Ромашки для королевы - Демченко Оксана Б. - Страница 10
- Предыдущая
- 10/98
- Следующая
Женщине Брав не дал бы более тридцати, и ее внешность, вопреки ожиданиям, не блистала «неземной красотой» из легенд. Скорее это можно было описать, как очень живое и подвижное обаяние. Хотя назвать некрасивой светловолосую голубоглазую эльфийку не посмел бы и черный недоброжелатель. Но красота была чужая, непривычная, и в нее хотелось всматриваться, привыкая и находя всё новые особенности. Взгляд голубых глаз смущал еще больше – слишком они глубоко проникали в душу. Гном даже головой тряхнул – вроде говорить и не начинали, а уже есть ощущение общения.
Именно женщина начала разговор.
– Мы увидели вас и были опечалены. Есть древнее пророчество: когда сюда ступит нога гнома из рода Гррхон, мир погрузится в новую войну, исход которой не определен. Но и не пускать бессмысленно, так судьбу не обманешь. Потому приветствую вас, гости. Мы окажем любую помощь, на которую способны. Я Эриль, старшая из мудрых. И, пожалуйста, не думайте, что мы себя возвеличиваем титулом в глупой гордыне. Просто так звался совет короля эльфов, в который мы входили очень давно – совет мудрых. И мы покинули край Лирро, когда Стена, прозванная позднее Черной, отгородила его от всех прочих земель. Мы не жаждали разделения, удаления вечных от мира, но там не желали слушать советов, лишь восхваления. Справа сидит советник и мастер боя, Кэльвиль. Слева наш маг, Лоэльви.
Гном с некоторым подозрением изучил легкую фигуру светловолосого мастера боя. Как он с секирой управляется? Вздохнул, кивнул, глянул на спутников и, по их молчаливому согласию, взял на себя бремя представления гостей и основного рассказа. Затем дополнил известное ему о делах севера Брав, а Энтор передал то, что велел рассказать отец.
Эльфы некоторое время молчали, задумавшись. И снова заговорила женщина.
– Я могу твердо назвать причину изоляции гномов, хотя меня она ужасает, – дрогнувшим голосом молвила Эриль. – Это ведимы, и я подозреваю их руку также и в изоляции нашего народа, случившейся много раньше. Тогда король словно обезумел… А мы не совладали, он никого не слушал. Теперь вы повторяете наш горький путь, и они явно контролируют вашего короля. Как – не скажу, это почти невероятно, так как род гномов стоек и упорен. А уж семья Гррхон вне всяких упреков, достойный Рртых. Но я давно ощущаю силу ведимов, растущую в горах.
– Увы, гном, – вздохнул светловолосый Кэльвиль. – Пойти и всё выяснить, как желаешь ты, и это желание очень заметно, мы не в силах. Я далеко не лучший из воинов страны Лирро, и очень давно живу в покое, да и прежде войн не знал, настоящих, больших. Нас всего трое, и мы делаем то, что возможно. Учим, делимся и храним историю. Эльфы полностью замкнулись, это наше горе. Одолеть ведимов без наших воинов трудно, но открыть Стену способен лишь король. А ведь именно он заклятие и замкнул.
– Н-да, опять молотом по макушке, – вздохнул гном. – Что я тут буду делать пять лет?
– Учиться у меня, – молвил третий эльф. – Древний ларец замкнул демонов лишь с помощью шамана вашего народа. И сила его песни была велика. Насколько я знаю, именно гномы не утратили секретов древней магии своего народа. Вы очень бережно храните знания, это достойно большого уважения. Мне ведомо, как соединить в тебе, пусть и в малой степени, магию эльфов и знахарство. Ведь короля страны Гхросс хотелось бы вернуть в сознание, а не убить.
– Да уж, не могу не согласиться, речь все же о моем отце, – куда более охотно кивнул гном. – Но где нам искать силу? Настоящую, для боя там, для магии, чтоб ведимов, как вы зовете гнилых вдыххров, на все головы укоротить?
– Не знаю, – горько вздохнула Эриль. – Мы оставили ларец ордену, башня его в диких лесах на границе нынешней Леснии и гор, где проходит Стена. Если точнее, это стык границ Эрхоя, Леснии и дикого леса у Стены. Крепок ли орден – мне неведомо, от них никто не приходит уже сотню лет. Возможно, тропу нащупали и отрезали ведимы. Прежде их проведывал тот, кому очень трудно заступить дорогу, он единственный из эльфов, кто помнит древнюю войну и умеет одолевать ведимов, и не только их. Но увы, его нет с нами уже пять сотен лет. Это пугает.
