Простые радости - Камерон Стелла - Страница 27

• Предыдущая
• 27/84
• Следующая

Они уже много раз спорили на эту тему.

– Любой человек имеет право знать, откуда он взялся. Кто он такой.

– Она узнает, кто она такая. Она уже это знает. Вспомни, ей уже год и два месяца. Она беззаботно живет в своем маленьком мире, и ничто этого не изменит. Ничто.

– Ничто и не изменится.

– Она здесь, потому что однажды ночью одному тупоумному и толстокожему сукиному сыну взбрело в голову ее спасти.

– По-твоему, я должен был оставить ее там?

– Это не смешно.

– Ты жалеешь, что я не сделал того, что собирался, и не сдал ее в первый попавшийся американский приют?

Дасти поскреб в затылке:

– Кончай с этой психологией. На меня это не действует. Я объясняю тебе, в чем дело, а ты не слушаешь.

– Ладно, извини. Я слушаю.

– Хорошо. – Их взгляды встретились. – Ты не бросил эту девчушку. У тебя возникло импульсивное желание дать ей имя.

– Я об этом не жалею.

– Я тоже. Она – лучшее, что у тебя есть, малыш. Не забывай об этом. И не делай ничего такого, что может подвергнуть опасности жизнь, которую она имеет право прожить.

Роман неловко переступил с ноги на ногу:

– К чему ты ведешь?

– К тому, что ей может грозить опасность от рыжеволосой дурочки Феникс, которая делает прическу миксером. Если ты с ней во что-нибудь вляпаешься, то свою репутацию парня с холодной головой можешь спустить в унитаз. А вместе с ней и счастливое будущее нашей малышки.

– Этого не случится.

– Хорошо. Мне нет нужды раздумывать над твоими словами. Я отвечу тебе прямо сейчас. Не доверяй этой Феникс и никому другому, пока не получишь достаточно оснований для иного отношения. Понятно?

Роман медленно наклонил голову.

– С твоим последним импульсивным желанием тебе повезло. Но больше не поддавайся никаким импульсам, пока не будешь знать, чем это кончится. Понятно?

– Да, сэр! – Чертовски досадным во всем этом было то, что Дасти рассуждал вполне здраво. – Твоя взяла. Я ничем не нарушу твой привычный образ жизни: не так-то просто было уговорить тебя сделаться нянькой.

– За мой образ жизни не волнуйся, – произнес Дасти дрожащим от гнева голосом. Он махнул рукой всторону комнаты, из которой они только что вышли: – Главное – не нарушить ее жизнь. Продолжай делать свое дело, но не забывай ни на минуту, что умирающая женщина дала тебе небольшое поручение. Ты отвечаешь перед всем миром за эту девочку как за свою дочь. Мы здесь для того, чтобы хоть в немногом восстановить справедливость. Поэтому я тебя поддерживаю и, как ты это называешь, работаю нянькой. Будь я верующим, я бы молил Всевышнего позаботиться о справедливости и о продолжении нашего с ней беззаботного существования.

– Я знаю. Я тоже хочу, чтобы именно так и было.

– Хорошо, потому что мисс Джуниор Уайлд заслуживает самой лучшей участи, и мы обязаны это ей обеспечить.

– Пьер Борж к твоим услугам, Феникс.

Швейцарец резко наклонил голову в поклоне, затем с улыбкой взглянул на нее. Зрелище не очень умиротворяющее, Феникс не могла понять, откуда этот ледяной холод в его до странности серебристых глазах.

Он слегка обнял ее за талию, и они вместе спустились вниз по ступенькам, ярусом обрамлявшим бассейн на нижнем этаже клуба.

– Мы чудесно проведем время, – сказал он графине фон Лейден, когда та привела к нему Феникс. – Я потом с тобой поговорю, Ванесса.

– Да, Пьер, потом.

Графиня бесшумно выскользнула, но это принесло Феникс лишь минутное облегчение. Легкое прикосновение Боржа не обмануло ее. Хорошо сложенный, среднего роста, с темными, седеющими на висках волосами, он излучал такую силу, которая и в более мягких людях всегда вызывает беспокойство.

– Что тебе уже успели о нас рассказать? – осведомился он на безукоризненном английском языке, с выговором, несомненно способным большинство женщин превратить в огнедышащую лаву желания. – Как я понимаю, Ванесса имела с тобой довольна подробную беседу?

