Интуиция (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 19
- Предыдущая
- 19/53
- Следующая
— Да так, соскучился. — Мужчина подошел к девушке, радуясь, что ошибся. Сел рядом, пробегая рукой по спине, скользнул рукой под кофту, гладя теплую кожу вдоль изгиба. — Я же обещал, что теперь буду больше время с тобой проводить.
Лина немного напряглась. Но лицо было спокойное, на губах играла улыбка. Встала, его руку скидывая. Он нахмурился, но решил не настаивать, у них еще весь вечер впереди.
— Обещал. — Она попыталась волосы в узел собрать, но пряди, все равно рассыпались по плечам. — Ты голодный, наверное, давай я тебе, пойду, насыплю.
— Давай. — Валик, в самом деле, был голоден, работы было так много, что и на обед мужчина не ходил, чтобы успеть сделать больше. — Как дела в университете? — спросил он, когда она уже выходила из комнаты.
Лина остановилась на пороге и помолчала мгновенье.
— Нормально все. — Наконец, произнесла она, не оборачиваясь.
— Хорошо. — Кивнул мужчина.
Лина вышла из комнаты, а Валик задумчиво облокотился на спинку дивана, постукивая пальцами по подлокотнику.
Все было хорошо, нормально. Она улыбалась и спокойно поддерживала беседу, не замыкаясь. Но, все равно, Валентин не мог расслабиться. И что-то беспокоило его, проходя задним фоном к мыслям.
Мужчина протянул руку, доставая наушники, который так небрежно откинула девушка, и приложил к уху. Послушал минуту, понимая, что не так уж беспочвенны его подозрения. Что-то с Линой было не так. Только как выяснить, что именно? Положил наушники назад, и пошел на кухню, пытаться присмотреться еще. А в наушниках продолжал звучать Моцарт…
— По какому поводу «Реквием» слушаешь? — Валентин облокотился на дверной косяк, наблюдая, как девушка ставит на стол тарелку для него.
Лина не повернулась, только мотнула головой.
— Да так, настроение подходящее. — Вилка выпала из ее пальцев, громко звеня по столу. — Вот черт!
Девушка поймала столовый прибор, и положила на место. Валик пристально смотрел на это.
— Когда у тебя прошлый раз настроение для Моцарта было, я тебя с крыши снимал. — С многозначительным намеком в голосе высказался мужчина.
Он оттолкнулся от своей опоры и пошел к стулу.
— Валик. — Лина с упреком посмотрела на него. — Ну что, я просто так музыку уже послушать не могу? И тебе обязательно проверить надо, да? Может, ты мне хоть в этом свободу выбора оставишь, а? — Лина раздраженно бросила на стол буханку хлеба.
Валентин поймал ее руку, забирая нож.
— Так, давай, я как-то сам. — Он взял хлеб. — А то ты еще, не дай Бог, членовредительством займешься.
Он спокойно отрезал кусочки, не обращая внимания на ее недовольство.
— И потом, в чем это я у тебя свободу выбора забирал? — Валентин сполоснул нож и поставил в прорезь подставки. Только теперь оборачиваясь к Лине, которая что-то сердито помешивала в кастрюле. — Так что, малыш?
— Ничего. — Недовольно проворчала она.
— Лина. — Валентин подошел вплотную к девушке, беря за руку и оттягивая от плиты, заставил повернуться к себе. — Что случилось?
Лина только мгновение смотрела ему в глаза, а потом опустила голову, грустно вздыхая.
— Ничего, Валик. Прости.
Мужчина обхватил подбородок девушки двумя пальцами и заставил поднять лицо, легко преодолевая сопротивление. Всматривался в глаза какое-то время, а потом наклонился ближе, замирая над ее губами.
— Да ладно. Только не стоит опять в депрессию впадать, понятно? — И, не дожидаясь ее согласия, поцеловал в губы, сильно, страстно, пытаясь отвлечь Лину на то, что всегда срабатывало. Заставляя ее раскрыть губы, подчиняясь ему. Но девушка быстро начала высвобождаться, вынуждая Валентина оторваться от нее.
— Хорошо, Валик. Извини меня. Ты прав. — Она вздохнула, утыкаясь мужчине в плечо. — Садись, ешь. Небось, и перерыв попустил с проектом вашим.
— Пропустил. — Усмехнулся мужчина. Он занял свой стул и начал есть, размышляя над происходящим.
