Ромашки для королевы - Демченко Оксана Б. - Страница 22

• Предыдущая
• 22/98
• Следующая

А еще Брав внимательно и кропотливо изучил предполагаемые маршруты от южного побережья до башни ордена, расположенной близ его родного княжества Лесния. И собирался, возвращаясь домой, пройти наиболее вероятным, чтобы попытаться найти тайное место и все же выяснить, отчего «орденцы» не дают о себе знать.

Кэльвиль коротко кивнул, едва ученик закончил говорить – он считал план верным и своевременным.

– Только одно уточнение, – мягко сказал эльф. – Я пойду с Бравом. Если там ведимы, нам и двоим будет худо, а одному ему – просто смертельно, никак не пройти. Места глухие, помощи ждать не приходится. А орден – наша идея и наша ответственность.

– Ты не маг, – Эриль явно повторила довод, уже однажды не сочтенный важным.

– У вас школа, вы не имеете права уходить, – возразил светловолосый. – А я далеко не уникальный воин, к тому же устал от ограниченности Круга. Я следопыт, мне тошно без леса, – он посмотрел на обоих почти жалобно. – Там лето, потом зашуршит осень, мои любимые золотые клены воссияют. Не держите меня.

– Только, пожалуйста, помни о ведимах, рассматривая клены, – сокрушенно согласилась Эриль. – Мне очень неспокойно.

– Эх, мне бы с вами, – расстроился гном. – Но на полпути дело негоже бросать. Я должен хоть малому научиться, чтобы людей от заговора этих вдыххров будить, в сознание возвращать, чтобы камни, по воле вддыхров вздымающиеся шипами и пиками, заново успокаивать и разглаживать, как отец нашего Энтора во время боя делал. Годик еще, я пробьюсь. Вы уж там не лезьте в самое жерло. Брав, ты ж разумный мужик, пригляди за эльфом, они все немного непутевые. Правда, этот получше прочих.

Лоэльви рассмеялся и ушел, пообещав наскоро разыскать что-то полезное.

К полудню двух собранных в дорогу путников провожали все обитатели Круга. Застоявшийся без дела вороной нервно грыз удила и просил повод. Легкий золотисто-рыжий конь эльфа тоже красовался и гарцевал, радуясь, что для него нашлось дело.

Белое южное солнце слепило глаза, но гном упрямо моргал и смотрел, то и дело утирая слезы, как два всадника удаляются по узкой тропе из узорного мрамора. Широкие лапы гнома нервно дергали отросшую бороду, а губы без звука шептали обещание одолеть проклятую магию, не желающую сдаваться, будто она из алмаза выточена. Непременно одолеть всю, до последней корки, чтобы извести вддыхров на веки веков.

Брав уезжал с легким сердцем.

Он соскучился по дому, где уже три года без отца рос малыш Ратич. А еще его ждали в Леснии воины, и воевода втайне очень надеялся уговорить своего учителя-эльфа хотя бы ненадолго остаться в гарнизоне и погостить, да и в ратном деле наставить его гарнизон. Место хорошее, и кленов там – как по заказу, целые рощи, да еще разносортных. Даже зовется городок близ заставы очень подходящее для слуха Кэльвиля – Клённики.

Оказавшись на берегу, эльф направил коня на старую заросшую тропу, уводящую не к устью торговой реки Стови, а западнее, вдоль моря, до более мелкой и неудобной ладьям Пражицы. Путники заранее договорились, что поедут именно так. Эта дорога короче и вполне удобна для конного. Идет берегом реки, немного топкими местами, и нелюбима обозниками. А раз проезжих мало, селятся люди по Пражице не густо, живут бедно. Брав полагал, здесь почти нет шанса случайно натолкнуться на ведимов или встретить излишне холодный прием усиленных военных разъездов, которые весьма придирчиво относятся к крупным торговым путям.

Кэльвиль настаивал на маршруте по иным причинам. Эльф по имени Орильр, время от времени навещавший Круг мудрых, обычно пользовался указанным трактом. И если был хоть малый шанс встретиться, следопыт не желал его терять. К тому же он понимал, что отвык от шума людских дорог, и не желал резко выделяться своей неосведомленностью и чуть приметной странностью выговора, привлекая лишнее внимание. И так в первом же пыльном сухом селении люди с огромным интересом стали рассматривать великолепных коней, дивясь их стати и несхожести. А потом не обошли вниманием и богатую добротную одежду путников, и их очевидную торопливость.

