Артистка, блин! - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/39
• Следующая

— Сень, дай мне пассатижи, — сказал он, уходя. — Кстати, ты ко мне на пять минут не заглянешь? Надо, чтобы ктото подержал стремянку, она у меня шатается, а я всетаки выпил маленько…

— Пойду подержу! Что с тобой делать, а то сверзишься и съемки сорвешь.

— Ну как? — спросил Семен Романович, выйдя на площадку.

— Мне нравится! В ней маночек есть, хотя на первый взгляд ничего особенного, не красавица, а приглядишься — и глаз не оторвешь. Для Марты самое оно. Ты, Сеня, снайпер! А что у нее с личной жизнью?

— Леша, я тебя умоляю!

— Да ты что! Я просто спросил!

— Что ж я, не видел, как ты на нее облизывался?

— Да брось! Мне не до того сейчас! Сам знаешь, Натка с меня семь шкур содрала, я сейчас на мели, а какие ухаживания с пустым карманом? Это для молодых ребят… — тяжело вздохнул Алексей Иванович.

— Ты, главное, Мишке скажи, что она тебе понравилась — лишнее мнение нелишне.

— Да уж скажу, и притом искренне. Хотя она всетаки здорово зажатая.

— Разожмем, не впервой! Понимаешь, я печенкой чую — она то, что нам требуется. И она сможет целиком отдаться работе. Она не снимается параллельно еще в трех сериалах, не играет в театре, словом, целиком будет наша!

— Ладно, чего ты меня агитируешь? Побереги свой пыл для этих козловпродюсеров!

— Ладно, Леш, тебе и вправду надо стремянку подержать?

— У меня стремянки вообще нет. Натка даже ее забрала.

— Да, Леша, умеешь ты баб находить!

— Просто я порядочный, а они нет!

— Потвоему, порядочных баб вообще нету?

— Я только одну знаю, Надьку твою. И то, пока дело до развода не дошло. Ладно, не злись, я пошел!

Следующий день Варя провела как в тумане. Шилевичи поехали с ней на студию, которая помещалась в цехах бывшей фабрики. Ее знакомили с кучей какихто людей, мужчин и женщин, ктото из них смотрел на нее с интересом, ктото с сомнением, а ктото, как ей показалось, даже с ненавистью. Ее фотографировали, просили спеть, потом напялили на нее показавшееся ей до ужаса безвкусным вечернее платье и заставили в нем взбегать по крутой высокой лестнице, потом явился знаменитый артист Бурмистров, утомленный красавец в абсолютном сознании своей неотразимости, глянул на Варю без особого восторга, обаятельно улыбнулся — и Варя сразу его возненавидела. Семен Романович же был с ним очень ласков.

— Димочка, друг мой, надеюсь, ты поможешь Варе на первых порах…

— Не волнуйся, Сеня. Все будет супер! Варвара, не бойся меня, я не кусаюсь! Чего ты зажалась?

— Вы какойто слишком великолепный! Я с вами рядом просто замухрышка! — сама себе поражаясь, проговорила Варя.

Бурмистров расхохотался.

— Ладно, замухрышка, пошли!

— Куда?

— Порепетируем!

Варя беспомощно оглянулась на Семена Романовича.

— Дада, Варюша, попробуйте сыграть махонькую сценку. И неважно, что текста не знаешь. Дима будет просто с тобой разговаривать, а ты отвечай как бог на душу положит, нам важно настроение. В двух словах объясняю смысл: Марта сидит в кафе. За одним из столиков она замечает красивого мужчину, он ей нравится, но она очень напряжена, ждет связного. Поэтому отводит взгляд от понравившегося мужчины. Вдруг он поднимается и идет к ее столику. Это очень некстати ей, а он заводит какойто разговор, она отвечает невпопад, нервничает, и вдруг он садится за столик, говорит ей комплименты, а потом внезапно называет пароль. Ее реакция. Потом он начинает выговаривать ей, что она ведет себя непрофессионально, ну и так далее. Поняла?

— Поняла!

