Выбери любимый жанр

Там избы ждут на курьих ножках... - Вихарева Анастасия - Страница 38


Изменить размер шрифта:

38

— Куда? — изумилась Манька, отстранившись от Дьявола, чуть не провалившись с узкой тропы на другую сторону.

— Как куда? Туда! — женщина ткнула в то место, откуда Манька только что выбралась. — Ты меня, надеюсь, поминала?!

— Ага, щас! — зло бросила Манька, осторожно шагая по тропе на твердую почву и придерживая посох, чтобы вдарить болотной ведьме по хребту, как ломиком, если сунется. Тропа шла в обход островка, и вдруг резко свернула, и Манька, наконец, оказалась на твердой земле.

— Да ты что? Али не признала? — удивилась женщина, которая добралась до земли быстрее и уже сидела на пеньке, заложив ногу за ногу, оперевшись на сук, как на подлокотник кресла. Она покачала осуждающе головой. — Мы, Мань, с тобой к одному болоту приписаны! Заждались мы тебя! — и строго, будто отчитывала, добавила: — Не хорошо так с людьми, которые, матери — не матери, а все одно, подаяние тебе на лобном месте!

— Кто это мы? — Манька раскрыла рот в замешательстве, так и не поняв, что женщина имела в виду, когда сказала «матери — не матери». То не одной, а то сразу много? Или намекала, что не отвязаться от нее, как от железа господина Упыреева? И о каком подаянии говорила, если сроду никто копейки не подал за так? И у нее она в долгу?

Да и кто мог жить в этой топи?

— Маня, тебе в этом болоте маленько места отвели! — отряхиваясь от грязи, как от пыли, пояснил Дьявол, которого женщина, видимо, как все, не замечала, пропуская мимо глаз и ушей. Но он ее видел, и даже понимал, о чем она говорит. И сразу приветливо заулыбался, будто это ему старушенция набивалась в матери, а он был чрезвычайно рад. — Тут все обычно аршин-два имеют, больше не положено. Ты еще маленькая была, так тебе и аршина не требовалось, но теперь, — он окинул Маньку взглядом, смерив с головы до пят, — можешь претендовать на побольшую территориальную единицу земли в болотном измерении. Про кикимор слышала когда-нибудь? Это она и есть, собственным личиком! Такое очаровательно милое существо не каждый день встретишь! — Дьявол с почтительностью слегка наклонил голову в знак приветствия.

Манька срыгнула болотную жижу, отплевываясь. Спасибо она Дьяволу не сказала, лишь подумала, посмотрев хмуро исподлобья: хоть и спас ее, но что с того, беды на этом не закончились! Какая-то хитро-мудрая баба, распинаясь в удивительной полюбовности, тащит ее в болото, мило улыбаясь, а Дьявол вместо того, чтобы подумать, как следует, распинается перед ней — аж, противно! Да где такое видано?! А хуже всего, что все они особенными обладают способностями, которых у нее нет. Не устоять человеку против Силы, которая может и в болоте жить, и по небу летать, и драконы ее слушаются. Даже вода у них особенная была, которую людям пить нельзя! Она опять обиделась на Дьявола, вспомнив, что это он помазал Радиоведущую на престол — а чем она ему так приглянулась-то? Разве бы не натянула корону на себя, или не высыпалась на простынях из тончайшего хлопка? И на Манькином теле парчовые платья вызывали бы изумление, и чаями с кофеями не подавилась бы, пропила бы как болотную жижу, которую наглоталась полным брюхом до тошноты! Воду испоганила им, это правда — гордилась собой, но, пожалуй, это все, чем могла бы вернуть долг. Вспомнив про колодец, Манька вспомнила, что Дьявол не слишком огорчился, что тот стал противоположно сам себе — и хотя долго изображал убитого горем Бога Нечисти, паства которого лишилась источника. Это он, того не желая, посоветовал ей разводить живую воду обычной из ручья. И вытаскивал из болота, не притворяясь. И опять, который раз на дню, Манька простила Дьявола.

Тоже, поди, к славе всеобщей Благодетельницы пристроиться хочет… Ну что с него возьмешь?

А ее значит в болото?!

Она хмуро взглянула на Дьявола, соображая, за кого он на этот раз.

Тот стоял над Кикиморой, заложив руки за спину, и сверлил взглядом, от которого женщине было ни холодно, ни жарко. Дьявол для нее в природе не существовал, в то время как она сверлила взглядом Маньку, с такой снисходительной улыбочкой, от которой сразу стало тошно, заложив руки за колено.

