От Шекспира до Шоу: Английские писатели XVI—XX вв. - Гражданская Зоя Тихоновна - Страница 14
- Предыдущая
- 14/57
- Следующая
Несомненна тесная связь «Гулливера» и с «Робинзоном». Дефо и Свифт принадлежали к разным политическим партиям и поэтому часто спорили. В романе Свифта ощущается полемика с «Робинзоном» и в то же время определенная преемственность. Так, Свифт заимствовал у Дефо тщательность и точность описаний, привлечение цифровых данных и т. п. Свифт иронизирует над Дефо, поскольку применяет эти приемы в изображении фантастических существ и стран, чем и добивается не меньшей убедительности и правдоподобия.
В отличие от Дефо Свифт не верит в душевные силы и способности английского буржуа (его Гулливер не торговец, а врач и впоследствии моряк). В четвертой части романа Гулливер узнает, что омерзительные йеху, которых он сначала принял за человекообразных обезьян, — люди, одичавшие потомки английской супружеской пары, попавшей на необитаемый берег. Это опять выпад против Дефо. Если англичанин у Дефо творит на необитаемом острове чудеса, то двое англичан у Свифта оказываются способными лишь произвести на свет злобное, дикое, потерявшее человеческий облик поколение.
И в то же время между Гулливером и Робинзоном есть сходство. Оба страстно полюбили море и свои скитания, мечты о далеких, невиданных странах. Оба отзывчивы, добры, тоскуют о людях и стремятся помочь тем, кто попал в беду. Образ Гулливера — дальнейшее развитие образа положительного героя в английском романе.
Тема одиночества также проходит сквозь книгу Свифта. Существа, окружающие Гулливера, не могут заменить ему людей, даже если это мудрые гуигнгнмы или добрый король великанов. Они слишком фантастичны, непохожи на него, живут как бы в другом измерении. И внутреннее одиночество Гулливера возрастает от книги к книге, пока не становится отчаянием.
Художественный метод Свифта в этом романе может быть назван методом реальной фантастики: это сочетание беспощадного реализма и неудержимой фантазии. И в значительной мере этот метод и самый роман о Гулливере предваряют научную фантастику.
Роман Свифта изобилует остроумными намеками на современность, политическими карикатурами и социальной критикой. В первой части («Путешествии в Лилипутию») писатель обрушивается на английский общественный строй, придворный мир и парламентскую борьбу. Он разочаровался к 1726 году в партии тори; она вызывает его презрение и насмешку, как и партия вигов. Эту беспринципную мелкую грызню двух группировок Свифт изобразил как борьбу высококаблучников с низкокаблучниками; наследник престола носит один низкий каблук, другой высокий. Это намек на Георга I, который, будучи наследником престола, заигрывал с обеими парламентскими партиями.
Религиозные споры и разногласия, перераставшие в религиозные войны, изображены как споры остроконечников и тупоконечников. Так, из-за того, с какого конца разбивать яйцо, разгорается война между Лилипутией и Блефуску, под которой Свифт подразумевает войну Англии и Франции 1701–1713 годов.
Крошечный лилипутский император, которого подданные именуют «Отрада и ужас вселенной», соединяет в себе черты двух английских королей — Вильгельма Оранского и Георга I.
По отношению к маленьким жителям Лилипутии Гулливер — воплощенное великодушие. Он помогает им в их больших и малых бедах, уводит от них вражеские корабли, все время думает о том, как бы нечаянно не обидеть и не раздавить их. Покидая лилипутские земли и забрав с собой несколько крошечных овечек и коровок, он не поддается искушению захватить также одного или двух лилипутов: он думает о том, как горька будет их участь, если они попадут в царство великанов, т. е. нормальных людей. Именно в таком положении окажется впоследствии он сам, попав в Бробдингнег.
Но лилипутская знать платит Гулливеру за его доброту предательством и злобой. Английские исследователи считают эту линию автобиографической: Свифт также был подобен великану в окружающей его придворной среде, в которой не встречал ни сочувствия, ни благодарности. Художественное мастерство и убедительность повествования характерны и для второй части романа — путешествия в Бробдингнег.