Бурмистров сел за столик. Варя за другой. Обвела взглядом помещение, увидела довольно большую группу людей, но сейчас ей было не до них. Вот взгляд ее упал на Бурмистрова. Сейчас у него было совершенно другое лицо. Сейчас от него было трудно оторвать взгляд. Ни тени презрительного великолепия. Просто очень мужское, очень красивое лицо. Она с трудом оторвала от него взгляд, взяла салфетку из вазочки, скомкала и смотрела уже только на свои руки, лишь изредка косясь на незнакомца, потом достала из сумки зеркальце, посмотрелась, поправила челку. Она сейчас ясно вспомнила эту сцену в сценарии. Вот ктото вошел в кафе. Она пристально смотрит на вошедшего. Но в этот момент к ее столику подходит Вернер, она в некоторой панике, он садится за столик и произносит:

— Простите, я просто не мог не подойти, вы так напомнили мне мою мать…

— Знаете, это самый пошлый из приемов! — заметила Марта.

— А если это правда? Я могу показать вам ее фотографию. Смотрите, какое поразительное сходство, практически одно лицо!

— Кажется, и в самом деле есть сходство, — растерянно говорит Марта, то и дело поглядывая на дверь.

И тут он произносит пароль, она вздрагивает, изумленно смотрит на него, медлит с отзывом. Потом едва слышно произносит условную фразу.

— Вы ведете себя непрофессионально! В вас все выдает неопытного агента. Я откажусь иметь с вами дело!

— Боюсь, уже поздно, и поверьте, двух ваших фраз мне хватило, чтобы никогда больше не реагировать на вас как на мужчину. — Она сказала в точности то, что было в сценарии, у нее была замечательная память!

— Довольно! — крикнул Семен Романович.

Варя как будто очнулась. Бурмистров похлопал в ладоши.

— Молодец, реакция хорошая. Мне даже показалось, что последняя фраза относилась ко мне лично, а не к моему герою.

— Поверьте, ничего личного! — усмехнулась Варя.

— Надеюсь! Сеня, я должен бежать!

— Беги, Димочка, только скажи этим… что ты согласен с ней играть, — добавил он едва слышно.

— А что, вопрос так стоит?

— На всякий случай, ты же их знаешь!

— Нет проблем! Хотя девица и неопытная. Но не пустая хотя бы.

— В томто и штука!

Бурмистров помахал Варе рукой и быстро исчез.

— Что, устала?

— Так, чутьчуть…

— Ну все, ты пока свободна! Надя тебя отвезет домой.

— Семен Романович, скажите…

— Детка моя, пока ничего сказать не могу! То есть что касается меня, я более чем доволен, Димка тоже, это немаловажно. Однажды он категорически отказался сниматься с одной девицей и сумел настоять на своем. Ну, если режиссер и главная звезда согласны… Это много значит.

— Варюша, поехали, — обняла ее за плечи Надежда Михайловна.

…— Ну, что скажете? — с вызовом спросил Семен Романович, когда все причастные к процессу лица собрались в переговорной.

— Она ничего… — неуверенно проговорил продюсер.

— За этим должно последовать какоето «но»? — вскипел Шилевич.

— Этих «но» до фига и больше!

— И что же это?

— Ну, вопервых, она неопытная… — вступил один из сопродюсеров.

— Опыт дело наживное. Но она талантливая!

— Ну, это громко сказано, она не более чем способная. К тому же она… толстая! — подал голос исполнительный продюсер.

— Толстая? — поперхнулся от злости Семен Романович. — Она толстая? Она просто женщина, а не вобла! Нет, это надо же… Впрочем, она, вероятно, согласится похудеть на дватри кило, не проблема, хотя я терпеть не могу снимать сушеную тарань вроде вашей Турковой! Ну, а еще что?

— Ну, мордато не медийная! Раскрутка нужна. Причем с нуля! А это денег стоит!

— Денег стоит все! А с нуля раскручивать легче, между прочим! Нужна просто хорошая легенда и все дела! Конечно, если вы рассчитываете снимать в этой роли Туркову, то снимать вы ничего не будете, просто нечего будет снимать! Надежда Михайловна не отдаст вам сценарий, а я пойду снимать в «НТВкино». Или в «Домфильм», меня давно зовут. И это мое последнее слово. Всего наилучшего!

— Семен Романович, ну что вы так взбеленились, о Турковой речь вообще не идет…

— А о ком идет?

— Может, посмотрите Валюшенко?

— Этот кусок мяса? Она же не умеет играть, только губки дует да рыжими патлами трясет. Хотите с ней спать, это ваши проблемы!

— А вам так хочется спать с этой альпийской коровой? Ради бога, но не за наш счет!

Семен Романович сначала побагровел, потом смертельно побледнел, лоб покрылся капельками пота.

• Предыдущая
• 7/39
• Следующая