– Да, вчера.

– А Роман?

– Он показал мне клуб. Но здесь мы еще не были.

– Ты, очевидно, произвела на обоих огромное впечатление, если они решили принять тебя на работу. – Он засмеялся высоким скрипучим смехом. – А это впечатляет и меня, милочка. Мы подбираем людей с большой осторожностью и после долгих обсуждений. Ты, должно быть, совершенно особенная.

– Я – хорошая массажистка. – Лучше сказать, усталая и напуганная массажистка. Точнее, вообще не массажистка и от этого еще больше напуганная. – Я получаю удовольствие от своей работы.

– Да, Роман мне это сообщил.

Что еще сообщил ему Роман? Феникс искоса взглянула на своего сопровождающего, встретилась с ним взглядом и отвернулась.

Тут она краем глаза уловила движение. Над покрытыми синей плиткой ступеньками бассейна выстроился длинный ряд тренажеров. В настоящий момент ими никто не пользовался, кроме единственной женщины, поднимавшей Штангу. На ней был розовый гимнастический купальник, аккуратно уложенные в венец светлые волосы украшала Подходящего цвета ленточка в форме косички. Лодыжки ее желтоватых ног были обтянуты розовыми носками, а на мясистых бедрах красовались такого же цвета ленточки.

Даже на расстоянии Феникс видела, как искусен ее макияж – и ее улыбка, и то, как она, хихикая, держала кончик языка между зубами. Хихиканье было адресовано высокому загорелому тренеру, который, поправляя ее позу, слишком уж интимно касался ее живота.

– Эта дама готовится к визиту в Шотландию, – заметил Пьер. – Благодаря Майлсу Вилбертону, одному из моих партнеров, она приглашена в гости к лорду, живущему в старинном замке – таком старинном, что он скоро развалится.

– Не очень приятная перспектива.

– Если этому шотландскому лорду необходимо целое состояние, чтобы спасти замок, а очень богатая американская дама хочет сделаться настоящей леди, – он снова рассмеялся, – что же, это один из тех браков, которые заключаются на небесах, как ты думаешь?

– Думаю, да, – вежливо ответила она.

Рядом с парой, занимавшейся поднятием штанги, появилась еще одна фигура. Темноволосый мужчина, со знакомой гибкой, звериной грацией прохаживался вдоль тренажеров.

И наблюдал за Феникс.

Она повернулась спиной к Роману Уайлду и уверенно двинулась к краю бассейна, выложенного изнутри такой же ярко-синей плиткой, как и снаружи.

– А там у вас ванна «джакузи»?

– По ту сторону стекла. – Пьер мотнул головой в сторону перегородки из матового стекла, отделявшей бассейн от пространства за ним, которого Феникс видеть не могла. – Такая большая, что в ней можно плавать. И вообще заниматься чем угодно. – Он загоготал.

Феникс поморщилась. Так гоготали мальчишки в школе – и девчонки. С тех пор она ничего подобного не слышала.

Одетый в свитер с высоким воротом и джинсы, Роман спустился по ступенькам, Он скинул обувь, снял через голову свитер и стянул с себя джинсы.

У Феникс перехватило дыхание.

Тело Романа играло сотнями доведенных до совершенства мышц и сухожилий.

Он поднялся на тумбочку и нырнул, аккуратно, без брызг войдя в воду. В воде его обнаженные ягодицы казались лишь чуть светлее остальных частей тела.

Услышав одобрительные аплодисменты и свист дамы в розовом, Пьер, как того можно было ожидать, снова загоготал. Феникс подавила в себе реакцию, которую не хотела ощущать, не хотела иметь, не желала осознавать.

Ревность.

Роман кролем проплыл по бассейну, с той непринужденной мощью, которая обычно чувствуется в движениях олимпийских пловцов на разминке. У противоположного бортика он кувырком перевернулся и половину обратного пути проплыл под водой.

Следующий звук, изданный Боржем, более походил на ржание, чем на гогот.

– То, чем занимается мистер Уайлд, не слишком утонченно, но людям нравится, – сказал он. – Все разговоры о грубой силе привлекают людей определенного сорта. Как правило, мягких людей. Они хотят быть на него похожими. Я подобных амбиций не понимаю и не разделяю.

• Предыдущая
• 27/84
• Следующая