В этой части выражены философские взгляды Свифта, роднящие его с английским философом XVII века Джоном Локком (1632–1704). Как и Локк, Свифт стремится показать относительность людских представлений и понятий, в том числе и таких простых и, казалось бы, незыблемых, как понятия о величине, силе и слабости, о безобразии и красоте. Все зависит от того, кто глядит на мир, от его точки зрения, от положения этого существа в мире. Гулливер — могучий великан, человек-гора в царстве лилипутов. Но он же — крошечное существо, вроде кузнечика, в царстве великанов. Мурлыканье кошки кажется ему громом, ему приходится обнажать кортик, чтобы сражаться с мухами и осами, ребенок засовывает его в баранью кость… Женщины казались ему очаровательными в царстве лилипутов и безобразными в царстве великанов.
В эпоху окончания работы над «Гулливером» Свифт пришел к республиканским взглядам, монархия стала ему ненавистна. Это отвращение к монархии он особенно ярко запечатлел в третьей части романа, где Гулливер (подобно Пантагрюэлю у Рабле) посещает множество фантастических стран. В королевстве Трильдрогдриб аудиенция у короля сопровождается мерзкой и унизительной церемонией: допущенные к королю люди должны ползти к трону на коленях и лизать пол, который специально посыпается пылью. Если король задумал отравить посетителя, к пыли примешивается ядовитый порошок. Однажды был нечаянно отравлен молодой вельможа, еще не успевший вызвать гнев короля: просто слуги плохо вымыли пол после предыдущей аудиенции.
Сложны и враждебны отношения короля и подданных в большом государстве Лапута. Король и привилегированная знать живут на летающем острове, который плавает в воздухе над страной. Когда следует собрать с народа дань, с острова на землю спускают веревки, и таким путем подданные доставляют королю все, что ему требуется. Если они пытаются уклониться от уплаты дани, их карают: остров останавливается над этой частью страны, «мятежники» лишаются солнечного света и дождя. Иногда король подвергает их бомбардировке с воздуха камнями или угрожает раздавить их, посадив остров прямо на их поселки. Свифт рассказывает о случае, когда жители Лапуты создали сильный магнит, начавший притягивать к себе остров. Королю и его клике грозил плен. Испуганные обитатели острова сумели избежать этой участи, увели остров из сферы действия магнита; но с тех пор они избегали этой части государства, и жители избавились таким образом от уплаты дани. В описание летающего острова, которое Свифт снабдил даже соответствующим чертежом, писатель ввел элементы научной фантастики.
Оторванность королевского правительства от народа, презрение к народу соединяются со всегдашней готовностью грабить и карать народ. Таков смысл истории Лапуты.
Идеалом Свифта остается античная республика. Гулливер сравнивает английский парламент с римским сенатом республиканского периода, и парламент кажется ему сборищем карманных воришек рядом с собранием героев и полубогов.
Свифт очень подробно и с необычайным комизмом останавливается на описании «Академии прожектеров», где ученые шарлатаны заняты рядом нелепых и практически бесполезных экспериментов и проблем: они пытаются получить солнечный свет из огурцов, порох изо льда, пищу из экскрементов и т. п.; размягчают мрамор, чтобы делать из него подушечки для булавок и разводят породу голых овец. Отчасти это пародия и сатира на Английское королевское общество. Так называется английская академия наук. В эпоху Свифта в ней обосновалось немало шарлатанов и лжеученых. Но главная мысль этой сатиры — необходимость связи науки с жизнью.
В четвертой части романа («Путешествие к гуигнгнмам») сатира Свифта на современное ему общество достигает крайней остроты. Рядом с добродетельными и разумными гуигнгнмами (чьи образы тоже не лишены комизма, потому что эти идеальные существа — лошади) мы видим ужасных йеху; в них сосредоточены всевозможные социальные пороки: пьянство, алчность, разврат, тяготение к дракам и войнам. Свифт как бы держит неумолимое зеркало перед блестящими аристократами и накопителями-буржуа, и в этом зеркале отражается омерзительная физиономия йеху. Заключительная часть романа — гневное предупреждение человечеству.
- Предыдущая
- 14/57
- Следующая
