Объяснение в ненависти - Владимирский Петр - Страница 48

• Предыдущая
• 48/67
• Следующая

— Боялась, что выгоните. Найдете более компетентную. Мне у вас атмосфера очень понравилась. Вот и появился тот самый стимул, который заставлял все время что-то узнавать, ребят расспрашивать, книжки по рекламе читать… Ну что, я подробно ответила на ваш вопрос?

— Да уж. Вы меня озадачили, Вика! Но все равно — спасибо.

Дарья Николаевна вернулась в свой кабинет и решила перейти от теории к практике. Она работала в рекламном бизнесе с самого начала возникновения дикого капитализма. Сама много раз нанимала и увольняла работников, сотрудничала с кадровыми агентствами, знала все плюсы и минусы их работы. Что ж теперь, она не сможет стать агентом по трудоустройству своей лучшей подруги? Еще как! Да и есть для кого постараться. Вера не просто врач, она доктор от Бога, с уникальными способностями и чутким сердцем. И разработаем-ка мы для нее «пошаговую кампанию» по трудоустройству. Первым шагом у нас будет телефонный обзвон, вторым — личная встреча. По телефону многое можно решить, но по-настояшему важное дело — только лично. Только глядя в глаза собеседнику, чтобы понять, кто он: либо «и не друг, и не враг, а так» — по Высоцкому, либо человек благодарный. Тогда он поможет доктору Вере, которая в свое время помогла ему.

Правда, благодарность — вещь непростая. Нет чувства более эфемерного и ненадежного. Кто знает, почему значительно дольше и лучше помнятся неприятности, почему быстро забываются те, кто помог, вылечил, оказал важную услугу. Однажды Даша с мужем шла по улице, и навстречу им попался такой себе импозантный мужчина, образец жизненно успешного человека. Увидев Дашиного супруга Игоря Андриановича, мужчина остолбенел, дернулся и почему-то перешел на другую сторону улицы, где продолжил свое неспешное движение. В ответ на вопросительный взгляд жены нейрохирург по профессии Игорь Сотников сказал:

— Это мой бывший пациент.

— Ты что, плохо его прооперировал? — нахмурилась Дарья.

— Наоборот, — спокойно ответил муж. — Привезли его с тяжелой черепно-мозговой. Я сшил ему черепок по кусочкам. Потом он еще два месяца лежал в санатории, в Пуще-Водице. Меня туда его замы возили, чтобы посмотрел.

— Но он бежит от тебя без оглядки!

— Видимо, не умеет выразить свою признательность, — пожал плечами хирург.

Дарья не понимала, как это кто-то может «не уметь выразить признательность». Она считала чувство благодарности таким же простым и естественным, как желание пить, есть или спать.

— Послушай. Ведь он же не бомж какой-то, чтобы стесняться своего внешнего вида, или не идиот, во всяком случае внешне, а вполне нормальный мужичонка. Чего ему тушеваться?

— Значит, ему трудно сказать «спасибо». Есть такие. Вид доктора напоминает, как ему было плохо, напоминает о прежней беспомощности. А зачем ему это?

— А он кто?

— Да какой-то чиновник, — отмахнулся Игорь.

— Н-да. Чиновники у нас не умеют делать элементарных вещей, — решила тогда Даша.

С психотерапевтами наверняка еще хуже, подумала Сотникова. Ведь тут доктор всегда прав. Особенно такой, как

Лученко. Может, поэтому и опасаются психотерапевтов. К ним обращаются за советом, когда утрачивают радость. А в таком состоянии пользу в полученном совете увидеть трудно… Она достала из сумки взятые у Веры визитки и положила перед собой первую. Так, первым будет главврач частной клиники «Материнство и детство» Олег Семенович Генкин. Он прекрасный специалист и, возможно, даже лучший акушер города. А главное, он несколько раз прибегал к помощи доктора Лученко, стало быть, знает о ее работе не понаслышке. Вера говорила, что его идея-фикс — создать в клинике психотерапевтический кабинет. А что!.. В клинике, где занимаются проблемами бесплодия и регулярно помогают появиться на свет младенцам, порой после осложненной беременности, действительно назрела потребность в таком специалисте.

Дозвониться до Олега Семеновича оказалось непросто: то он па операции, то на приеме. Наконец Сотникова добилась от секретарши внятного ответа: дескать, Олег Семенович пошел обедать в кафе, ну, знаете, наше, в вестибюле клиники. Хорошо, что клиника недалеко! Она вылетела во двор, села в свой «фольксваген» и помчалась в «Материнство и детство» по узким улочкам Лукьяновки. Войдя в небольшое кафе на пять столиков, Даша сразу узнала доктора в крупном мужчине, с аппетитом доедавшем сметану.

