Маруся. Книга 2. Таежный квест - Волков Сергей Юрьевич - Страница 6

• Предыдущая
• 6/50
• Следующая

Когда они приблизились к двери, Уф согнулся, толкнул ее и протиснулся в избушку. Маруся вспомнила, как некоторое время назад она пыталась выбраться наружу, и ей стало смешно и стыдно одновременно. Дверь не была заперта, просто открывалась вовнутрь.

Котел с похлебкой Уф опустошил за несколько минут. Потом он уселся на свое ложе, по пояс утонув в душистом сене, и довольно прогудел:

— Уф… Куфать хорофо. Нрафится! Плохо — моя курефа нету…

«Курефа? — не поняла Маруся. — А, курева! «Беломорканал»! Она сунула руку в рюкзак, нашарила коробку, ногтем поддела край картона, вскрыла. Внутри оказались бумажные, наполовину пустые трубочки с табаком. Вытащив одну, Маруся протянула ее гиганту. Тот обрадованно вскочил, бережно взял трубочку, вставил в рот.

— Курефо! Папирофа! Тфоя добрый.

— Меня зовут Маруся, — спохватилась девочка.

— Ма-ару-уфя-я… — раздельно произнес Уф, словно бы пробуя имя на вкус. — Хорофо… Нрафится. — И тут же засуетился, шаря лапищей под лежанкой. — Огонь… Моя надо огонь!

Он выгреб несколько грязных сухих палочек. Усевшись прямо на пол, по-обезьяньи зажал ногами расколотое вдоль полешко, вставил в выемку круглую палочку и принялся быстро-быстро крутить ее между ладоней.

«Так добывали огонь древние люди, — подумала Маруся, вспоминая кадры из какого-то учебного ролика. — Бедный, как он живет здесь, у него же даже спичек нет!»

Цилиндрик «вечной» зажигалки нашелся в кармашке рюкзака.

— Уф, на, возьми. Это — подарок.

— По-да-рок? — по тому, как гигант произнес это слово, Маруся поняла, что оно ему незнакомо. — Маруфя дает по-да-рок?

— Да. Вот смотри…

Зажигалка пискнула, над ней взметнулся короткий язычок синеватого пламени. Уф испуганно сморщил рот, отшатнулся в сторону, едва не перевернув стол.

— Огонь! Уф… Уф… Тфоя — хозяин огонь! Уф…

— Да не бойся ты, — ободряюще улыбнулась Маруся. — Возьми, попробуй сам. Вот так… пальцем на эту кнопку…

Когда Уф прикурил, затянулся и выпустил к потолку облачко сизого дыма, Маруся спросила:

— А почему у тебя дверь такая странная — вовнутрь открывается?

Волосатый гигант удивленно посмотрел на нее.

— Медфеть ходит. Лапой гребет. Фот так.

И он показал своей огромной ручищей, как медведь тянет дверь к себе.

— А так? — Маруся изобразила толкающее движение.

— Не, медфеть так не мофет. Уф… Он больфой, но глупый. Я — умный. Я — тайга глафный! Уф…

— Ты обещал рассказать, кто ты такой.

Блаженно улыбающийся гигант сузил глаза.

— Уф… Да, моя гофорить. Моя — ехху. Так моя назыфали челофеки.

— Ехху? А кто это? Вас много?

— Моя не знать. Моя фсегда один, — Уф нахмурился. Маруся прикусила губу. Кажется, она затронула тему, не очень приятную для хозяина избушки.

— Бедненький… Ты как Робинзон Крузо, только без попугая. А где люди, о которых ты говоришь?

— Там, — махнул лапищей Уф. — Под горой. Хорофый челофеки. Ученый. Учить моя гофорить на фаш язык. Дафать много фкусный еда. Уф…

Хозяин избушки докурил, кинул окурок в очаг.

Маруся терпеливо ждала. Она знала: иногда нужно не задавать вопросы, а просто сидеть и смотреть. И тогда человек сам все расскажет. Уф не был человеком, но оказалось, что этот нехитрый прием работает и с ехху.

— Дафно было. Уф… Уф… Снег падал десять и еще дфа раза. Моя был маленький. Фот такой, — и Уф показал рукой от пола, получилось — сантиметров шестьдесят. — Моя сидел тайга. Уф… Моя плакал. Уф… Прифел челофеки. Мам-ефа пришел. Добрый Мам-ефа. Хорофый Мам-ефа. Уф… Моя фзял, унес ф дом под гора. Фкусный еда дафал. Гофорить учил. Профода на голофа стафил…

— Провода? Зачем? — не удержалась Маруся.