– Учите, надо найти вашего эльфа престарелого – найдем, а до страхов мне нет дела. – Энергично потребовал гном. – И учтите, мне надо много внимания уделять, я до дела жадный.
– Всё мое время – ваше, достойный гном, – поклонился с улыбкой Лоэльви. Школой людей станет заниматься Эриль.
– Отлично, – согласился гном, высверливая взглядом дырочку во лбу своего нового учителя. – Вот и начинайте. Мои пять лет уже пошли, а время дорого. Может, папаша там деду бороду выдрал, а я и не знаю.
О худшем гном предпочитал не думать. Потому что очень боялся не застать дома ни деда, ни прадеда. Он знал, насколько оба против любых и всяческих скороспелых решений, а уж войн – особенно. И совершенно не понимал, как могли загреметь барабаны при живом дедушке. А если ведимы уничтожили деда Збыра, лучшего гнома на всем свете, а после свалили и это на людей – вот тогда многое понятно. Такое могло довести отца до крайнего и неконтролируемого гнева. не только отца – весь подгорный народ. Особенно при условии, что побег наследника сочтен похищением… А может, и его самого числят погибшим?
Рыжий нервно фыркнул, отстегнул бесполезную секиру и решил учиться с полным усердием.
Король эльфов шествовал через огромную главную залу старого дворца.
Древняя архитектура завораживала даже его пресыщенный взгляд красотой забытой гармонии света, цвета и формы. А еще – звука. Покинутый дворец поет, даже эхо в нем – произведение искусства. Главный зал шумит многозвучными летними ветерками в листве, шелестит травами и звенит тихонько скрипками кузнечиков.
Зал лугового полудня огромен, некогда здесь шумели балы. Зеленый мрамор и теперь не обнаруживает ни единой трещинки, морщиной метящей его возраст. Не помутнел, не утратил глянца. Выглядел живой зрелой травой, покрытой утренними росами. От самого пола лозы свивались в колонны, они же взбирались по стенам прихотливым узором, меняющимся от малейшего движения так, словно ими играет ветерок. Прозрачные облака купола каждый день выглядели по-новому и ткали узоры, возбуждающие воображение. Водопады шептались с мраморными девушками и рассказывали им что-то очень приятное и приватное, судя по лицам красавиц. И шепот воды тоже – день ото дня иной, самые древние эльфы его понимают и слышат в звучании струй музыку.
Теперь так не умеют строить. Прежние мастера ушли, а их талант не привился новым. Те глупые эльфы еще умирали. Сами! Иногда – в нелепых войнах чести. А чаще – по куда более абсурдным причинам. Например, строитель дворца Закатной чаши полюбил женщину людей и не перенес ее смерти. Смешно и глупо!
Отец, безусловно, принял самое верное в своей жизни решение, когда огородил мир эльфов Стеной, дабы исключить для своих подданных сами причины к мыслям о невозвратном. Вечные так редко создают семьи, что воевать за расширение страны им не приходится. Зато Стена отменно защищает от любопытства соседей, живущих унизительно мало. От людей и гномов, грязных и диких. Всё время стремящихся украсть знания, позариться на золото или камни… что там у них еще в цене? Впрочем, не важно. И теперь волей короля – навсегда страна заперта и огорожена. заклятие запечатано королевской кровью и никому не преодолеть его.
Лэйлирр бросил короткий взгляд в одно из зеркал.
Он, именуемый Гласом истины и Указующим перстом судьбы, редко бывал в замке отца. Лэйлирр рассмеялся – странное воспоминание! У короля нет предков, он – начало рода и его основание. Когда-то началом и основанием был Лиррэль-а-Тэи, а теперь имя это не просто забыто – оно под полным запретом. Ибо нет никого выше и знатнее Первого гласа. Лиррэль правил страной с того дня, как эльфы ступили в эти земли: он был всегда и создал страну и ее законы. Коварный, умный, непостоянный и очень опытный, – таким его помнил сын. Когда позволял себе помнить, само собой. Когда это казалось полезно или занятно. Наедине, в тихом тайном месте размышлений. Там он позволял себе и большее. С ярким и непроходящим восторгом смаковать день, когда стал взрослым. Ибо дети бессмертных королей – вечные принцы, недоросли без счета веков. Он прервал неправедный обычай. Отцу это стоило не только короны, но и головы, иначе трон не добыть.
- Предыдущая
- 10/98
- Следующая