— Олег Семеныч? Приятного аппетита. — Сотникова подошла к его столику и сразу приступила к делу. — Помните доктора Лученко Веру Алексеевну?

— Здрасьте, здрасьте! — приветливо заискрился улыбкой женский Гиппократ. — Вы от Верочки Алексеевны? Какие у вас проблемы, солнышко?

— У меня нет проблем/Проблемы у Веры Алексеевны. — Даша нарочно не стала начинать издалека, чтобы с разу посмотреть на реакцию Генкина.

Доктор посерьезнел лицом, пододвинул стул для дамы и впился в нее умными карими глазами. Он был похож на человека-гору, даже когда сидел за столом. Рядом с ним высокая Даша казалась школьницей. Она подумала: «Прямо Хагрид какой-то из Хогвартса. Как он такими-то ручищами роды принимает?» Видимо, эти мысли отразились на ее лице, потому что «Доктор Хагрид» с усмешкой сказал:

— Гадаете, как такой здоровенный дядька столь тонким делом занимается?

Даше стало неловко. Она поскорее перешла к делу, представилась и кратко описала Верину ситуацию, ожидая чего угодно. Но Хагрид отреагировал на услышанное очень по-Хагридски: поднялся из-за стола во весь свой богатырский рост и громогласно объявил:

— Хвалыть Бога!

Немногочисленные посетители кафе, больные и их родственники, с любопытством оглянулись. Доктор сел и вновь засиял, словно никогда не слышал лучшей новости, чем увольнение коллеги-медика.

— Удивляетесь моей радости? Правильно. Я очень рад, что Веру Алексеевну попросят уйти из ее клиники. Я и мечтать не мог о такой удаче!

— Да, но…

— Видите ли, Даша, солнышко! Я ведь давно хотел переманить Веру к себе! Впрочем, давайте поговорим подробнее у меня в кабинете.

Они поднялись лифтом на шестой этаж и вошли в приемную. Генкин ласково скомандовал кому-то: «Нам чаю с лимоном, солнышко!» — и какой-то белый халат метнулся выполнять указание шефа. В кабинете он усадил Дарью за небольшой столик, сам достал из недр шкафа-стенки коробку конфет в золотой упаковке, со вкусом уселся в широкое кожаное кресло напротив — так, словно и rocтья, и это кресло, и конфеты доставляли ему неописуемое наслаждение.

— Так вот, солнышко! Если даже меня, опытного клинициста и старого медицинского зубра ваша подруга заставила в свое время удивляться… Она уникум. Поэтому та клиника, где она согласится работать, получит качественно новое развитие. Я рад предложить ей работу у себя. Давайте прямо сейчас и позвоним!

— Погодите, Олег Семеныч. Мы обязательно позвоним Вере, но… Можно вначале кое-что у вас спросить? Вы знаете Вериного начальника?

— Дружнова? Конечно знаю. Илья Ильич хороший травматолог и администратор очень толковый. Его больница по всем показателям одна из лучших в городе.

— Тогда почему этот ваш «хороший травматолог и толковый администратор» с такой легкостью готов расстаться с Лученко? Из-за подметной жалобы согласен уволить психоаналитика, которого вы называете «уникумом»?

— Видимо, на него оказывают сильное давление.

— А он слабый, маленький и послушненький главный врач? Не может защитить одного из лучших своих сотрудников?

Дашин сарказм не прошел мимо цели. Генкин вздохнул и примирительно поднял руки.

— Сдаюсь, солнышко! Вашу атаку нельзя не признать справедливой. Но порой хороший врач, став главой клиники, не может противодействовать нажиму извне. Ему бы оперировать! Внутри своей структуры порядок наводить! А тут еще министерство! Сил не хватает!

— Или воли. Или порядочности.

— Как бы там ни было, я не могу обсуждать коллегу. Это противоречит врачебной этике. Тем более что теперь благодаря Дружнову я могу получить специалиста экстракласса! За что же мнe его ругать? Да я ему просто в ножки поклонюсь, солнышко! — Главврач посмотрел на часы. — А теперь, Даша, извините, у меня еще консультации. Я сегодня же вечером позвоню Вере Алексеевне с предложением…

• Предыдущая
• 48/67
• Следующая