Эльфийская месть - Каннингем Элейн - Страница 13

• Предыдущая
• 13/79
• Следующая

Арфистка бережно завернула корону в мягкую ткань и опустила ее в свою сумку.

– Пора уходить, – сказала она, оборачиваясь к следовавшему за ней дворфу.

– И это все? Только ради этого ты и забралась сюда?! – воскликнул он. Эрилин кивнула, и ее спутник тотчас стал набивать карманы мелкими предметами и монетами. – Это станет моим вознаграждением, – объяснил он. – Я проработал во дворце больше десяти лет. Хозяин мне должен.

Эрилин не осуждала дворфа, но золото имело немалый вес, и она опасалась, что его и без того массивное тело станет слишком тяжелым.

– Нам придется выбираться отсюда вплавь, – предупредила она дворфа.

Слуга мгновенно прекратил набивать карманы, и его лицо под бородой сильно побледнело.

– Неужели через колодец?

Эрилин кивком подтвердила его догадку. Дворф застонал, а затем пожал плечами.

– Ну и ладно. Всегда подозревал, что рано или поздно попаду туда. Так лучше уж живым! Только скажи, что нас там ждет?

Эрилин подробно рассказала о том, что видела в туннеле. Дворф в раздумье пожевал губами, потом выбросил из карманов часть награбленных сокровищ и подобрал украшенный камнями изогнутый кинжал.

Они уже подошли к выходу, как вдруг внимание Эрилин привлек один из странных предметов – длинный ящик, стоявший у дальней стены. Ящик был накрыт запыленным полукруглым футляром из стекла, а под ним виднелось нечто, очень похожее на женскую фигуру. Арфистка из любопытства подошла ближе, протерла рукавом небольшой участок стеклянного купола и заглянула внутрь.

В ящике лежало тело прекрасной женщины-эльфа. Эльфийка не была живой, но ее нельзя было назвать и мертвой. Она казалась пустой. Девушка не могла подобрать более подходящего слова. Сущность прекрасной эльфийки покинула ее тело, оставив его в каком-то глубочайшем забытьи. Как долго пробыла она в этом состоянии, Эрилин не могла определить, но орнамент на ее одежде был достаточно древним, а кольчуга, обтягивавшая стройное тело, отличалась отличным качеством и изготовлена явно не современными мастерами.

В наружности эльфийки Эрилин почудилось что-то знакомое. На ее плече лежала одинокая прядь волос цвета сапфира. Такой оттенок являлся величайшей редкостью для лунного эльфа и в памяти девушки ассоциировался с образом давно умершей матери. Лицо эльфийки тоже казалось смутно знакомым, но Эрилин не приходило на память ни одно имя.

Тревожным взглядом Арфистка окинула тело эльфийки и замерла. На бедрах спящей женщины покоился небольшой щит, украшенный странным эльфийским символом: две зеркально отраженные закругленные фигуры, словно тянущиеся друг к другу, но не соприкасающиеся ни в одной точке.

Сердце Эрилин сжалось. Этот символ был ей знаком. Похолодев от неприятного предчувствия, она медленно обнажила Лунный Клинок. На древнем лезвии сияли девять разных символов. Один из них в точности совпадал с рисунком на щите женщины.

– Никогда бы не поверил, если б не видел своими глазами, – пробормотал за ее спиной дворф, заглядывая в ящик. – Разве можно так крепко спать, честное слово! Я слышал о таких вещах, хотя и не верил в эти истории.

Эрилин не поняла, о какой истории идет речь, но это было неважно. Ей и самой доводилось слушать сказки о спящих принцессах или героях, погруженных в непробудный сон до тех пор, пока кто-нибудь не разбудит их. Полуэльфийка и сама не питала к таким легендам ни капли доверия. Но лежащая перед ней женщина заставила поверить древним сказаниям. Эрилин в очередной раз упрекнула себя в недостаточном знании эльфийских обычаев и почти полном невежестве по отношению к волшебному мечу, висящему на поясе.

– Иди вперед и прыгай в колодец, – сказала она дворфу. – Нужный выход найдешь с восточной стороны, он отмечен кинжалом. А я немного задержусь и вскоре догоню тебя.

Дворф усмехнулся, и предвкушение схватки зажгло красные огоньки в его глазах.

