что обращается он ко мне, оппоненту, с нахальством преподавателя научного коммунизма: «не мешало бы [мне] задуматься над собственной логикой, прежде чем поправлять других». Мол, сам дурак. Ну, это потерпим. Хуже — упоминание в ироническом плане, что советский строй основан «на народных костях». Интересно, иронию у него вызывают народные кости всегда и везде — или только в связи с советской историей? Так же коробит ирония по отношению ко всей нашей программе развития: «индустриализация развивалась неслыханными темпами, но сельское хозяйство терпело крах, потребление отстало. Зато войну выиграли, хотя это и была „пиррова победа“.

Судя по тону, автор предпочел бы, чтобы потребление не отстало, но войну проиграли. А как было бы с потреблением в этом случае? «Не мешало бы задуматься над собственной логикой».

Вся концепция «неизвестного читателя» до запятой совпадает с платформой нынешних троцкистов. Я, однако, не утверждаю, что он сознательно причисляет себя к ним — есть люди, которые всю жизнь не подозревают, что говорят прозой. Относительно советского строя радость: «Неудивительно, что этот гнилой строй рухнул. Но это не был крах социализма!» Социализм, по мнению «читателя», жив и развивается правильно — там, где ему и следует быть, в цивилизованном мире.

Итак, «неизвестный читатель» считает советский социализм «выкидышем» цивилизации, одобряя лишь краткий миг НЭПа. Сталин «ликвидировал рынок, учинив кровавый режим государственного терроризма», а «брежневский застой был политикой и экономикой абсурда, с какой стороны ни посмотри». Это — официальный вывод антисоветчиков типа А.Н.Яковлева. Так что расхождение у нас не в логике, а в исходных постулатах и даже идеалах, о которых, как известно, спорить бесполезно.

Что же до логики, то она у «неизвестного», на мой взгляд, тоталитарна, как у адвоката Андрея Макарова на суде против КПСС. Во времена Брежнева — экономика абсурда «с какой стороны ни посмотри». Какое самомнение — так сказать о целом периоде. Вот вам одна «сторона»: за время этого застоя (1965-1980) была построена основная масса жилья — 1,6 млрд. кв. м, почти по 7 кв. м на каждого гражданина СССР. В каком смысле это — абсурд? За этот период втрое возросли основные фонды народного хозяйства, мы их уже десять лет проедаем и проесть не можем. Если бы не этот «абсурд», все неизвестные читатели в России уже протянули бы ноги с голоду.

Это был период интенсивного дорожного строительства. Вещь незаметная, а сеть дорог с твердым покрытием выросла втрое. Была создана мощная система авиаперевозок, надежно связавшая огромную страну — фактор интеграции посильнее пушек и танков Грачева. Я уж не говорю о том, что сентенции из арсенала Гайдара и Чубайса, вроде «сельское хозяйство терпело крах и потребление снижалось», рассчитаны на придурков без памяти.

• Предыдущая
• 66/82
• Следующая