Плата за обман - Владимирская Анна - Страница 32

• Предыдущая
• 32/60
• Следующая

Казалось странным, откуда у ребенка такие глубокие чувства, такая мудрость? Но ведь бывает, что девочки пишу! талантливые стихи, берущиеся как будто ниоткуда… Впрочем, на эту сказку родители Миры отреагировали по-разному. Мама была в восторге и показывала литературный труд юной дочери всем родным, друзьям и знакомым. Она не могла нарадоваться на свое талантливое чадо. Папа перечитал сказку несколько раз, задумался и нахмурился. Он несколько дней молча наблюдал, как мама гордится детским творчеством, а затем неожиданно высказался:

— Я не вижу причины для такой бурной радости. Ну, написал ребенок сказку! Что в этом из ряда вон выходящего?

— Как что? — опешила мама. — У девочки явный литературный талант…

— Ерунда! — досадливо махнул ладонью папа. — В детстве и юности все пишут стихи, сказки и рассказики. А куда все это потом девается? Вырастают из поэтов бухгалтера и менеджеры.

— Потому что родители не заметили таланта ребенка! — не сдавалась Марго.

— Нет, вовсе не поэтому. А потому, что детство — это время самого большого всплеска гениальности. Но потом все проходит.

— Проходит, если не замечать и не поддерживать талантливые ростки…

— Поддерживать нужно то, что может прокормить! — заявил Марат. — Вот я ради того, чтоб зарабатывать достойные деньги, бросил театр. Театр! Который был мне дороже мамы с папой. И стал заниматься строительством домов. Простым и малоинтересным делом.

— Но это был твой выбор, Марат!

— Нет, не только мой! Такова была реальность, в которой мы жили. Нужно было содержать семью, а не заниматься художественной самодеятельностью!

— Это нечестно! По-твоему получается, если ты бросил театр и подался в бизнес, то теперь и дочь твоя гоже не имеет права на творчество? — нахмурилась жена.

— Моя дочь будет заниматься тем, что не только интересно и приятно ей самой, но и может стать впоследствии бизнесом. Например… Ты замечала, как она хорошо рисует? — В глазах отца мелькнули азартные искорки. — Мне это вначале казалось ерундой, но я кое-что придумал…

— Мирочка еще и плавает, и танцует, и в теннис играет. Она может стать хорошей спортсменкой или балериной. В любом случае, она сама выберет себе профессию. Главное, чтоб она занималась любимым делом!

— Ты, как всегда, ошибаешься. Mира не может решать сама, она ребенок. Это должны решать родители. Потому что только родители видят, что из увлечений ребенка сможет стать профессией и прокормить.

— А может, она выйдет замуж за принца? И будет заниматься королевскими делами и нянчить детей. — Марго попыталась свести слишком уж серьезный разговор к шутке.

— Само собой разумеется, что моя дочь выйдет замуж за кого-то достойного! Меня бы вполне устроил нефтяной или газовый король, — принял шутку Марат. — Но при этом профессии никто не отменял. Мы должны развивать в Мирославе личность! Причем востребованную.

Против таких аргументов Маргарита ничего не собиралась возражать. Конечно, Марат был прав. Ей тоже хотелось для дочери самого лучшего. А что может быть лучше, чем заниматься любимым делом и чувствовать себя нужной!

Девочка тем временем была занята с утра до вечера. День ее был расписан по минутам. Рано утром она ездила в бассейн, затем получала плотный завтрак и отправлялась в школу. Сразу после школы — танцы. Водитель забирал ее с танцев и завозил домой на обед, после чего она ехала на рисование. В другие дни вплетались занятия теннисом, выездка наличной лошади по кличке Ракета, кружок оригами плюс фехтование… Часов на все не хватало. Правда, Мире это нравилось, она получала удовольствие. Хотя все-таки больше всего ей нравилось рисовать.

А потом семья закончилась. Однажды в очередную поездку Ладыгин взял с собой подружку. Девушки всегда занимали в жизни Марата важное место, хотя лишь после работы и экстремального отдыха. А уж после девушек шли автомобили, футбол и легкая атлетика. Он долго не разводился — до тех пор, пока о разводе не заговорила сама Рита. Ей надоело делать вид, будто ничего не происходит. Надоело слышать вранье.