— Мне ваше болото на фиг не надо! — угрюмо ответила Манька. — Топитесь в нем сами!

— Что ты, Мань, что ты! — замахала приветливо Кикимора руками. — У нас тут все есть! Болотный ил, что навоз, для землицы самое удобреньице! Я, можно сказать, не покладая рук, тружусь, приготовляя стези Благодетельнице нашей, выстилая путь шелковой муравушкой! И ты свою цену имеешь! Кинешь косточки, упокоишься! Разве не для того пришла? Кто из тех, кто к земле моей приписан, худое обо мне мог бы сказать?

— Да, Манька, удобрение из тебя получилось бы знатное! — хохотнул Дьявол, смерив Маньку взглядом. — Кому как не ей доверил бы растление молодого поколения! Она у меня лучом света в царстве Тьмы числится…

А Кикимора вдруг вскочила, подбежала к Маньке, схватила ее за рукав и потянула за собой.

— Пошли! Все покажу! Да не бойся, ведь устала, спать хочешь, ночь на дворе! А я соскучилась по тебе, деточка моя! Помню, мать твоя отдала мне тебя на воспитание, да разве углядишь за всеми? — она стала недовольной. — Проходили злодеи, испугалась, кинула коробок, да промахнулась, вот как ты сейчас, зацепился он за корягу, и не успела я тебя принять. Как увидели злодеи коробок, соблазнились, умыкнув из-под носа. Ведь мать, кому как не ей, знала, где жилось бы тебе как у Христа за пазухой! Знаю, все знаю, никто слова доброго не сказал, словом ласковым не приветил! Исправим, душечка, исправим! Ой, Маня, вы ж мне все как один в радость. Утешать буду, волосики причешу, глазоньками твоими любоваться стану. Что окошечки они в юдоль голубушки моей, славной царствующей племянницы, и успокоится душа твоя! И ты успокоишься! Смирение твое — лучшая нам награда, а для тебя — умиротворение!

Манька сверлила Кикимору глазами, сообразив, что сидеть ей на этом острове до скончания века или послушать и утопиться: прилипчиво-убогая болотная тварь не выпустит ее из трясины, защищая Дьявольскую Помазанницу. Вон как себя нахально ведет, играючи почесывая языком, да все приветливой лаской, а в каждом слове яду, у сотни гадюк не наберется. Один шаг с острова, и желчное чудовище утянет на дно. Ей оно — что птице небо, а для Маньки самая что ни на есть грязь, в которую сдохнуть ходят.

— Ну-ну, — протянула она в растерянности. — Было бы кому и кому жаловаться…

Кикимора замолчала на полуслове, пьяно икнула и продолжила, заметив Манькино беспокойство.

— Замесила я тесто, — она весело кивнула на болотную жижу и подмигнула. — Видишь, как поднялось? Стану пирогами кормить досыта, согревать долгими зимами, сказки сказывать да песенки петь в глазоньки твои глядючи, чтобы, как Благодетельница ненаглядная закручиниться, я тут как тут, из души погляжу, и отпустит кручинушка! Да нешто против ты?! Никак бунт задумала? Манечка, любим мы тебя голубушку, кабы знала как! — Кикимора развела руками на болото: — Все для тебя!

Манька ужаснулась: все-то Кикимора о ней знает, и про то, что в болоте ее нашли, и про житье-бытье, и Благодетельницу приплела…

Племянница, значит?! Вот куда ее заманил кузнец Упырь… Упыреев! Значит, это то самое место, которое оставила Благодетельница для упокоения душ?!

Всякое думала Манька, когда гадала долгими ночами, куда подевались ее родители, кто сотворил с нею зло такое, лишив родительской ласки, почему оказалась она на болоте, где нашли ее случайные люди и принесли в деревню. Думала, может, ищут ее, слезы проливают, а она однажды объявится родителям, и будут они жить-поживать, добра наживать. Ей в голову не могло прийти, что родная мать просто-напросто решила ее утопить, будто от котенка избавлялась, спихнув на эту…

Выходит, на роду ей написали гнить в болоте, пока Благодетельница свои парчи изнашивает?!

Такая боль резанула сердце, что Манька едва сдержалась, чтобы не упасть на землю. В глазах у нее потемнело.

— Ах ты!.. Ах ты!.. — Манька задохнулась, то ли от боли, то ли от ненависти, замахнувшись на женщину посохом. — Живых людей топить?! Давись, тварь, своей жижей сама!

38
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело