Крылья ворона - Каннингем Элейн - Страница 3

• Предыдущая
• 3/75
• Следующая

Зофия поспешила погрузиться в колдовской транс, скользнув в серый мир, отделяющий царство живых от обиталища душ. Она обратилась к сестрам, охраняющим сторожевые башни Ашена. Они должны знать, с чем им предстоит столкнуться.

Она быстро коснулась разума первой из стражниц, Колдуньи, стоявшей в портале на границе миров, и без слов сообщила ей все, что было необходимо. Предупредив эту башню, она обратилась к следующей, потом еще к одной. В третьей по счету башне не оказалось погруженной в транс Колдуньи, охраняющей портал. Вместо нее Зофия наткнулась на хаос бесприютных душ…

И вспышка чужой силы отшвырнула ее через всю комнату.

Серый мир взорвался белымвсполохом боли, и заним наступила тьма.

Зофия не слышала, как пришли воины, и не знала, у кого хватило наглости влить ей в глотку добрый глоток джуилда. Задыхаясь и отплевываясь, она пришла в себя, и первыми ее словами были несколько отборных выражений, которым она научилась в солдатских шатрах.

Тонкая, но сильная рука поддержала ее и помогла подняться.

– Прибереги их для Туйгана, Зофия.

Колдунья сфокусировала взгляд на лице старого хуронга, потом мельком взглянула на бледного юношу, стоящего в двух шагах позади него. И вновь посмотрела на хуронга.

– Мы выиграли еще одну битву, Хайармон Хассильтар. Наверно, нам всем стоило бы выпить.

– Время праздновать еще не пришло, – холодно ответил хуронг. – Юный Фиодор нарушил боевой порядок и заслуживает соответствующего наказания.

Зофия иронически рассмеялась.

– Нарушил порядок? Или глаза твои настолько ослабели, Хайармон, что ты спутал наших берсерков с Пурпурными Драконами Кормира? Люди Рашемена не маршируют в бой строем, будто муравьи.

Лицо старика пошло пятнами.

– Волки и те нападают более организованно и дисциплинированно!

– И менее яростно, – парировала она, кивая на Фиодора. – Этот молодой воин переломил ход сражения. Ты знаешь это.

– Этот молодой воин опасен, и ты знаешь это. Он не хозяин самому себе. Кто в здравом уме посмеет завладеть кнутом Колдуний?

Железный Господин потянулся к длинному темному мечу, висящему у него за плечом, и бросил оружие на пол. Меч упал на камни с глубоким гудящим звоном, точно ударили в басовитый колокол по покойнику.

– Я не отрицаю, что юный Фиодор выполнил свой долг, – сказал хуронг уже мягче. – Теперь я должен выполнить мой, а ты – твой.

Это был закон страны, порожденный суровой необходимостью, и Зофии нечего было возразить. Она коротко кивнула, и соглашаясь, и не соглашаясь с ним. Железный Господин склонил голову и быстро вышел.

Она нагнулась и подняла меч. Держа его на вытянутых руках, она оглядела клинок, прямой, гладкий, сделанный так же искусно, как и любое оружие Рашемена. И он был тяжел – даже в пору молодости она не могла удерживать его на весу дольше минуты. Такими мечами почти невозможно сражаться – разве что в приступе ярости берсерка. И он не был заточен. До сути, это была дубинка, а не, рубящее оружие. Берсерк, чья боевая ярость вышла из-под контроля, становится опасен для себя, как и для других, а для любого рашеми величайшее бесчестье – погибнуть от своей собственной руки, от своего собственного меча.

Она повернулась к молодому мужчине и, увидела в его глазах угрюмое согласие. Прежде чем она успела заговорить, в дальнем углу комнаты замерцало темное магическое облако, потом оно обрело плоть, застыло, затвердело. Тела трех Колдуний Рашемена – женщин, чья смерть едва не убила и Зофию, – вернулись в цитадель.

Зофия выронила черный меч и бросилась к павшим сестрам. Разум ее отказывался видеть все раны, понимая только, что они зверски убиты. Две еще были в черных масках, которые Колдуньи надевали, отправляясь в путь, а иногда – перед тем как приступить к заклинаниям. Маска третьей висела на поясе. Лютая смерть не исказила ее лица, оно было юным, прекрасным и очень знакомым. Это было лицо, которое Зофия видела, когда девушкой гляделась в гладь пруда или в серебряное зеркало.