Уф поднял вверх кривой толстый палец, со значением произнес:

— Опыт делать! Мам-ефа опыт делать. Мам-ефа — ученый! Очень хорофый. Нрафится. Уф…

Он указал на украшенный ленточками микроскоп, облизнулся и тихо добавил:

— Это — прибор Мам-ефа. Уф…

— А где сейчас этот ученый Мамеф? И что за дом под горой? — как Маруся ни старалась, любопытство в ее душе все же взяло верх.

— Тфоя много гофорить, — неодобрительно проворчал Уф. — Не хорофо. Тфоя — слушать, моя — гофорить.

— Все, все, все! Молчу! — для наглядности Маруся зажала себе руками рот. Гигант хмыкнул, помолчал и продолжил свой рассказ:

— Ученый был много. Ученый смотреть мясоглотоф. Уф… Не глазами. Ф окно. Уф… Мам-ефа тоже смотреть. Мясоглоты далеко. Ф окно смотреть — близко. Моя смотреть. Уф… Мясоглоты — плохо, не нрафится. Моя мяса не куфать. Моя зферь не убифать. Моя… — Он сделал паузу и с благоговением произнес по слогам: — Фе-ге-тарь-я-н-ец! Уф… Мясоглоты фсех убифать. Мясоглоты — плохо. Не нрафится… Уф…

Уф почти кричал, потрясая ручищами. Маруся ничего не понимала — кто такие мясоглоты? Кого они убивали? О чем пытается рассказать ей ехху?

— Мам-ефа гофорить: «Моя идет к мясоглотам. Моя любить мясоглотоф». Мам-ефа ушел. Моя плакать. Моя любить Мам-ефа. Мам-ефа любить мясоглотоф. Не хорофо! Уф… Уф… Не нрафится…

Опустив плечи, гигант отвернулся к стене, шмыгнул. Маруся достала из коробки еще одну трубочку с табаком, протянула ехху.

— На, возьми. Не переживай, так бывает: ты кого-то любишь, а он любит другого.

Уф повернул к девочке волосатое лицо, попытался улыбнуться.

— Тфоя добрый. Курефо дафать. Уф… Тфоя не понимать. Мам-ефа — ученый. Мам-ефа ходить к мясоглотам. Так надо. Делать опыт. Уф… Моя остаться. Моя плакать. Уф…

«Да что это за Мамеф такой? — подумала Маруся. — Сначала приручил этого великана, а потом бросил и ушел к каким-то мясоглотам. Ну и названьице, аж мороз по коже».

— А другие ученые? С ними что случилось?

— Другой ученый сидеть под горой. Уф… Опыт, смотреть, пифать. Работать. Уф… Моя софсем один. Мам-ефа нет. Не хорофо. Уф…

— Это далеко? — уточнила Маруся. — Где их дом под горой?

— Там! — невнятно мотнул головой на окошко Уф, возясь с зажигалкой. У него никак не получалось зажечь ее.

— Маруфя, по-да-рок огонь не дает…

— Да не так, не так! Горе луковое, — вырвалось у девочки бабушкино словечко. Она помогла ехху прикурить и как бы между прочим поинтересовалась:

— Уф, а ты отведешь меня к тем людям? К ученым?

Гигант замялся, отвел глаза, попыхивая дымом.

«Да он же боится, — поняла Маруся. — Просто трусит! Ну нет, я тебя заставлю, заставлю!»

— Если ты покажешь мне, как добраться до дома ученых, я дам тебе много курева, — сказала она, показывая ехху пачку «Беломорканала». — Вот, видишь?

— Курефо… — желтые глазки Уфа вспыхнули. — Тфоя добрый. Зафем тфоя ходить в дом под горой? Ученый умирать, ученый уходить. Мясоглоты… Мясоглоты тфоя убифать! Уф… Мам-ефа нету. Уф…

«Дался ему этот Мамеф!» — разозлилась девочка.

— Погоди, — она достала фотографию, протянула гиганту. — Посмотри, ты вот об этих ученых говоришь?

Уф в две глубокие затяжки докурил папиросу, отправил второй окурок следом за первым, вытер руки об себя и бережно взял снимок. Близоруко сощурившись, он поднес его очень близко к глазам и несколько секунд разглядывал, пыхтя себе под нос.

— Мам-ефа! — вдруг взревел ехху, опуская фотографию. Маруся вздрогнула, увидев совершенно несчастные глаза гиганта. По рыжим щекам Уфа текли огромные мутные слезы.

— Мам-ефа! — прорыдал он, тыча черным ногтем в изображение Марусиной мамы. — Мой Мам-ефа…

• Предыдущая
• 6/50
• Следующая