Брав хмурился и уже немного жалел, что выбрал короткую дорогу. Он, в отличие от эльфа, полагал, что в людной толпе прятать свою странность легче, чем в чистом поле. А Кэльвиль выглядел очень необычно. Слишком легкий, стремительный и гибкий, с незабываемыми для юга волосами цвета серебряной полыни, с тонкими красивыми чертами лица. Но это – полбеды. Поймав теплый внимательный взгляд серых глаз, люди почти невольно улыбались, кланялись приветливо – а потом долго смотрели вслед. И Брав буквально слышал, как они без звука шептали, что именно таков должен быть эльф.

Зато сам учитель ничего необычного в поведении людей не замечал. Он радовался дороге, как узник, получивший свободу после долгого заточения. Смеялся, напевал, охотно болтал с окружающими, рассказывал воеводе, как путешествовал здесь прежде, в разное время, как изменились русло речушки и ползущая по заливному лугу дорога. Отдыхать останавливались, лишь когда этого требовали кони.

Эльф честно признался, что лошадь взял исключительно потому, что так у людей принято. И – он очередной раз почти виновато улыбнулся – чтобы задерживаться на постоялых дворах. Брав махнул рукой на Кэльвиля, безнадежного в своем желании заново изучать мир и помогать всем, догадавшимся обратиться за помощью. В конце концов, светловолосый умудрялся помогать не только успешно, но и быстро. И, хотя соплеменники его не считали магом, он умел многое. Воевода видел, как длинные чуткие пальцы учителя гладят старую язву, высушивая ее в несколько минут, как они собирают кости после сложного и неудачно сросшегося перелома, как следопыт уверенно показывает место, где надо искать воду, раз старый колодец высох. Каждый день эльф умудрялся найти себе новое дело. А Брав глядел и с тоской понимал, насколько много потерял мир людей, лишившись соседства совершенно чуждых ему во многих отношениях существ – эльфов. Ведь буквально каждое селение, покинутое Кэльвилем, стало хоть немного счастливее, избыв старую, нерешаемую проблему. А еще приятнее то, что, поговорив с эльфом, люди иначе улыбались, мягче и теплее. Словно отсвет его радости согревал их усталые души.

Земля Бильса, широко раскинувшаяся по берегу океана, простирала свои сухие степи на пять сотен верст к северу. Миновать ее удалось за два месяца, и эльф виновато признал – целиком его вина, не стоило так часто задерживаться. Впредь он станет осмотрительнее. Брав рассмеялся и предложил иное слово – «невнимательнее». Учитель пожал плечами и обещал подумать.

Граница Бильсы и Рэнии проходила по притоку Пражицы. Собственно, так реку звали именно на севере, и Брав использовал привычное для себя имя. Заставы пропустили путников на удивление легко, без расспросов и задержек. Обаяние эльфа оказалось, как понял воевода, неотразимо и для привыкших ко всему хранителей неспокойного приграничья.

Земли Рэнии с каждым днем все более напоминали милую родину. Здесь степь то и дело мяли складки холмов, мелкие ручейки поили землю, собирались, сплетались в неширокие спокойные реки, а кустарник и деревья давали тень у воды. Скот по-прежнему пасся большими стадами, но появились уже и поля, и крупные села, куда более зажиточные, зеленые и уютные, чем пыльные стоянки южан, привыкших кочевать. Воевода довольно отметил – лето в зените, и до гор всего три сотни верст, месяц пути. Что особенно приятно – пути при хорошей погоде, когда дни еще длинны и ехать удобно вдвойне.

Брав, стараясь ускорить движение, теперь уверенно обходил людные и шумные поселки. Там, он уже понял, непременно найдется хотя бы одно несчастье, способное задержать впечатлительного эльфа.

– Мы восьмой день живем сухими припасами и охотой, – робко пожаловался Кэльвиль как-то. – Пирогов бы…

– Тебе моя стряпня не по вкусу?

– Так во-он там, на горочке, село, – с надеждой вздохнул неисправимый эльф. – Ну что ты вцепился в повод моего коня, будто я не могу с ним управиться сам!

– Это не село, это еще один потерянный день, – резонно уточнил Брав. – Вами, эльфами, должен править гном. Представляешь себе результат?

• Предыдущая
• 22/98
• Следующая