Марат к этому отнесся, как к очередной деловой сделке. Развод так развод. Жена не заикнулась о содержании. Он сделал вид, что она ни в чем не нуждается и без его денег.

Маргарита вернулась к родителям в Киев, что называется, в чем стояла. Шубы, фирменная одежда и ювелирные украшения не могли заменить собственное жилье. Остался еще автомобиль «мицубиси», подаренный мужем на один из дней рождения. Все остальное вроде бы принадлежало им обоим, но Марат дал понять, что ей лучше с ним за недвижимость не судиться. Впервые за годы совместной жизни женщина осознана, что ее муж может быть жестким. И она не стана рисковать: боялась, что жесткость может стать жестокостью.

Из богатой жены преуспевающего бизнесмена она превратилась в весьма слабо обеспеченную разведенную даму. Теперь деньги на свое содержание Рита должна была зарабатывать сама. Она вернула себе девичью фамилию Голубенко и начала искать работу по специальности, потому что точно знала: чем скорее она займется делом, чем скорее погрузится в него без остатка — тем скорее забудет унижения отвергнутой женщины и процедуру развода. Все эти последние месяцы она страдала, душа ее болела, как открытый нерв в зубе.

По специальности врач-офтальмолог, Рита устроилась в одну из клиник города. Зарплата была небольшой. Работала в две смены, старалась выбросить из головы и из сердца все, связанное с Маратом. Но это у нее не очень получалось. Мешали постоянные мысли о Мире. Она очень любила дочь, а Мирослава осталась с отцом. Это было его решение, и ей пришлось подчиниться. Слабые попытки противодействовать этому решению она даже не хотела вспоминать: в судах, прокуратурах и опекунских учреждениях на нее смотрели глазами, в которых светился зеленоватый отблеск ладыгинских миллионов.

Идти против силы денег было бессмысленно.

Угрюмый бизнесмен сел в свой «СААБ» и отправился во временный штаб в Конче-Заспе. Он виноват перед Ритой, что тут говорить. Сейчас виноват, и тогда… Правда, он свою вину вычеркнул, вынес за скобки, иначе ведь невозможно двигаться дальше. Угрызения совести мешают делу. Надо и теперь выбросить ее звонок из головы.

Когда он вернулся, сразу потребовал у Старостина доклад о разработке всех версий похищения. Сергей Михайлович начал с версии номер один: конкуренты.

— Среди всех возможных партнеров-друзей и партнеров-врагов я выделил только одного человека, с которым вы вместе строите гостиницу в Крыму. Теоретически ему выгодно было бы перетянуть одеяло на себя. Это Волохович.

— Я думал о нем. Помнишь, когда Миру выкрали, я звонил некоторым своим влиятельным друзьям. В том числе и Волоховичу.

— Как он отреагировал?

— Предложил помощь людьми и деньгами.

— Это ни о чем не говорит. Строительство гостиницы в курортной зоне, да еще с такими инвесторами, — дело прибыльное.

— Ты прав. Волоховичу может быть выгодно вытолкнуть меня из проекта. Но между нами принято по-другому решать вопросы… Ну, если это его рук дело! — Марат сжат кулаки.

— Вряд ли, Марат Артурович. Мы провели тщательную проверку Волоховича. Послушали его разговоры, купили одного из его телохранителей. Все чисто.

— Это другое дело. Ну и хорошо, уж слишком серьезно мы с ним завязаны в бизнесе. Воевать нам совсем не с руки. В такой войне никто бы не выиграл… Тем не менее, Старик… Твои аргументы: почему Волохович не мог этого сделать?

— Мы собрали подробнейшую информацию о нем. Начиная со школы и по сей день.

— Ну и что?

— У него от разных жен и любовниц в общей сложности шестеро детей. И всех их он обожает, постоянно с ними встречается. Старшие учатся в Англии.

— Ничего себе! Я и не знал.

— Он это не афиширует.

— Ты хочешь сказать, что любящий папаша не способен украсть чужого ребенка?

— Вроде того. Как правило, мужик, который так любит собственных детей, не станет приносить вред никакому другому ребенку. Хотя всегда бывают исключения. Это я вам как бывший сотрудник правоохранительных органов могу сказать.

• Предыдущая
• 32/60
• Следующая