– Пора ставить горшок на огонь и готовить приправу – сегодня на ужин будет много креветок! – весело провозгласил он и, резко повернувшись, устремился к выходу.

Эрилин услышала, как он шумно вдохнул как можно больше воздуха и с плеском прыгнул в воду.

Оставшись в одиночестве, девушка снова повернулась к загадочному гробу. Повинуясь интуиции, она прикоснулась лезвием магического клинка к стеклу. По всей длине меча вспыхнуло голубоватое пламя, словно возникшая молния не могла найти выход. Поскольку Эрилин была непонятным для нее образом связана с волшебным оружием, она ощутила момент узнавания, словно дух меча признал своего бывшего повелителя. У девушки не осталось никаких сомнений – она смотрела на одну из своих прародительниц, одну из эльфиек, когда-то державших в руке Лунный Клинок. Но как это могло произойти? Каким образом воительница из прошлого оказалась в этом странном месте?

Эрилин почти ничего не знала об истории меча, кроме имен владевших им эльфов и свойств, которым каждый из них усилил оружие. Ее мать не успела перед смертью рассказать дочери об этом наследстве, а ее наставник – золотой эльф Кимил Нимесин больше эксплуатировал свою подопечную, чем заботился о ее воспитании. Чем больше Эрилин смотрела на спящую эльфийскую воительницу, тем сильнее окутывала ее пелена благоговейного ужаса, который она испытывала по отношению к Лунному Клинку, хотя никогда не могла объяснить это чувство.

Арфистка постаралась взять себя в руки и вспомнить все то немногое, что она знала о волшебном оружии. Меч был создан в древней кузнице Миф Драннора, и с тех пор его владельцами, включая саму Эрилин, были девять эльфов. Каждый из них добавил к свойствам клинка что-то новое. Хоть Эрилин и знала все эти особенности, она не могла связать их с высеченными символами или сопоставить сами значки с именами прежних владельцев. Не было известно ей и имя женщины, спящей в сокровищнице, но это нетрудно выяснить.

Стекло считается твердым веществом, хотя на самом деле это очень густая жидкость. Оно течет так медленно, что за короткую человеческую жизнь это невозможно не только измерить, но и просто заметить. С течением времени стеклянный лист сверху становится тоньше и значительно утолщается в нижней части. Эльфам известно, что рано или поздно все окна откроются – сверху. Проблема состояла в том, чтобы измерить толщину стекла и при этом не разбить купол. Эрилин не решалась расколоть купол из страха причинить вред спящей внутри женщине. Но оказалось, что ее опасения напрасны. Стеклянная крышка держалась на простых петлях, и длинная извилистая трещина уже пробежала от верхней части к основанию. Эрилин сняла с пояса кинжал и легонько ударила рукоятью рядом с трещиной. Стекло треснуло еще раз, и острый осколок упал на тело спящей эльфийки. Эрилин осторожно приподняла крышку и взяла отколотый кусочек. Она измерила его бечевкой, а затем отломила по кусочку с каждого конца. Образцы она завернула в ткань и уложила в сумку. Тинкерсдаму ничего не стоит определить по ним возраст саркофага. Закончив с измерениями, девушка бросила прощальный взгляд на свою прародительницу.

Женщина, спящая под стеклом, была намного меньше Эрилин, с более тонкими чертами лица и хрупкими на вид костями. Кисти рук с длинными пальцами были уложены ладонями вверх, и Арфистка обратила внимание на огрубевшую от мозолей кожу левой ладони – женщина привыкла держать меч в левой руке. Девушка пришла к выводу, что эльфийка владела мечом очень давно – до того, как оружие обрело сверхъестественную скорость и мощь. Теперь его приходилось держать обеими руками.

Эрилин осторожно опустила крышку, а в душе ее поднялась волна холодной ярости и печали. Не подобало эльфийке благородного происхождения быть частью коллекции богача, словно какой-то неодушевленной диковинке.

В дверях сокровищницы девушка поклялась себе, что вернется и заберет ее отсюда, чтобы переправить к месту достойного упокоения. Но сейчас, в одиночку, такая задача была ей не по силам.

Арфистка мрачно сжала губы, прикрыла за собой дверь, вернулась к колодцу и, не медля ни секунды, бросилась в воду.

• Предыдущая
• 13/79
• Следующая