Седьмое правило волшебника, или Столпы Творения - Гудкайнд Терри - Страница 53

• Предыдущая
• 53/135
• Следующая

– Столпы Творения, – саркастически сказала Дженнсен. Алтея улыбнулась:

– Это звучит лучше.

– Но для одаренных мы – дыры в мире. Улыбка Алтеи угасла.

– Именно так. Окажись здесь сейчас Эди, она бы видела все, кроме тебя. В отношении тебя она бы осталась слепой. Для Эди, которая может видеть только посредством дара, ты была бы ис–тинной дырой в мире.

– Что-то мне не очень нравится воспринимать себя таким образом.

Алтея снова улыбнулась:

– Разве ты не понимаешь, дитя? Это только доказывает, что существуют какие-то ограничения. Для того, кто слеп, все во–круг представляет собой дыру в мире.

Дженнсен обдумала услышанное:

– Значит, это просто вопрос нашего восприятия. Некоторые люди попросту лишены способности воспринимать меня.

Алтея ответила коротким кивком:

– Верно. Но поскольку одаренные часто используют свой дар бессознательно… так же, как ты пользуешься зрением… то, когда мы встречаем таких, как ты, это вызывает беспокойство.

– Беспокойство? Почему?

– Неприятно, когда наши ощущения действуют вразнобой.

– Но ведь вы же видите меня… Так почему я тревожу ваши чувства?

– Ну, представь себе, что ты слышишь голос и не видишь, откуда он исходит.

Дженнсен не надо было особо напрягаться, чтобы предста–вить такое. Она понимала, насколько это может беспокоить.

– Или представь, – продолжала колдунья, – что ты меня видишь, а когда протягиваешь руку, она встречает пустоту. Как будто меня здесь нет… Разве это не тревожило бы тебя?

– Полагаю, тревожило бы, – согласилась Дженнсен. – Есть ли еще какое-то отличие в нас? Кроме того, что мы – дыры?

– Я не знаю. Встретить таких, как ты, – невероятная ред–кость. Вполне возможно, что существуют и другие. Как-то до меня дошел слух, что один такой жил с целителями, которых на–зывают Рауг’Мосс, но достоверно я знала только о тебе.

Когда Дженнсен была совсем девочкой, они с матерью посе–тили целителей Рауг’Мосс.

– Вы знаете его имя?

– Шептались, что его зовут Дрефан, но я не знаю, правда ли это. Если да, то очень сомнительно, что он еще жив. Лорд Рал – он и есть лорд Рал. У него свой закон. Даркен Рал, види–мо, как и все его предшественники, породил много отпрысков. Скрывать, что ты знаешь происхождение такого ребенка, опас–но. Мало кто пойдет на такой риск, поэтому большая часть вас была немедленно умерщвлена. Да и остальных, в конце концов, найдут.

Размышляя вслух, Дженнсен проговорила:

– Может быть, мы такие, чтобы защититься? Есть ведь жи–вотные, у которых особые черты, помогающие новорожденным выжить. Например, оленята рождаются пятнистыми, чтобы можно было спрятаться и стать невидимым для хищника. Они тоже делаются своего рода дырами в мире. Алтея улыбнулась:

– Этот пример может служить хорошим объяснением. Как и любой другой. Однако, зная магию, я считаю, что все гораздо сложнее. Все вокруг стремится к равновесию. Олени и волки тоже существуют в равновесии. Оленятам помогают выжить пятна, но это угрожает существованию волков, кото–рым нужна пища. Такие вещи действуют в обоих направлени–ях. Если бы волки съели всех оленят, то вымерли бы не только олени, но и сами волки, лишившиеся источника пищи. Ведь они бы нарушили баланс между собой и оленями. А в магии баланс – вещь особенно необходимая. То, что на поверхнос–ти может казаться простым, часто имеет более сложные при–чины. Я подозреваю, что такие, как ты, устанавливают некую форму равновесия, а появление дыр в мире – просто вспомо–гательный признак.

– И, видимо, то, что некоторые одаренные могут видеть меня, является частью этого равновесия. Ваша сестра говорила, что вы можете видеть дыры в мире.

– Нет, на самом деле это не совсем так. Я просто выучилась некоторым приемам при помощи дара. Примерно так же, как выучилась Эди.

Дженнсен нахмурилась, чувствуя себя совсем сбитой с тол–ку, и Алтея поспешила с объяснением:

– Ты можешь увидеть птицу в безлунную ночь?