Что бы ни творилось в ее голове, Лина не была в депрессии. И это, определенно, радовало. Со всем остальным — он найдет способ справиться.
*********************************
Ее колотило и трясло, но Лина удерживала улыбку на губах всеми своими силами. Не имеет она права показывать, как муторно на душе. Да и от чего, спрашивается?
Не имеет она права в истерику впадать. Нет у нее причины. А тем более, на Валике свою растерянность, переходящую в раздражение, не имеет права срывать.
Он-то в чем виноват? Да она ему своей жизнью обязана, как он совершенно правильно напомнил, а Лина мужчине сцены закатывает. Вон, сорвался с работы, приехал, встревоженный ее непонятным поведением. Ну и что, что ее такой контроль и опека только сильнее душат, Валентин ведь о ней беспокоится.
Девушка вздохнула, пытаясь привести себя в норму и подчинить упрямые мысли голосу разума. Мужчина вопросительно вскинулся, но Лина только головой покачала, все так же улыбаясь, хоть внутри и переворачивалось все.
Да что такое, в конце концов? Ну поцеловал ее Дима, и что теперь? Может он уже и забыл об этом, а она, как дурочка, весь день прийти в себя не может, и от Валентина шарахается, потому что каждый раз, когда он ее касается, она прикосновение рук и губ другого мужчины вспоминает.
Выбросить надо это из головы. Просто забыть, и на своем душевном равновесии сосредоточиться. Хватит того, что полдня, словно в тумане ходила.
Показалось ей, наверное, не может быть, чтобы его поцелуй такое в душе всколыхнул.
Лина отказывалась верить, не хотела, не признавалась. Потому что перспективы никакой в признании не видела.
Почему Дима поцеловал ее? Она не знала. То, что девушка его привлекает — Дмитрий не скрывал никогда. Но Лине прекрасно было известно, что брат подруги никогда не отягощает себя чем-то, хоть отдаленно напоминающее отношения. Так что же? Чего он хочет? Флирта? Интрижки? Ведь для него не секрет, что Лина с Валентином живет.
Или, стоит рискнуть, и поверить в то, что она в его глазах видела? Что в его прикосновениях к ее коже чувствовала. Что не просто так он глаз с нее не сводит. И что он о ней, и правда, так переживает, что злиться из-за того, что ей боль причиняют?
Только, даже если она его всерьез заинтересовала, что меняется? Лина не была свободной, и не сможет освободиться от всего, что ее с Валентином связывает. А думать об этом, даже не понимая, чего именно Дима добивался — было верхом глупости. И уж тем более, переживать и хандрить из-за того, что случилось.
Она почти все это время размышляла, что же ей теперь делать. И решила просто исключить этот эпизод из своей жизни. Не было ничего. Так и будет она себя вести. И не спрячется, пойдет на перерыв в понедельник. Если Дима придет — Лина будет вести себя, как и ранее, а не придет — что ж, она в очередной раз позволит кому-то другому решить за нее.
Здравое и разумное решение. Не совсем для нее свойственное, но надо же начинать жить нормальной жизнью. Сколько можно за прошлым собственный страх и неуверенность в своих силах прятать?
Только глупое сердце не желало забывать о том, как замирало, когда Дима ее губ касался. До сих пор она чувствовала его прикосновение и свой трепет от этой нереальной ласки, даже поцелуй Валика не стер это горение с ее губ. Заклеймил ее Дмитрий, что ли? Только не на коже, в душе какую-то метку своим поцелуем и касанием оставил. Но Лине не стоило думать об этом. Ни сейчас, ни после. Забыть надо. А это она умеет.
Девушка встрепенулась от щелчка закипевшего чайника, который Валик включил. А она и не заметила, как он встал и на столешницу облокотился. Стоит, курит и на нее внимательно смотрит. Опять Лина его тревожит. Плохо старается. Надо лучше. Не должен Валентин о том, что творится у нее в душе, узнать. А уж тем боле, не должен он знать о поцелуе. Никому от этого лучше не станет. Однозначно.
Сделав тихий вздох, Лина постаралась придать лицу радостное выражение, надеясь, что в глазах не стоит тоска и неуверенность. Она знала, как отвлечь Валентина от подозрений и наблюдений. Да и причина неплохая у нее была, чтобы объяснить свою задумчивость и растерянность.
- Предыдущая
- 19/53
- Следующая