Чувствуя, как разрывается сердце, Зофия упала на колени и отцепила маску от пояса. Лицо женщины изменилось и стало лицом Жанны, ее сестры-близнеца. Зофия нежно отвела прядь седых волос и зашептала молитву, помогая душе сестры отыскать дорогу.

Долг пересилил эту новую боль. Недрогнувшими пальцами Зофия прицепила маску себе на пояс. Позже она позовет Фраэни, отдаст маску и отправит ее охранять сторожевую башню. Жанна была одной из самых могущественных Колдуний страны и хранительницей множества сокровищ. Кроме Маски Данигара ей был доверен Жезл Желаний из черного дерева и поручено узнать тайну древней силы, сокрытой в амулете, именуемом Летящий На Крыльях Ветра.

Ужасное предчувствие беды охватило Зофию, и рука ее скользнула за высокий ворот одеяния сестры, нащупывая пальцами цепочку. Ее не было – амулет забрали маги, убившие Жанну.

А с ним исчезла и мечта сестры. Как утверждали старинные сказания, в Летящем На Крыльях Ветра таились силы, способные соединять и разрушать, исцелять и убивать. Жанна была уверена, что он должен сыграть свою роль в возрождении магии Рашемена.

Бремя горя стало вдруг непосильным для Зофии. Комната начала кружиться и расплываться, и ее собственная душа страстно устремилась прочь, вослед душе ушедшей сестры.

– Бабушка?

Это слово, произнесенное глубоким, звучным басом, резким толчком вернуло ее обратно. Зофия одним мягким движением поднялась на ноги, привычно надела на лицо маску спокойного величия и повернулась к Фиодору.

Молодой воин был бледен и измучен, его покачивало. Чудом было, что ой вообще мог стоять. Слабость, обрушивающаяся на воинов Рашемена после приступа боевой ярости, бывала по-своему не менее опустошительна, чем безумие берсерка.

Гордость и горе смешались воедино в сердце старой Колдуньи, когда она в последний раз смотрела на своего внука. Фиодор – истинный сын своего Отца, сильный мужчина, славный воин. Хоть он и молод, уже поговаривали о том, чтобы сделать его командиром фэнга. С тяжелым сердцем она вновь взяла тупой черный меч, держа его плашмя на вытянутых руках.

– Ты добыл славу Рашемену, – тихо произнесла Колдунья и удивилась, что смогла выговорить эти ритуальные слова уверенно. И все же она с трудом сглотнула, прежде чем сумела закончить фразу: – С честью прими свой последний бой.

Он взял у нее оружие, без колебаний принимая смертный приговор. Почетная смерть, да, но все равно смерть. Зофия подняла руку, чтобы благословить его, как положено благословлять мертвых и умирающих, но, как она ни старалась, не смогла начертать ритуальный жест.

На долгий миг старая Колдунья и молодой воин словно застыли, потом рука Зофии тяжело упала вниз.

Слишком много смертей.

Ее сума с гадальными костями чуть шевельнулась, словно древние кости в ней сами собой задвигались. Зофия сунула в нее руку, вытащила пригоршню камушков с вырезанными на них символами и кинула их на пол.

Они легли вокруг юноши ровным кругом. Мгновенно его окружили полупрозрачные, стремительно меняющиеся образы, их было слишком много, и они были чересчур скоротечны, чтобы Зофия смогла распознать их. Одним из тех, что успело выхватить ее сознание, был ворон с золотыми глазами, на шее его висел древний амулет, затертый, потускневший золотой кинжал, покрытый рунами.

– Летящая На Крыльях Ветра, – вымолвила она и услышала силу, наполнившую ее слова, подобно порыву ветра в зимнем лесу – силу видения. – Ты отыщешь Летящую На Крыльях Ветра. Она может соединять и разрушать, исцелять и убивать. Ты вернешь ее в Рашемен, а она вернет тебя домой.

Образы, окружавшие Фиодора, растаяли, и сила, вошедшая было в Колдунью, исчезла, будто уходящая буря.

– Летящий На Крыльях Ветра, – повторила Зофия уже своим собственным голосом, отвечая на замешательство, отразившееся на лице внука. – Это древнее сокровище нашего народа. Ты должен найти его и вернуть мне.

Воин в ответ уныло улыбнулся. Он поднял черный меч и провел рукой по лезвию, потом показал ей ладонь, на которой не осталось и следа.

• Предыдущая
• 3/75
• Следующая