– Нет. Без луны это невозможно.

– Да нет, возможно. Там, где пролетает птица, на время ис–чезают звезды. Так же можно наблюдать и за дырами в мире.

– То есть просто другой способ видеть. – Дженнсен улыб–нулась остроумному объяснению Алтеи. – Ну и какими вы ви–дите подобных мне?

– Приведенное сравнение – самый легкий способ объяс–нить. Однако оба способа видеть имеют свои ограничения. Ты сможешь разглядеть ночью птиц только в случае, если они летят на фоне звезд, если нет туч и так далее. С такими, как ты, то же самое. Я просто выучила прием, помогающий видеть подобных тебе, но это очень ограниченный способ.

– А вы не узнали во Дворце Пророков о своей способности к пророчествам? Может быть, это сможет помочь?

Алтея покачала головой:

– Нет, пророчества тебе не помогут.

– Но почему?

Алтея наклонилась вперед, словно проверяла, внимательно ли слушает ее Дженнсен.

– Откуда исходит пророчество?

– От прорицателя?

– Вот именно. Но прорицание – это одна из форм магии. А одаренные не могут видеть тебя при помощи своего дара, ты пом–нишь? Для них ты – дыра в мире. Поэтому и для прорицателей ты – тоже дыра в мире. В пророчествах тебя нет. – Колдунья вновь откинулась на спинку стула. – У меня совсем незначи–тельный пророческий дар, я – вовсе не великая прорицатель–ница. Я провела десятилетия у сестер Света, изучая искусство прорицания, и могу сказать тебе – как с точки зрения собствен–ного опыта, так и из прочитанного, – что пророчества по отно–шению к тебе слепы, как Эди. Для пророчеств такие, как ты, ни–когда не существовали, не существуют и никогда не будут суще–ствовать.

Дженнсен села на пятки:

– Вот уж действительно, дыра в мире!

– Во Дворце Пророков я встретилась с пророком по имени Натан. – Алтея опять помолчала. – И кое-что узнала о своем даре. В основном, насколько он ограничен. В конце концов, вещи, которые я узнала там, стали для меня проклятием.

– Что вы этим хотите сказать?

– Дворец Пророков был создан много тысячелетий назад. Он не похож ни на одно известное мне место. Уникальные чары окружают дворец. Те, кто попадает под их действие, по-другому старятся.

– И вас это тоже изменило?

– О да!.. Это меняет всех. Для тех, кто живет под чарами, которыми окружен Дворец Пророков, старение замедляется. За десять или пятнадцать лет обычной жизни во Дворце как будто проходит всего год.

Дженнсен посмотрела на колдунью недоверчиво:

– Как такое возможно?

– Мир меняется. Во время войны три тысячи лет назад он во многом был другим. Когда был установлен великий барьер к югу от Д’Хары, чародеи были совсем другими. У них была более мощ–ная власть.

– У Даркена Рала тоже была огромная сила.

– Нет. Даркен Рал, со всем своим могуществом, был, в срав–нении с чародеями былых времен, ничто. Они могли подчинять себе такие силы, о которых Даркен даже и не мечтал.

– Что же, с тех пор больше не рождалось чародеев такой силы?

Алтея отвела взгляд в сторону и ответила печальным го–лосом:

– Да, со времен той великой войны такие не рождались. Даже обычных чародеев рождалось все меньше и меньше. Но впервые за три тысячи лет один такой появился. Это твой свод–ный брат, Ричард.

Дженнсен была поражена. Оказывается, ее преследователь должен внушать ей гораздо больше страха. Стоит ли тогда удив–ляться, что мать убита, что люди Рала буквально шли по пятам Дженнсен? Ведь получается, что нынешний лорд Рал более мо–гущественен и опасен, чем их отец…

– Поскольку это эпохальное событие, некоторые из прори–цателей во Дворце Пророков знали о нем задолго до того, как твой брат появился на свет. По поводу Ричарда – боевого чаро–дея – было много предостережений.

– Боевой чародей? – Дженнсен совсем не понравилось это словосочетание.

– Да. Было много горячих споров по поводу значения этого пророчества. Даже по поводу самого термина «боевой чародей». Будучи во Дворце Пророков, я дважды имела возможность очень ненадолго встретиться с пророком Натаном, о котором уже упо–минала. С Натаном Ралом.

• Предыдущая
• 53/135
• Следующая